Противостояние. Том I
Шрифт:
– Один он пробудет недолго. – Стью обнял ее за плечи. – И судя по тому, как он выглядит, все у него будет хорошо. Как думаешь, Лори?
Но Лори уже оставила их одних у окна палаты новорожденных.
Морщась от боли в ноге, Стью опустился рядом с Фрэн на колени и неуклюже обнял ее. Вдвоем они восторженно смотрели на Питера, словно на первого ребенка на Земле. Через какое-то время Питер заснул, прижимая кулачки к груди, а они по-прежнему смотрели на него, дивясь тому, что он вообще есть.
Глава 78
Праздник весны
Наконец зима осталась в прошлом.
Она выдалась долгой. А для Стью, уроженца восточного Техаса, еще и фантастически холодной. Через два дня после возвращения в Боулдер его правую ногу сломали, соединили обломки кости как положено и загипсовали. Гипс сняли только в начале апреля. К тому времени он напоминал невероятно сложную дорожную карту: практически все жители Зоны расписались на нем, хотя казалось, что такое просто невозможно. К первому марта в Боулдер начали вновь приходить люди, а к тому дню, когда в старом мире переставали принимать заявления на возврат подоходного налога, население Свободной зоны составляло почти одиннадцать тысяч человек. Об этом говорили данные Сэнди Дюшен, которая по-прежнему возглавляла переписную комиссию, только работало в ней теперь двенадцать человек и она располагала собственной компьютерной базой, располагавшейся в «Первом банке Боулдера».
Стью, и Фрэн, и Люси Суонн сидели в зоне для пикников на Флагштоковой горе и наблюдали за Майскими салками. Все дети Зоны (и немало взрослых) принимали участие в игре. Майскую корзину, украшенную креповыми лентами и наполненную фруктами и игрушками, вручили Тому Каллену. Идея принадлежала Фрэн.
Том сумел поймать Билла Джеринджера (несмотря на застенчивое заявление, что он слишком старый для такой игры, Билли с удовольствием к ней присоединился), а вдвоем они поймали юного Аршоу… или Апсона? Стью уже в них путался. Втроем отыскали Лео Рокуэя, который спрятался за скалой Брентнера. Том лично его осалил.
Поиски тех, кому пока удавалось ускользнуть, велись по всему западному Боулдеру, группы детей и молодежи прочесывали практически пустынные улицы, Том ревел от восторга и носился со своей корзиной. Потом игра вновь переместилась на Флагштоковую гору. Двести осаленных продолжали поиски еще пятерых или шестерых, которые оставались «на свободе», в процессе пугая десятки оленей, не желавших участвовать в игре.
Двумя милями дальше, в Рассветном амфитеатре, готовился гигантский пикник, на том самом месте, где Гарольд Лаудер ждал подходящего момента, чтобы сказать в «уоки-токи» роковые слова. В полдень две или три тысячи человек сидели там, смотрели на восток, в сторону Денвера, ели оленину, и вареные яйца, и санд вичи с арахисовым маслом и конфитюром, а на десерт – свежеиспеченные пироги. Возможно, больше людей, чем в тот день, вместе в Зоне собраться уже не могли, разве что если решили бы поехать в Денвер и провести митинг на футбольном стадионе, где когда-то играли «Бронкос» [235] . К первому мая потекший ранней весной ручеек переселенцев превратился в бурный поток. После пятнадцатого апреля прибыли еще восемь тысяч человек, и теперь население Боулдера составляло девятнадцать тысяч или около того, причем число это постоянно менялось: комиссия Сэнди Дюшен не успевала сразу вносить всех в список.
235
Имеется в виду «Денвер бронкос» – профессиональная футбольная команда.
В манеже, который Стью принес с собой и накрыл одеялом, громко заплакал Питер. Фрэн направилась к нему, но ее опередила Люси, с огромным животом, на восьмом месяце беременности.
– Сразу тебе говорю, придется менять подгузник, – предупредила Фрэн. – Я это знаю по его крику.
– Я не умру, увидев его какашки. – Люси подняла из манежа негодующе ревущего Питера и принялась покачивать из стороны в сторону. – Привет, малыш! Чем занимаешься? Не перестарался?
Питер продолжал орать.
Люси положила его на другое одеяло, которое они принесли, чтобы использовать вместо пеленального столика. Питер пополз, но орать не прекратил. Люси перевернула его на спину и начала расстегивать синие вельветовые брючки. Питер сучил ножками.
– Почему бы вам не прогуляться? – спросила Люси, улыбнувшись Фрэн, но Стью подумал, что это очень грустная улыбка.
– Почему бы нам не прогуляться? – согласилась Фрэн и взяла Стью за руку.
Он позволил увести себя. Они пересекли дорогу и пошли по зеленому лугу, уходящему под крутым углом к белым облакам на ярко-синем небе.
– И что все это значит? – спросил Стью.
– Не поняла? – Фрэн смотрела на него слишком невинно.
– Этот взгляд.
– Какой взгляд?
– Я его узнаю, когда вижу, – ответил Стью. – Не могу сказать, что он означает, но я его узнаю.
– Давай присядем, Стью.
– Вот оно что!..
Они присели и посмотрели на восток, где предгорья переходили в равнину, которая вдали терялась в голубой дымке. А уж где-то за этой дымкой лежала Небраска.
– Дело серьезное. И я не знаю, как заговорить с тобой об этом, Стюарт.
– Как можешь, так и говори, – ответил он и взял ее за руку.
Но Фрэн не заговорила. Лицо ее пришло в движение, из глаза покатилась слезинка, уголки рта опустились, губы задрожали.
– Фрэн!
– Нет, плакать я не буду! – сердито бросила она, но слезы все равно потекли, и Фрэнни разрыдалась. Стью обнял ее и ждал, пока она успокоится.
Когда худшее вроде бы осталось позади, он подал голос:
– А теперь скажи мне, в чем дело?
– Я тоскую по дому, Стью. Хочу вернуться в Мэн.
За их спинами вопили и кричали дети. Стью смотрел на Фрэн как громом пораженный. Потом неуверенно улыбнулся:
– Правда? Я-то подумал, что ты решила как минимум развестись со мной. Пусть мы так и не воспользовались услугами церкви.
– Без тебя я никуда не пойду. – Она достала из нагрудного кармана бумажную салфетку и вытерла глаза. – Или ты этого не знаешь?
– Пожалуй, знаю.
– Но я хочу вернуться в Мэн. Мне снятся об этом сны. Тебе когда-нибудь снился восточный Техас, Стью? Арнетт?
– Нет, – честно ответил он. – Я проживу оставшиеся годы и умру счастливым, если никогда больше не увижу Арнетт. Ты хочешь поехать в Оганквит, Фрэнни?
– Со временем, возможно. Но не сразу. Я бы хотела поехать в западный Мэн, его еще называют Озерным краем. Ты почти добрался туда, когда мы с Гарольдом встретили тебя в Нью-Хэмпшире. Там такие красивые места, Стью. Бриджтон… Суиден… Касл-Рок. Озера, наверное, будут кишеть рыбой. Со временем, полагаю, мы обоснуемся на побережье. Но в первый год я не хочу видеть океан. Слишком много воспоминаний. И он будет слишком большим. Я про океан. – Она уставилась на свои пальцы, нервно комкающие салфетку. – Если ты хочешь остаться здесь… помогать им все налаживать… я пойму. Горы тоже прекрасны, но… это не мой дом.