Противостояние. Том II
Шрифт:
— Что ж, повестка исчерпана, — сказал Стю и оглядел всех собравшихся. — Я хотел бы, чтоб Сэнди Дюшьен скова поднялась сюда и сообщила нам, сколько нас всего, но прежде хочу спросить: остались ли еще нерешенные вопросы?
Он ждал. В толпе он видел лица Глена, Сюзан Стерн, Ларри, Ника и, конечно, Фрэнни. Все они выглядели слегка напряженными. Если кто-то собирался упомянуть Флагга и спросить, что предпринимает комитет в этой связи, сейчас наступил как раз подходящий момент. Но все молчали. Выждав пятнадцать секунд, Стю предоставил слово Сэнди, которая подвела итог собранию. Когда люди стали расходиться, Стю подумал: «Ну
Несколько человек подошли к нему после собрания, чтобы поздравить, в их числе — новый врач.
— Вы очень хорошо справились с этим, господин Законник, — сказал Ричардсон, и в какое-то мгновение Стю чуть не обернулся, чтобы посмотреть, к кому Ричардсон обращается. Потом он вспомнил все и неожиданно ощутил страх. Страж закона? Самозванец он — вот кто.
Один год, сказал он себе. Год и не больше. Но страх не проходил.
Стю, Фрэн, Сюзан Стерн и Ник возвращались в центр города вместе. Слышался глухой стук их шагов по асфальту тротуара. Они миновали университетский кампус и вышли к Бродвею. Навстречу им попадались группы других людей, которые, тихонько переговариваясь, расходились по домам. Было около половины двенадцатого.
— Холодно, — сказала Фрэнни. — Жаль, что я не надела поверх свитера куртку.
Ник кивнул. Он тоже продрог. Вечера в Боулдере всегда были прохладными, но сегодня было никак не больше десяти градусов. Это напоминало о том, что нынешнее странное и кошмарное лето подходило к концу. Уже не в первый раз он пожалел, что Господь Матушки Абагейл, или ее Вдохновитель, или кем бы Он там ни был, не предпочел Майами или Новый Орлеан. Но, может, это было бы и не так уж здорово, пришло ему в голову. Высокая влажность, частые дожди и… полным-полно трупов. В Боулдере по крайней мере было сухо.
— Они меня прямо огорошили, когда захотели сунуть Судью в комитет правопорядка, — сказал Стю. — Нам следовало этого ожидать.
Фрэнни кивнула, а Ник быстро нацарапал в своем блокноте: Конечно. Теперь люди заметят исчезновение Тома и Дайны. Бесследно это не пройдет.
— Думаешь, это вызовет подозрения, Ник? — спросил Стю.
Ник кивнул и написал: Они станут гадать, не отправились ли те на запад. По-настоящему. Насовсем.
Они все задумались об этом, пока Ник доставал свою газовую зажигалку и сжигал листок бумаги с только что написанным.
— Круто, — в конце концов вымолвил Стю. — Ты серьезно так думаешь?
— Конечно, он прав, — мрачно сказала Сюзан. — А что еще прикажете им думать? Что Судья Фаррис поехал в Рокавей покататься на чертовом колесе?
— Нам повезло, что мы сегодня избежали крупной дискуссии о том, что происходит на западе, — заметила Фрэн.
Ник написал: Это точно. Думаю, в следующий раз нам придется с нее начать. Поэтому я хочу отложить следующее большое собрание на как можно больший срок. Недели на три, если удастся. Как насчет 15 сентября?
— Мы сумеем отложить его на столько, если Брэд запустит электричество, — сказала Сюзан.
— Я думаю, запустит, — кивнул Стю.
— Ладно, пойду домой, — объявила Сюзан. — Завтра трудный день. Дайна отбывает. Я провожу ее до Колорадо-Спрингс.
— Ты думаешь, это не опасно, Сюзан? — спросила Фрэн.
— Это более опасно для
— Как она восприняла это? — спросила Фрэн.
— Ну она вообще забавная девчонка. Знаете, в колледже она была отличной спортсменкой. В основном увлекалась теннисом и плаванием, но понемногу и всем остальным тоже. Она училась в маленьком государственном колледже в Джорджии, но первые два года продолжала встречаться со своим школьным дружком. Он был таким здоровенным дикарем, дескать, я — Тарзан, ты — Дженни, так что ступай на кухню чистить кастрюли и сковородки. Потом подружка по комнате, большая поборница женской эмансипации, затащила ее на несколько сборищ феминисток.
— И в результате она стала еще большей феминисткой, чем ее подружка, — догадалась Фрэн.
— Сперва феминисткой, а потом лесбиянкой, — сказала Сюзан.
Стю застыл как громом пораженный. Фрэнни взглянула на него с умилением.
— Эй, дитя неразумное, — сказала она, — смотри, как бы тебе галка в рот не залетела.
Стю с лязгом захлопнул рот.
— Она обрушила сразу два этих камня на своего пещерного дружка, — продолжала Сюзан. — Он слетел с тормозов и кинулся на нее с револьвером. Она разоружила его. Она говорит, что это был переломный момент в ее жизни. По ее словам, она всегда знала, что сильнее и проворнее его, но знала чисто умозрительно. И лишь пройдя через это, почувствовала нутром.
— Ты хочешь сказать, она ненавидит мужчин? — пристально глядя на Сюзан, спросил Стю.
Сюзан отрицательно покачала головой.
— Она теперь би.
— Теперь би? — неуверенно повторил Стю.
— Она получает удовольствие и от мужчин, и от женщин, Стюарт. И я надеюсь, ты не станешь настаивать в комитете на принятии закона против голубых вместе с заповедью «Не убий».
— У меня достаточно поводов для беспокойства, чтобы не лезть в то, кто с кем спит, — пробормотал он, и они все рассмеялись. — Я спрашивал лишь потому, что мне не хотелось бы, чтоб кто-то отправлялся туда как в крестовый поход. Нам нужны там шпионы, а не диверсанты. Это работа для ласки, а не для льва.
— Она знает это, — сказала Сюзан. — Фрэн спрашивала меня, как та прореагировала, когда я спросила ее, не сделает ли она это ради нас. Она приняла это хорошо. С одной стороны, она напомнила мне, что, если бы мы остались с теми мужиками… ну, помнишь, как вы наткнулись на нас, Стю?
Он кивнул.
— Так вот, если бы мы остались с ними, нас бы или забили до смерти, или мы бы так или иначе очутились на западе, поскольку они направлялись именно туда… по крайней мере когда были трезвы настолько, что могли читать дорожные указатели. Она сказала, что раздумывала над тем, каково ее место в Зоне, и пришла к выводу, что место ее — вне Зоны ради Зоны. И еще она сказала…
— Что? — спросила Фрэн.
— Что она постарается вернуться, — довольно резко бросила Сюзан и замолчала. Что еще сказала ей Дайна Джургенз, оставалось между ними двумя и не предназначалось даже для ушей остальных членов комитета. Дайна отправлялась на запад с десятидюймовым ножом с выкидным лезвием, который крепился к браслету на ее руке. Стоило ей резко выгнуть запястье, срабатывала пружина — и, опля, у нее неожиданно вырастал шестой палец, десяти дюймов в длину и обоюдоострый. Дайна считала, что большинство из них — мужчин — не сумеют этого понять.