Противостояние. Том II
Шрифт:
— Включая и супергрипп.
— Да. В том числе.
— Стало быть, остается только ждать.
— Черт, да нет же, конечно. Я прямо сейчас проведу полный осмотр. Я буду постоянно наблюдать за вами и любой другой женщиной, которая беременна или скоро забеременеет. У «Дженерал электрик» был такой девиз: «Прогресс — наш самый важный продукт». В Зоне наш самый важный продукт — дети, и обращаться с ними следует соответственно.
— По мы ничего не знаем наверняка.
— Да, мы не знаем. Но не вешайте носа, Фрэн.
— Хорошо. Я постараюсь.
Раздался легкий стук
Когда осмотр был закончен, Джордж оставил ее ненадолго, чтобы кое-чем заняться в соседнем кабинете. Пока Фрэн одевалась, с ней была Лори.
Когда Фрэн застегивала блузку, Лори тихо сказала:
— Знаешь, я завидую тебе. Конечно, эта неопределенность и все такое, но… Мы с Диком старались зачать ребенка как сумасшедшие. На самом деле забавно — я считала себя той, кто носит кнопку отсчета ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ. Роста численности населения, разумеется. Но теперь, когда я думаю об этой кнопке, у меня просто мурашки по телу бегают. Ох, Фрэнни, ведь первым будет твой. И я знаю, что все будет нормально. Должно быть нормально.
Фрэнни лишь улыбнулась и кивнула, не желая напоминать Лори, что ее малыш будет не первым.
Первыми были двойняшки миссис Уэнтворт.
И двойняшки миссис Уэнтворт умерли.
— Прекрасно, — сказал Джордж через полчаса.
Фрэн недоуменно приподняла брови, решив на мгновение, что он просто неправильно произнес ее имя. [8] Без всяких на то причин она вспомнила, что до третьего класса маленький Мики Пост, живший по соседству, называл ее Фан.
8
Fine — прекрасно, отлично (англ.). — Примеч. пер.
— Малыш. С ним все в порядке.
Фрэн нашарила рукой салфетку и крепко стиснула ее.
— Я чувствовала, как он шевелился… Но с тех пор уже прошло столько времени. И потом — ничего. Я боялась…
— Он жив, это бесспорно, но, знаете, я сомневаюсь, что о вы чувствовали его движение. Скорее это были легкие желудочные газы.
— Это был ребенок, — тихо произнесла Фрэн.
— Ну, так или иначе, ему еще предстоит много двигаться в будущем. Полагаю, срок родов подойдет где-то к середине января. Как вам это?
— Отлично.
— Вы правильно питаетесь?
— Да, думаю, да… во всяком случае, здорово стараюсь.
— Хорошо. Тошноты пока нет?
— Раньше немного чувствовалась, по теперь прошла.
— Чудно. Много занимаетесь физическими упражнениями?
На какое-то кошмарное мгновение она увидела себя копающей могилу для отца. Она моргнула, отгоняя видение прочь.
Это была другая жизнь.
— Да, достаточно.
— Прибавили сколько-нибудь в весе?
— Около пяти фунтов.
— Это хорошо. Можете набрать еще двенадцать — сегодня я
Она усмехнулась.
— Вы — доктор.
— Да, и когда-то я был акушером, так что вы попали по адресу. Следуйте предписаниям своего врача, и все будет в норме. Теперь что касается велосипедов, мотоциклов и мопедов. Скажем, так: после 15 ноября — ни-ни. Впрочем, тогда уже никто не станет на них ездить. К тому времени уже чертовски похолодает. Пьете, курите?
— Нет.
— Думаю, если вам захочется как-нибудь пропустить стаканчик на ночь, вреда от этого не будет. Я выпишу вам витамины; можете приобрести их в любой городской аптеке…
Фрэн расхохоталась, и Джордж неуверенно улыбнулся.
— Я сказал что-нибудь смешное?
— Нет, просто звучит забавно — при нынешних обстоятельствах.
— О-о! Да, понимаю. Ну по крайней мере не будет жалоб по поводу высоких цен на лекарства, верно? И последнее, Фрэн. Вы когда-нибудь пользовались внутриматочными средствами?
— Нет, а что? — спросила Фрэн, а потом неожиданно подумала о своем сне: темный человек со своей вешалкой. Она вздрогнула и повторила: — Нет.
— Хорошо. Вот и все. — Он встал. — Не буду говорить, чтобы вы не волновались…
— Да, — согласилась она. Смешинки растаяли в ее глазах. — Этого говорить не стоит.
— Но попрошу вас свести все волнения к минимуму. Усиленное беспокойство матери может привести к расстройству деятельности желез. А это нехорошо для малыша. Я не любитель выписывать транквилизаторы беременным женщинам, но если вы считаете…
— Нет-нет, в этом нет нужды, — сказала Фрэн, но, выйдя на жаркое полуденное солнце, поняла, что всю вторую половину беременности ее будут преследовать мысли об умерших двойняшках миссис Уэнтворт.
29 августа прибыли три группы: одна — из двадцати двух человек, другая — из шестнадцати и третья — из двадцати пяти. Сэнди Дюшьен обошла всех семерых членов комитета и объявила им, что в Свободной Зоне теперь более тысячи жителей.
Теперь Боулдер не казался таким уж призрачным городом.
30-го вечером Надин Кросс стояла в подвале дома Гарольда, наблюдая за ним и чувствуя нарастающую тревогу.
Когда Гарольд не занимался с ней своего рода извращенным сексом, он, казалось, убегал в какой-то свой укромный уголок, где она не могла его контролировать. Оказываясь в этом уголке, он становился каким-то холодным; более того, он, казалось, испытывал презрение к ней и даже к самому себе. Единственное, что не менялось, — его ненависть к Стюарту Редману и прочим членам комитета.
В подвале стояла сломанная игра в хоккей, и Гарольд расположился на ее поле, утыканном отверстиями для мяча. Рядом с ним лежала раскрытая книга. На странице был нарисован какой-то чертеж. Он бросал взгляд на чертеж, потом смотрел на прибор, с которым работал, а потом что-то делал с ним. Под его правой рукой были аккуратно разложены инструменты из его мотоциклетной сумки. Маленькие кусочки проволоки валялись на хоккейном столике.
— Знаешь, — рассеянно произнес он, — тебе лучше пойти прогуляться.