Противостояние
Шрифт:
На следующий день в избирательный фонд Татищева неизвестными спонсорами был перечислен взнос в размере десяти миллионов деноминированных рублей, а Петербургская нефтяная корпорация объявила о намерении вывести свои капиталы из нефтяных разработок в Венесуэле и вложить их в месторождения на Кольском полуострове, несмотря на более низкую рентабельность, "исключительно из патриотических чувств". Еще через день Североросская ассоциация банков объявила о совместном создании венчурного фонда для финансирования наиболее перспективных научных разработок североросских ученых и благотворительного фонда, для выделения грантов и стипендий наиболее перспективным студентам, аспирантам и молодым ученым. Тогда же некий бразильский мультимиллионер немецкого происхождения заявил о страстном желании инвестировать средства в машиностроительные предприятия Северороссии. Еще через три
Впрочем, даже такой могущественный человек, как Путилов-старший, не мог сопротивляться нарастающей волне критики и скандальных разоблачений, и тихо ушел на покой. Североросский Союз промышленников и финансистов возглавлял теперь его сын Петр, который и был сегодня гостем президентского особняка в Сиверской.
– Ну что, дорогой, готово?
– крикнула Екатерина, заметив, что Алексей проверяет жаровню.
– Почти, - отозвался Алексей.
– Еще минут пять.
Он вернулся к столику, где жена мирно беседовала с Путиловыми.
– Так всё же, Алексей Викторович, - обернулся к президенту Путилов, не находите ли вы, что переход от системы государственного медицинского обеспечения преждевременен?
Женщины мгновенно надули губки, демонстрируя, что в их присутствии мужчины о делах могли бы и не говорить. Видя такие реакции всевозможных первых, вторых и прочих леди, Алексей каждый раз не мог понять, действительно ли дамы не понимают, что такие встречи политиков и бизнесменов проводятся только для того, чтобы в неформальной обстановке поговорить о делах, или просто пытаются поднять свою значимость.
– Нет, не нахожу, - отрицательно покачал головой Алексей.
– При достигнутом нами в этом году двенадцатипроцентном росте экономики, с первого января пятидесятого года работодатели вполне смогут нести эти расходы. Высвободившиеся бюджетные средства мы направим на науку. Кроме того, появится возможность сократить налог с оборота.
– Но расходы на медицинское страхование не смогут быть компенсированы этим снижением налога, - возразил Путилов.
– Петр Петрович, - улыбнулся Алексей, - в народе говорят: "Бог велел делиться". Вы и так получаете на рубль заработной платы в полтора раза больше прибыли, чем средний американский промышленник. А если серьезно, нынешнее состояние медицины чрезвычайно удручает меня. Она у нас бесплатная и монопольная. Потребитель не может выбирать. А значит, идет снижение качества. Двадцать пять лет, декларируя неприятие коммунизма, мы вводили в нашу жизнь все больше и больше социалистических элементов. И, как следствие, рост иждивенчества и потеря соревновательности. Скажите, зачем врачу в государственном госпитале повышать квалификацию, выкладываться, ставить в клинику новую технику, если пациент все равно к нему приписан по территориальному признаку? Врач получает фиксированную зарплату независимо от результата. Не раньше, чем возникнет конкуренция, мы сможем рассчитывать, что граждане получат качественное медицинское обслуживание. А конкуренция создастся только за счет страховой медицины. Я понимаю, вы сами лечитесь в частной клинике, но социальную-то сферу мы обязаны поднимать.
– А может, пусть граждане конкурируют, чтобы заработать деньги на частного врача?
–
– Не кривите душой, - вздохнул Алексей, - в нашей системе это всегда будет доступно единицам. Всех миллионерами мы сделать не можем. Но мы можем создать условия, при которых каждый гражданин имеет возможность максимально проявить свою инициативу, имея при этом гарантии определенных социальных благ. Это и есть социальная рыночная экономика. Кстати, вам она нужна не меньше, чем вашим работникам. Им она дает гарантии пропитания, жилья и лечения, а вам - гарантии социальной стабильности. И чем выше уровень социальных гарантий простых граждан, тем стабильнее ваш бизнес.
– Потому мы и поддерживаем вас, Алексей Викторович, - хмыкнул Путилов, - что вы как никто умеете найти баланс между интересами промышленников и наемных рабочих.
– Вот и сейчас я очень советую пойти на компромисс, - расхохотался Алексей.
– Тем более что улучшение качества здравоохранения - в ваших интересах. Уверяю, когда вы подсчитаете, насколько сократятся ваши потери от уменьшения больничных, то восславите страховую медицину и рынок медицинских услуг. Я понимаю, вам бы очень хотелось перенести бремя медицинских расходов на бюджет, но... Во-первых, бог велел делиться. Во-вторых, финансирование по линии частных страховых обществ всегда эффективнее, чем бюджетные ассигнования. Если мы полицейскими методами снизили коррупцию, это вовсе не означает, что чиновники на местах будут субсидировать лучших врачей, а не тех, кто с ними в более теплых отношениях.
– Так-то оно так...
– проворчал Путилов.
– Господин президент, - произнес подскочивший секретарь, - вас срочно к телефону, из Министерства обороны.
– В чем дело?
– нахмурился Алексей.
– На границе идет бой.
– Что?!
Алексей быстро кивнул жене и Путиловым и заспешил к дому. Там, на веранде, стоял большой черный аппарат правительственной связи. Схватив трубку, Алексей проговорил:
– Татищев.
– Это Маклай, - отозвалась трубка.
– Со мной только что связался начальник пограничной стражи Попов. В Карельском округе, у заставы номер три, сегодня, около десяти часов тридцати минут утра, границу пересекло порядка взвода североросской народной армии. Пограничники вступили с ними в бой, но запросили помощи. Я разрешил направить в этот район роту пехоты.
– А зачем они пересекли границу?
– Пока неясно. Уточняем. Доложу, как только получу информацию.
– Все правильно, - подтвердил Алексей.
– Общевойсковые части применить разрешаю. Пересекшего границу противника уничтожить. Постарайтесь взять побольше пленных, чтобы было чем с Сергеевым торговаться. Я выезжаю в Петербург. Конец связи.
– Есть!
– Маклай повесил трубку.
Выйдя из дома, Алексей скомандовал секретарю:
– Машину. Выезжаем в Петербург. Подойдя к жене и Путилову, произнес:
– Мне нужно ненадолго в Петербург. Ничего страшного. Думаю, часа через три вернусь.
– Ты уверен?
– беспокойно спросила жена.
– В нашем мире ни в чем нельзя быть уверенным, - пожал плечами Алексей.
– Похоже, рядовая стычка на границе. Так часто бывает, когда восточные пограничники увлекаются в преследовании перебежчиков и переходят границу. Думаю, когда доеду до Мраморного дворца, все прояснится. Но на случай осложнений мне все же надо быть в столице.
– Хорошо, возвращайся поскорее, - с тревогой проговорила жена.
– Конечно.
– Он повернулся и быстрыми шагами направился к уже выезжавшему из гаража "руссо-балту".
"Ситуация-то стандартная, - думал он, шагая по асфальтовой дорожке, но почему мне кажется, что в этот раз всё сложнее? Нет, не кажется. Это чутье. Оно меня еще не подводило. И я чувствую грозную опасность, нависшую над всеми нами".
* * *
Митинг на Новгородском тракторостроительном заводе проходил, как всегда, шумно, с транспарантами и оркестром. Несмотря на воскресный день, сборочный цех, где была установлена трибуна, ломился от народа. Собственно, все понимали, что неявка на собрание грозит соответствующими оргвыводами. Рабочие будут взяты на заметку в особом отделе завода, что после накопления определенной критической массы "аполитических действий" может привести и к увольнению, и даже к аресту. А уж для мастеров, начальников цехов и отделов, которые в обязательном порядке стали членами партии, неявка без уважительной причины автоматически означала строгий выговор и потерю работы. Уважительной же причиной считалась либо тяжелая болезнь, либо смерть кого-то из ближайших родственников. Иные объяснения не принимались.