Противостояние
Шрифт:
* * *
Петербургская белая ночь уже полностью вступила в свои права, когда в кабинет президента Североросской Республики вновь вошел генерал армии США О'Нейл, ненадолго выезжавший в свое посольство. Усталые от бессонницы и нервного напряжения лица воззрились на него.
– Позволено ли мне узнать, что произошло за полтора часа моего отсутствия?
– осведомился американец.
– У третьей заставы идет бой частей пехоты, при поддержке минометов, артиллерии и авиации с обеих сторон. С нашей стороны участвуют еще и бронетранспортеры, - лениво проговорил Маклай.
– Противнику удалось продвинуться еще на три километра в глубь нашей территории и выйти на приграничное
– Ясно, - О'Нейл залихватски мотнул головой.
– Я рад сообщить вам, господа, что мной получена санкция из штаб-квартиры НАТО рассматривать эти события как агрессию восточного блока против страны - члена НАТО. В связи с этим, я имею полномочия вступить в боевое соприкосновение с противником при первой же необходимости и просьбе с вашей стороны.
– Благодарю вас, генерал, - кивнул Алексей, - я этого ожидал.
"И боялся", - добавил он про себя.
* * *
Павел подошел к окну. На горизонте брезжил рассвет. Он почему-то вспомнил тот страшный рассвет двадцать пятого мая сорок первого года, когда рухнуло столько надежд, столько планов. Тот рассвет нес в себе ужас. Этот серую тоску и безнадегу. Павел чувствовал себя водителем, отчаянно вертящим баранку медленно сползающего к обрыву грузовика.
– Что вы думаете обо всем этом, Кренц?
– не поворачиваясь к единственному сидящему в его кабинете посетителю, проговорил Павел.
– Я думаю, - откашлявшись, произнес министр госбезопасности, - что если этого всего не остановить, уже к вечеру начнется третья мировая война. Ядерная, между прочим.
– Мы можем это остановить?
– повернулся к нему Павел.
– Боюсь, уже нет, - отрицательно покачал головой Кренц.
– Только если Москва...
Телефон на президентском столе тихо зазвонил. Павел быстрыми шагами подошел к аппарату и снял трубку.
– Молотов на проводе, - предельно усталым голосом произнес секретарь.
– Соединяйте.
В трубке щелкнуло, после чего Павел услышал голос своего бывшего начальника:
– Здравствуйте, товарищ Сергеев.
– Здравствуйте, Вячеслав Михайлович, - отозвался Павел.
– Я звоню из кабинета товарища Сталина, - скрежещущим голосом проговорил Молотов.
– Только что закончилось экстренное заседание сокращенного состава Политбюро. Должен сообщить вам, что на заседании принято решение воспользоваться сложившейся в Северороссии ситуацией для упрочения позиций социалистического блока в Европе. В связи с этим мы решили предпринять определенные действия на внешнеполитической арене в ближайшие часы. Вам пока не рекомендуется существенно увеличивать зону конфликта, однако предлагается закрепить достигнутый военный успех в известном вам приграничном районе. Необходимо сообщить по радио о произошедшей вчера провокации западной военщины, приведшей к локальным стычкам на границе.
– Ясно, - с замиранием сердца произнес Павел.
Теперь он понимал, что весь этот конфликт стремительно становится составной частью очень большой игры... с непредсказуемым финалом.
– Мы не можем пока точно прогнозировать, -
– Понятно, будет сделано, - проговорил Павел, опускаясь в кресло.
Ему вдруг стало душно настолько, что он резким движением ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки. В голове пульсировала мысль: ""А", атака, наступление... Третья мировая". В трубке уже звучали короткие гудки.
* * *
Алексей посмотрел на часы. Было пять минут одиннадцатого утра. Его кабинет, давно переставший напоминать тихое рабочее помещение и превратившийся в зал, в котором постоянно совещались, спорили, курили и даже дремали люди, пропитался запахом табака и кофе. Телефон на столе тихо запел. Алексей мгновенно схватил трубку.
– Президент США, - коротко доложил секретарь.
– Соединяйте.
– Здравствуйте, господин Татищев, - услышал он вскоре скрежещущий голос Трумэна.
– Здравствуйте, - отозвался Алексей по-английски.
– У меня для вас важные новости, - сообщил Трумэн.
– Советский Союз, основываясь на происходящих на вашей границе событиях и обвиняя НАТО в агрессии, выдвинул нам ультиматум с целым рядом неприемлемых условий. Одновременно советские танки вышли к границе Западного Берлина и максимально выдвинулись на запад, соблюдая боевые порядки. Я принял решение не идти на поводу у Сталина. Только что мной отдан приказ о приведении всех воинских частей США в Европе и Азии в состояние полной боевой готовности. Уже сейчас на самолеты стратегической авиации, базирующиеся в Европе, идет погрузка специальных бомб. Вы меня поняли? Мы не оставим вашу маленькую страну в беде.
– Господин Трумэн, - почти прохрипел Алексей, - вы отдаете себе отчет...
– Разумеется, - щелкнула трубка.
– Глупо упускать такой благоприятный политический момент. Противник выглядит явным агрессором, а Западный блок имеет решительное преимущество в ядерном и военно-морском потенциале. В общем, как только в Берлине прозвучит первый выстрел, считайте, что вашего новгородского недруга Сергеева уже нет в живых. Мои летчики позаботятся об этом. Желаю удачи.
– Всего доброго, господин Трумэн.
Повесив трубку, Алексей несколько минут тупо смотрел перед собой, после чего обратился к собравшимся в кабинете:
– Господа, я прошу вас оставить меня на полчаса.
– Что?
– удивленно поднял брови О'Нейл.
– Вон!
– рявкнул Алексей.
Люди начали медленно подниматься со своих мест и выходить. Когда за последним из них закрылась дверь, Алексей поднял трубку аппарата связи с секретарем.
– Вольфганг, - проговорил он, - соедините меня с Новгородом, с Павлом Сергеевым.
– Что?
– не понял секретарь.
– Я говорю, с президентом Североросской Народной Республики!
– гаркнул Алексей.
– Есть же какал-то связь. Наберите новгородскую телефонную станцию.
– По открытой линии?!
– Да, черт побери. Немедленно.
– Слушаюсь, - совершенно обескураженным голосом отозвался Вольфганг.
* * *
Павел заслушивал доклад министра государственной безопасности Кренца о готовности его министерства к работе в чрезвычайных обстоятельствах, когда на столе зазвонил телефон.