Противостояние

Шидловский Дмитрий

– Слушаю, - снял он трубку.

– На проводе Алексей Татищев, - произнес совершенно растерянный секретарь.

– Что?!

– Алексей Татищев, президент...

– Я знаю, - обрубил Павел, делая Кренцу знак выйти из кабинета, соединяйте.

Через несколько минут он услышал в трубке знакомый голос:

– Привет, это я.

– Понял. Зачем звонишь?

– Нам надо это остановить.

– Ты действительно так считаешь?

– Да. Посмотри, до чего мы дошли.

– До чего ты довел.

–

Давай не будем сейчас об этом. С минуты на минуту мы можем потерять контроль над ситуацией, если уже его не потеряли. Ты понимаешь, что если мы немедленно не прекратим все это, мир уже сегодня может взлететь на воздух?

– Что ты предлагаешь?

– Нулевой вариант. С двенадцати ноль-ноль прекращаем огонь и отводим людей и технику за границу. В двадцать один ноль-ноль производим обмен пленных по принципу: "всех на всех". К этому моменту все войска должны быть в казармах, а техника в ангарах. Думаю, и у тебя, и у меня достаточно возможностей проверить это.

– Где перебежчик?

– Не знаю.

– Не ври.

– Я правда не знаю!
– заорал в трубку Алексей.
– Какой перебежчик? Какой, к черту, сраный капитан, когда через час от твоего Новгорода может остаться один пепел?

– От Петербурга тоже.

– При чем здесь это? Решай, или все полетит к черту,

– Полдень... это через двадцать пять минут. Успеем?

– Должны успеть.

– Только без твоих провокаций.

– Я сделаю все, что сказал. Сделай и ты. Не ради себя, не ради меня, даже не ради Северороссии. Ради тех миллиардов, которые скоро могут превратиться в пыль.

– Я принимаю условия, - произнес Павел после непродолжительной паузы.

– Действуй. Двенадцать ноль-ноль, - произнес Алексей и повесил трубку.

* * *

В двенадцать часов ноль пять минут несколько листков бумаги с напечатанным на них разговором Алексея и Павла легли на стол Лаврентия Павловича Берии. Пробежав его глазами, всесильный советский сановник удивленно поднял брови, фыркнул и принялся, читать текст второй раз, уже внимательно. Просмотрев документ, он поднялся, подошел к окну, снова фыркнул, потер рукой жирный затылок и произнес:

– Интересно, очень интересно. Это надо запомнить.

* * *

Глядя, как у переходного пункта на автостраде Новгород-Петербург, через который никто не переходил уже примерно три года, танки обеих сторон, не отводя орудий от противника, сдают назад, Артем облегченно вздохнул.

– Доволен?
– склонил голову набок внезапно оказавшийся рядом Генрих.

– Да уж, молодцы ребята, - усмехнулся Артем.
– Надеюсь, что лидеры больших держав сейчас тоже угомонятся.

– Конечно. Для них это был экспромт. Они не успели еще провести нужную пропагандистскую подготовку. А сейчас и основа конфликта устранена. Успокоятся.

– Но всё же они стояли на самом краю...

– Не в первый и не в последний

раз. Мир всегда висит на волоске. Пора привыкнуть. Самых разумных хватает на то, чтобы опомниться в последний момент.

– Сейчас могли и не опомниться, - пожал плечами Артем.

– Что же, это был бы их выбор. Пошли, Дмитрий какую-то новую штуку на основе барбекю приготовил, с баклажанами, помидорами и перцем. Я столетнее вино принес. Мы заслужили маленький праздник.

– Пошли, - согласился Артем.

Они по залитой солнцем поляне зашагали к широко раскинувшему ветви кедру, под сенью которого заметно помолодевший, сорокалетний Санин колдовал над жаровней.

* * *

Солнце уже клонилось к закату, а птицы пели ему обычную прощальную песню, когда двое совершенно измученных, испачканных землей и сажей людей вышли к шоссе. В руках у них были североросские модернизированные автоматы Федорова, а в изодранных в клочья одеждах, едва прикрывавших тела, еще можно было узнать остатки военной формы. Тот, что помоложе, был одет в форму рядового пограничных войск западной Северороссии, а тот, что постарше, в мундир капитана советской армии. Укрывшись за деревьями, они рассматривали шоссе и осторожно переглядывались.

– Что скажешь, Иван?
– спросил капитан.

– Больше ничего не слышно, - отозвался пограничник.
– Думаю, наши где-то рядом.

– Ты, когда в воронке у заставы лежали, тоже говорил, что ваши рядом, проворчал капитан.
– Чуть к эмгэбэшникам в руки не попали.

– Ну, ошибся, - смутился молодой.
– Но от нас до границы километров двадцать.

– Это ничего не означает, - покачал головой капитан.
– От меня не отстанут.

– А бой уже несколько часов назад стих, - проворчал Иван.

– Это ничего не означает, - повторил капитан. Слева послышался звук мотора. Вскоре на шоссе показался грузовик "руссо-балт" пятнистой раскраски.

– Наши, - повеселел Иван.

– Не спеши, - напрягся капитан.

– Да наши.

Иван быстро вышел на середину шоссе и замахал руками. Грузовик остановился, и из его кузова начали выскакивать солдаты в форме североросской армии. Капитан, вышедший из кабины, гаркнул:

– В чем дело, рядовой?

– Я с третьей заставы, - улыбнулся чумазый Иван.
– Со мной перебежчик.

– Что?!
– Капитан повернулся к выходящему из леса Антипову.

– Капитан, - произнес, отдавая автомат немедленно подскочившему к нему солдату и уже не глядя на Ивана, перебежчик, - я прошу вас немедленно доставить меня в Петербург, поскольку я имею важную информацию для...

– Конечно, - улыбнулся капитан, легким движением выхватил пистолет и выстрелил перебежчику прямо в сердце.

В тот же миг удар ножа оборвал жизнь юного пограничника. Забрав тело убитого перебежчика, спецназ МГБ СССР растворился в карельском лесу.