Провидица
Шрифт:
Развернув коня, Фольгер подъехал к повозке. Он поклонился лаиссе и получил в ответ прохладный кивок.
— Удобно ли вам, моя дорогая лаисса? — спросил Годрик. — Нет ли нужды, я с радостью исполню любое ваше пожелание.
— Отпустите меня, ласс Фольгер, — тут же отозвалась Катиль, и советник усмехнулся.
— Боюсь, это единственное желание, которое я исполнить не в силах, — печально ответил он.
— Ах, ласс Фольгер, к чему сейчас лицемерие? — в глазах девушки мелькнула насмешка. — Вам вовсе не жаль. Скорей, вы даже рады, что птичка угодила в силок, разве не так?
Годрик
— Вы правы, Катиль, я рад.
— Впредь попрошу вас, ласс Лафкер, оставить игры со мной. Хвала Святым, я не наделена любовью к забавам, привычным вам, — сухо произнесла Кати и задернула полог.
Фольгер не спешил покидать своего места подле повозки. Он улыбнулся и громко произнес:
— Любопытно, лаисса Альвран, сколь долго вы будете переворачивать мое имя?
— О, ласс Гольфер, вы не представляете, сколь я упряма, — послышался ответ. — И я могу до скончания времен награждать вас новыми именами, пока вы не уразумеете, что слышать свое имя из ваших уст мне неприятно.
— Так уж и неприятно? — неожиданно ядовито спросил советник. — У вас красивое имя, отчего я не могу называть его?
Полог вновь отдернулся, и Годрик столкнулся с высокомерным взглядом лаиссы.
— По имени меня называют те, кому я склонна доверять, — ответила девушка. — Вы моим доверием не обладаете даже в малой мере. Вы мне не родственник и не друг, потому воздержитесь от вольного тона.
— Но вы даже не позволяете стать вашим другом! — возмутился советник. — А меж тем, я не испытываю к вам ни злости, ни ненависти, и готов угождать вам, милая лаисса Альвран.
— Но нужно ли мне это? — Кати посмотрела в глаза Годрику.
Полог снова задернулся. Фольгер сердито фыркнул и хотел уже ответить, что время покажет, что нужно, а что нет, когда полог в который раз отдернулся, и Катиль соизволила опять явить свой лик королевскому советнику.
— Ласс Фольгер, вы безусловно красивый мужчина, — произнесла она, — и заслуженно пользуетесь вниманием женщин, но оставьте ваши потуги, моего внимания вам не видать. Надеюсь, на этом вы закончите вашу осаду и оставите меня наедине с собой и моим братом, которого вы и ваш господин принудили к бесстыдному делу, пользуясь тем, что благородный ласс не может оставить в беде мужчин своего рода.
Годрик сузил глаза, раздражение вернулось, и чуть склонился в сторону лаиссы, равнодушно взиравшей на него.
— Ваш брат хотя бы озаботился судьбой ваших отца и братьев, — отчеканил он. — Вы же предпочли своего похитителя…
— И честного человека, ласс Фольгер, — прервала его Катиль. — Не вам судить мой выбор, ласс советник. Маленькая женщина не должна нести на своих хрупких плечах заботу о трех сильных мужчинах, поступивших глупо. Мое сердце полно тревоги за их судьбу, но становиться жертвенным даром вашему королю я не намерена. Лишь спасая брата от ошибки, я еду сейчас с вами.
— Брата? — советник рассмеялся. — Брата ли? Или же Корвеля?
— Князь достоин моего уважения и помощи, — ответила Кати.
— А ему вы позволяете называть вас по имени? — язвительно спросил мужчина, и в его голосе прорвались ревнивые нотки.
— Мне
После этого опять задернула полог и больше не показывалась. Фольгер подстегнул своего коня и умчался на прежнее место. Он сердито поджал губы и попытался взять себя в руки, но раздражение никак не желало проходить, и мужчина буркнул себе под нос:
— Маленькая ехидна.
Ничего, они еще вернутся во дворец, и тогда лаиссе придется пересмотреть свои взгляды, ибо только советник сможет осадить мстительность короля и удержать его от неосмотрительной жестокости. Придет время, и Катиль научится видеть в нем, Годрике Фольгере, друга… а может, и мужчину. А он постарается. «Понравилось получать оплеухи, мой мальчик?», — неожиданно опять вспомнились слова Сеймунда, и Годрик усмехнулся.
— Хоть какое-то разнообразие, от сладких речей уже ломит зубы, — тихо произнес он и обернулся на повозку.
«Учти, для тебя существую только я, иных слабостей я не потерплю», — эта фраза заставила ласса скрипнуть зубами. Ревность короля и, правда, могла оказаться губительной. Значит, придется изворачиваться… К Нечистому, но почему нужно вечно прятать свои чувства?! Негодование сменилось растерянностью, почти испугом. Какие еще чувства? Да, бесспорно, лаисса Альвран вызывала интерес своей рассудительностью и, что уж тут скрывать, своим неприятием. Впервые в жизни королевский советник был вынужден биться лбом в глухую стену. Его не желали удостаивать даже обычной беседы. Как можно было не откликнуться на столь открытый вызов? Интерес, конечно, интерес и невольное уважение — вот это именно те чувства, которые он испытывал к маленькой лаиссе. Да, именно так. Не более.
Облегченно выдохнув, Фольгер перестал обращать внимание на то, что творится позади него. Брату и сестре Альвран некуда деться из-под пристального внимания ратников, а поговорить они и во дворце успеют. Там времени будет много, и для бесед, и для осознания, что ласс Фольгер не так плох, как кажется одной упрямой лаиссе.
Глава 35
Замок Гудваль находился в осаде уже второй день. Осажденные почесывали сытые животы и с интересом посматривали вниз на осаждающих, чувствовавших себя дураками. Сто пятьдесят человек из рати советника стояли под крепостными стенами, задрав головы вверх, и старались иметь воинственный вид, но выходило у них это плохо. Задача, поставленная перед ними лассом Фольгером, казалась невыполнимой.
Для осады у воинства не имелось ровным счетом ничего, ни стенобитных, ни метательных машин, ни, лестниц, ни даже провианта. Даже оружие, взятое с собой, рассчитывалось на охрану советника в дороге, но никак не на войну с сайером удела, пусть это удел и можно было пройти вдоль за один-два дня. Потому ничего, кроме наглого: «Именем короля, открывайте ворота и сдавайтесь», — королевские ратники предложить осажденным не могли.
— Чтоб его Нечистый драл, — ворчали воины, продолжая разглядывать стены замка. — Фольгер ничего не понимает в ратном деле, а туда же.