Прозрение. Том 2
Шрифт:
Ташипы проглотили от ужаса бантики.
Более натянутого обеда мне видеть не приходилось. Эта мерзавка «положила» родственников морально и поднялась по их трупам на постамент.
Дело было в каких-то традициях, наверное. Я слышал, что в артах Беспамятных — только боги и умершие ходят босыми.
Думаю, эйнитка произвела именно то впечатление, которое хотела произвести.
В шлюпке я резко бросил Данини:
— Надевай компрессионный костюм, я отвернусь.
Двухчасовой
Тьфу!
Потом идиотский полёт в электрокаре над городом. Меня уже тошнило от маразма и официоза.
Если мы ещё и подниматься с планеты будем два часа…
Данини, всё ещё в белом платье (свою одежду она упаковала в сумку), уже плюхнулась в противоперегрузочное кресло, но покорно встала и одним движением скинула платье.
Отвернуться я не успел, а под платьем не было ничего.
Открытый космос, «Персефона»
— Данни, мне нужно побыть одному! — Мы шли по коридору к капитанской, и я всё ещё пытался сопротивляться.
Данини застала меня врасплох. Она вынесла мне мозг в шлюпке своим раздеванием. Я просто не мог ни о чем думать, пока мы летели на «Персефону».
А подумать мне было надо. Всё-таки Эберхард сообщил мне информацию странную, но не шуточную.
Если Дьюпа не было на «Эскориале», становилось понятным и поведение Имэ. Он не торговался с нами потому, что предъявить нам ему было нечего.
Но куда тогда делся командующий? И где сам Имэ? Где его логово?
— Давай отложим наш разговор? Я понимаю, что обещал, но ведь ничего не горит. Я не хочу сейчас говорить!
— Да? — откликнулась она рассеянно. Тоже, видно, думала о своём. — Тогда скажи, что именно ты сейчас хочешь? Только не говори мне, что хочешь найти лендслера наземных войск Юга, на эту проблему наш с тобой разговор никак не влияет. Ты узнал, что хотел?
— Да, и я…
— Теперь — моя очередь!
— Сначала ты обещала сделать то, что хочу я!
Данини улыбнулась и кивнула.
— Я сделаю.
Мне вдруг стало страшно. Я давно не испытывал ничего подобного. Решить-то решил, но что будет, когда она возьмёт меня за руку? А если я не сдержусь?
— Ну, раз так… — Мы дошли до капитанской, и я открыл дверь. — Входи!
Дежурного я прогнал. Развернул рабочий стол так, чтобы хватило места двоим. Кивнул:
— Садись.
Достал из сейфа медицинский бокс. Там была изогнутая хирургическая игла, нить для съемных швов и машинка-стерилизатор для операций в полевых условиях.
Включил машинку, окутавшую стол белым маревом стерилизующего излучения. Положил рядом бляшку с мордой медведя.
— На, — я снял спецбраслет и вытянул руку. — Шей!
Под браслетом белела полоса сравнительно незагорелой кожи. Давно я его не снимал.
Данини повертела в пальцах иглу
— Зачем? — удивился я.
Она не ответила. Вытащила иглу. Погладила меня по руке.
Я вздрогнул. Прикосновение оказалось совсем другим, чем я ожидал: тёплым, домашним.
Такое можно было и потерпеть.
Данини посмотрела мне в глаза. Опять погладила по руке. Так меня гладила Пуговица.
Коснулась иглой нити, цепляя ее полем. Приложила к моей коже бляшку, чтобы она была выше спецбраслета, когда я надену его.
— Может, ниже, чтобы потом браслетом прикрыть? — спросил я.
— Давить будет. И натирать. — Не согласилась она и вдруг попросила: — Расскажи что-нибудь?
— О чём?
— О любви. Ты любил?
— Да.
— Расскажи о ней?
— Она умерла, Данни.
— Тебе больно?
— Да.
Она воткнула мне в руку иглу, и я услышал едва уловимый хруст прокалываемой кожи. Свой слышно, даже такой слабый, а вот чужой — нет.
— А так?
— Так — не больно.
Она вздохнула и в четыре твёрдых и уверенных движения связала меня и бляшку в единое целое.
Это и вправду было не больно, только чесалось.
— Правильно? — спросила она и заглянула в глаза.
— Я не знаю, Данни. — Наверное, правильно.
Надел браслет. Бляшка действительно не мешала, и даже в глаза особенно не бросалась. Смотрелась как часть спецбраслета, какая-то металлическая приблуда к нему.
— Хорошо? — Данни смотрела не на бляшку, а на меня.
— Да.
— Тогда пойдём, — она встала.
— Куда?
— В помещение, где ты спишь.
— Я и тут иногда сплю. На диване. Вон там. Или прямо на ложементе.
— Нет. Нужно место, где ты живешь или мог бы жить. Неужели на корабле у тебя нет такого места?
— Ну, пойдём, — сдался я.
Каюта у меня, конечно, была. Смежная с капитанской.
Я, правда, не ночевал там за этот месяц ни разу, потому порядок внутри царил идеальный.
Девушка прошлась по округлой — такие стандарты на корабле — каюте. Открыла шкаф с одеждой.
— У тебя совсем нет личных вещей? — спросила она удивлённо.
— В сейфе.
— Трудно с тобой, — покачала она пушистой светлой головкой.
Цветок… Маленькая, тонкая. Почти девочка на вид.
Я не смотрел личное дело, хотя разведчики давно состряпали таковые на всех эйнитов. Я и так знал, что ей около сорока. Но выглядела она сейчас как ребёнок.
— А тут что? — Данини толкнула мембрану небольшой двери.
— Ну, такая кондейка на случай гостей или совещаний. Тогда в капитанской накрывают стол, а тут кровать и второй санузел. Обычное дело.
— Открой!
Помещение было тесное и запиралось личным паролем. Я здесь ночевал пару раз. На полу валялась моя рубашка, в чашке плёночкой высох чай.