Пруссачество и социализм

Шпенглер Освальд Арнольд Готтфрид

годной форме или моральной основе предприя-

тия, это средство стало лишним: интересы их

92

слились с интересами демократических партий.

В анархической Франции, где под именем пар-

тии выступают клубы и личные группы, число

и сила которых быстро меняется, оплата депута-

тов в более утонченной или более непосредствен-

ной форме стала правилом. Социалистические

депутаты

точно так же к услугам плутократии,

и карьера французского парламентария избира-

ется часто в уверенности через несколько лет

приобрести себе замок. В Германии, где партии

стараются показать народу свои идеологические

программы, биржа подчинила себе либерализм,

а крупная индустрия - национал-либералов.

Они оплачивают агитацию и отчасти, в виде

обеспечения ее объявлениями, прессу. Если Вей-

марской конституции суждено сохранить силу

хотя бы в течение немногих лет, то депутатские

кресла в интересах определенных партий можно

будет приобретать по твердой цене. Зачатки это-

го уже ясно сказались при первых выборах.

Что демократия и всеобщая подача голосов яв-

ляются испытанными методами капитализма,

доказывают все страны, перенявшие у Англии

эти формы. Если либеральный профессор при-

ветствует Веймарскую конституцию, как осуще-

ствление своих грез, то деловой либерализм при-

ветствует ее, как самый удобный и, быть может,

самый дешевый способ подчинить политику

конторе, а государство - спекуляции.

Все это служит отличительным признаком

господства духа викингов в западной цивилиза-

ции, которая до сих пор была исключительно

цивилизацией английской. Форма, в которой

английский парламентаризм был навязан кон-

93

тиненту и в конце концов всему свету, - это

<конституция>, благодаря которой критика су-

ществующего правительства становится орга-

нической частью этого правительства. Однако

безгосударственный характер правительства,

которое английское общество создало, перешел

здесь во враждебный государству характер всех

существующих конституций, воспринявших

чужой английский принцип. Поэтому стали не-

обходимы суррогаты партий, воспроизводящих

английский уклад с его превращением испол-

нительной власти в часть партийного главенст-

ва, без истинного духа этого уклада, явилась не-

обходимость в оппозиции, которая, при беспре-

рывных трениях между верховной властью

и партийным принципом или между партиями,

вследствие весьма различного понимания ими

партийного верховенства, действовала не орга-

нически созидательно, а разрушительно. Мира-

бо, умнейшая голова Франции, в момент, когда

она была покорена идеями викингов, наверное

вернулся бы, будь он более долговечен, к абсо-

лютизму, чтобы спасти свою страну от псевдо-

парламентаризма независимых клубов. Слово

<интрига> исчерпывающе передает тот дух, ко-

торый француз, вместо планомерной тактики

англичанина, сообщает любому образу правле-

ния в стремлении придать ему соответственный

своему жизненному укладу характер. Вследст-

вие этого случайный деспотизм постоянно

вновь оказывается практически наиболее при-

годной формой той анархии, в процессе которой

история Франции время от времени достигает

неожиданных, но мимолетных вершин успеха.

94

Так было уже с Мазарини и Ришелье, с 1789 го-

да это составляет тайную конечную цель каж-

дого, хотя бы самого маленького политического

клуба, наконец, это нашло свое классическое

выражение в диктатуре иностранного солда-

та - Наполеона. Нечто подобное ожидал Маки-

авелли для политической путаницы Ренессанса

от Цезаря Борджиа. Только Франция и Италия

не создали никакой политической идеи. Госу-

дарство Людовика XIV, подобно Империи На-

полеона, - это единичный случай, а не дли-

тельная система, и абсолютная монархия Ба-

рокко, как органическая и способная разви-

ваться форма, происходит от Габсбургов, а не от

Бурбонов^. Политика Габсбургов от Филиппа

II^ до Меттерниха была образцом методов уп-

равления почти для всех дворов и кабинетов,

двор Короля Солнца повлиял только на церемо-

ниал и костюм. И напоминающее Ренессанс по-

явление Наполеона очень показательно. Только

во Флоренции и Париже мог удачливый полко-

водец сыграть такую идущую в разрез с тради-

цией роль и создать государство в таких фанта-

стических и преходящих формах. Здесь не было

типичной государственной формы. Руссо, этот

теоретик политической монархии, свою идею об-

щественного договора, который в конце концов

все же требовал диктатуры как случайного спа-