Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Вот такая первая победа. Чуть позже была следующая… и следующая… Слух о нашем отряде вскоре распространился среди всех медвеухих.
Но толку от этих кровавых сражений, коли мы, ни на пядь не продвинулись в переговорах. А всё потому, что их просто не было…
И вот мы, который день сидим на берегу Круглого озера, стережём тропы на юг, чтобы медвеухие не могли тайком проникнуть к джунскому порталу, где гибберлинги обосновали заимку — временный лагерь. Наш отряд вырос до полутысячи особ… А толку никакого.
Снаружи шатра затянул дождь. Его липкие плети безразлично стегали деревья и голые кусты. По слухам, через неделю должны были начаться первые заморозки… А там зима.
Скорее всего, нам придётся покинуть Мохнатый остров и возвращаться уже весной. Ну, а если так… то свою миссию я провалил, чтобы там не говорил Старейшина.
Под тихий шелест в голове подобных мыслей, я неспешно потягивал тёмный эль привезенный из Гравстейна, и хмуро глядел на небо…
2
— Кто там?
Голова была тяжёлой. Наверное, перебрал я с элем, надо бы силёнки рассчитывать…
— Господин Бор, — послышался голос Крепыша Орма (их «росток» приехал в наш отряд пару недель назад), — к нам прибыли Сутулые со своей группой.
Вставать не хотелось: на дворе глубокая ночь. Сыро, промозгло, противно… Так хорошо пригрелся под тёпленькой шкурой, а тут надо вылезать в этот холод… Твою-то мать! Принесла нелёгкая!
Но вместо ворчания, я произнёс следующее:
— Зови их сюда. Остальных накормите, обогрейте… В общем, приютите, как полагается.
Сам встал, вышел наружу помочиться под кустик.
Процесс затянулся. Ощущение такое, будто откупорил бочку, и из неё льётся уже целый час. А потом ещё дольше пытался стряхнуть последние капли, глядя при этом в беззвездное небо. Вернувшись в шатёр, я поджёг зачарованные стрелы, соорудив из них по уже заведённой привычке небольшой костерок, и стал протягивать к огню озябшие ладони.
Через несколько минут внутрь вошли Сутулые. Их было трое. Сестра присоединилась к изысканиям братьев ещё в конце лета.
— Чего по ночам бродите? — сурово спросил я у гостей.
— Да так… Торопились добраться до вас. Боязно как-то в лесу ночевать. Медвеухие, будто вездесущий ветер: куда не пойдёшь, везде они.
Крепыши принесли еду и небольшой бочонок с элем. Мой-то уже был осушен.
— Нашли чего? — с ленцой в голосе поинтересовался я.
Ответил старший брат Сигтрюгг. Он жестом показал остальным своим сородичам на еду, мол, приступайте, а сам, взяв в руку кружку, зачерпнул из бочки эля.
— В этот раз мы прокрались к Пещерам.
Я аж присвистнул. Это же надо, какие отчаянные ребята! Даже мы ещё туда не совались.
Пещерами называли лесистые горные склоны в центре острова. Обрывы, узкие отроги, провалы — вот не весь перечень опасных мест, щедро наличествующих там. И это, кроме того, что там обитали кланы медвеухих. Для них Пещеры были своего рода природными укрытиями, в которых они с давних времён создавали эдакие поселения. Или, как именовали их гибберлинги — городища.
— Мы облазили почти весь остров в поисках метеоритного железа. Кроме, разве что, священных земель на севере. Вот решились поглядеть на Пещеры, — проговорил Сигтрюгг.
Он мигом осушил кружку и взялся за вяленую рыбу.
Я не стал торопить Сутулых с дальнейшим рассказом. Пусть вдоволь насытятся. Не прилично мучить гостя расспросами, пока он голоден.
Спустя некоторое время семейка Сутулых продолжила своё повествование.
— В местных породах нет никаких признаков метеорита…
— Даже в Пещерах?
— Даже там, — кивнул Сигтрюгг. Он пытался выковырять из своей лохматой бороды мелкие косточки рыбы. — Зато «драконьего стекла» там хоть отбавляй! Эльфийские учёные его называют обсидианом, а вы, канийцы — «Слезами Нихаза».
Я пожал плечами: мне без разницы кто да как прозывает какие-то камни. Кстати, когда-то на Безымянном острове мне их приходилось искать.
— Мастера из числа эльфов способны создавать из него такие поделки, что аж ахнешь! Например, сосуды для всяких благовоний, или фигурки животных, бусы…
Я чуть улыбнулся. Камни меня не очень интересовали. Будь то лазурит, или обссс… не выговоришь! В общем, слушал я вполуха. Ну, нашли «драконий камень», да и Нихаз с ним!
— Ну, а вообще, есть какие-то подвижки с метеоритным железом? В Арвовых предгорьях, на Урговом кряже, и даже на Стылом острове его нет. Выходит так? Или плохо искали?
— Чего же сразу плохо? Ни на одном из этих островов его точно нет. Как и тут, на Мохнатом острове…
— Остаётся Нордхейм?
— Возможно… Но есть кое-что непонятное… я бы сказал загадочное.
Сигтрюгг наконец вытянул все косточки и вновь потянулся к кружке.
— Дело обстоит так: в Пещерах найдены образцы руды… У нас сложилось такое впечатление, что она плавилась в огне. Причём, в огне огромной мощи!
— И что это означает?
Старший брат Сутулых пожал плечами, но тут слово взяла его сестрица:
— Я приметила, что от той красно-чёрной руды веет… какой-то неясной силой… Да, именно силой.
Гибберлинги удивлённо посмотрели на неё. Вот так заявление!
— А ещё наличие обсидиана, — продолжала сестра.
— И что не так? — спросил я, не понимая смысла её слов.
— Как образуется «драконье стекло»? В результате остывания… даже закалки — так, наверное, правильнее… расплавленной породы. Настолько быстро это происходит, что порода просто не успевает…
— Где ты такого наслушалась? — недовольно проворчал Сигтрюгг.