Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
— К чему эти громкие слова?
— К чему? — Эйвинд оставил в сторону кружку. — Я говорю о Лиге. А ещё о месте в ней для нас… гибберлингов…
— Месте? — переспросил я. — А что с ним не так?
Папан сразу не ответил. Он сделал большой глоток из своей кружки, потом долго потирал бороду и, наконец, собрался духом:
— Мне порой кажется, что Лига… это какое-то ярмо, которое навесили нам… Хотя, может, мы сами его себе навесили.
Ярмо? — вслух я не высказал своего удивления. И тем более недовольства. Но после этих слов Папана-старшего, мне вдруг снова вспомнился Невзор с «Филина». Ему
Кто из этих двух прав? Эйвинд или Невзор?
Судя по всему, Папан уже несколько охмелел. Его речь стала слишком уж фривольной.
Гибберлинг отставил кружку в сторону, и неожиданно стал что-то декламировать. Я не сразу понял происходящего. Но, кажется, Папан вещал на эльфийском языке.
Остановившись, Эйвинд хитровато улыбнулся, мол, не ожидал от меня такого!
— Это из древней эльфийской поэмы «О скитаниях Уара Багряноносного».
— Кого?
— Святого Великомученика Уара, — пояснил Эйвинд. — Великого Мага Сарнаута… Поистине великого! Недаром его символом является солнце. И ещё золото…
После упоминания о золоте, я невольно скривился.
— Может, поведаете, что вы сейчас продекламировали?
Эйвинд вновь потёр бороду, а потом, согласно кивнув головой, произнёс несколько нескладно (видно, пытался художественно перевести текст):
О тех, чьей крови бурный нрав Кипит, клокочет, пламенея; О тех, кто ветром встречным пьян Поют в веках, не смея Назвать трусливым их устав. И тайною в душе своей имея Желание свободы дар постичь, но страхов Черных рой лишь кружится сильнее. Они родят чудовищ…Папан вздохнул и смущённо улыбнулся. Думаю, он чуть испугался, что так разоткровенничался.
— Вы хотите вернуться на Корабельный Столб в Сккьёрфборх? — сменил он тему разговора. — Корабль с припасами сюда приходит раз в десять дней. Только вот одна незадача: позавчера он ушёл назад… Сами понимаете, придётся обождать. Правда… правда, есть джунский портал у берега. Но мы не умеем им пользоваться.
— Да и работает ли он? — подала голос сестра Эйвинда.
Оказывается, она не спала, а просто лежала.
— Тоже верно, — согласно кивнул старший брат.
— А чем вы тут занимаетесь? — поинтересовался я. — Слышал: изучаете линию берега этого острова… для будущих лоций.
— Это тоже…
Эйвинд хитровато улыбнулся и я понял, что он не станет сейчас откровенничать о своих делах. Но тут Папан-старший неожиданно заявил:
— Завтра, господин Бор, мы отправимся с вами «изучать линию берега», — гибберлинг довольно улыбнулся.
— Тайны? — улыбнулся и я в ответ.
— Почти…
Едва небо посветлело, лагерь гибберлингов ожил и загудел, словно пчелиный рой. Я умылся, плотно поел со всеми. Лагерь свернули и вскоре мы все двинулись за Папанами.
— Я давно это предлагал Совету и Фродди лично, — говорил Эйвинд. — Умницы сомневались в успехе… даже противились моим стараниям. А оно возьми и получись!
Пока мне было не ясно, что он подразумевает под словом «оно», но когда мы обошли скалу, всё стало на свои места.
На длинном пологом берегу саженях в пятистах от поворота виднелось несколько недостроенных каменных сооружений, подле которых суетилось немалое число гибберлингов. Думаю, около двух сотен. Среди их разношёрстной братии, я увидел и небольшое число людей, скорее всего мастеровых. У берега был сооружён широкий деревянный помост, уходящий в астральное море шагов на двадцать — этакий пирс, для кораблей.
— Что это? — удивлённо спросил я.
— А на что оно похоже? — подмигнул брат Эйвинда.
— Вы строите тут порт?
— Да… вернее, укреплённый форт. Мы его назвали Остурбюгд!
Эффект от увиденного был ошеломляющим. Я замер с открытым ртом, даже не зная, что сказать.
— Три года я уговаривал Фродди на эту «авантюру». И вот едва на Корабельном Столбе сошёл снег, мы отправились сюда, к старой заимке. Тут раньше всегда гибберлинги разбивали летний лагерь, — говорил Эйвинд, приглашая жестом следовать дальше. — Лето, сами понимаете, короткое. Дел тут много… Где-то только не искал мастеров, согласных приехать в такую даль. Всю зиму их увещевал прибыть сюда.
— А зачем на Стылом острове форт? — удивлённо спросил я. — Тут одни лишь голые безлюдные скалы!
— Зачем? — мне показалось, что Папан раздумывал, отвечать мне или нет. — Ну… тут есть лазурит…
— Что?
— На острове большие залежи лазурита, — повторил Эйвинд. — Эльфийские мастера весьма его ценят…
— Прошу прощения, но… но…
Папаны остановились и очень удивлённо посмотрели на меня.
— Вы не слышали о лазурите?
Я смущённо потупил взор, чувству, как краснеют уши.
— Это прекрасный поделочный камень… А ещё из него эльфы умудряются изготавливать синюю краску. Вы были когда-нибудь на Тенебре?
— Нет.
— А, может, в Голубом дворце Клемента ди Дазирэ, до того, как астрал поглотил его аллод?
Эйвинд не дождался ответа и принялся расхваливать какие-то вазы, колоннады, картины… Я рассеяно слушал, а сам глядел на вырисовывающиеся очертания будущей крепости. Работы здесь был не початый край. Но меня больше всего удивляло то, что гибберлингам удалось всё это делать в полной тайне. Никто и нигде ни словом, ни полусловом не обмолвился об этом.
Уверен, что Сутулая знала об этом. Это она ведь подсказала нам путь к стану гибберлингов.
Форт Остурбюгд… Пожалуй, это будет первое в истории гибберлингов поселение, созданное из камня.
— Местный лазурит — небесно-синего шелковистого оттенка с золотыми вкраплениями. Когда первые образцы показали на Тенебре… О! Вы бы видели, как загорелись глаза эльфов. Такой красоты… да-да, они так и сказали, что сей камень просто невероятной красоты! Само совершенство. Сейчас пока добыча лазурита идёт малыми объёмами. Но после того, как мы тут развернёмся, закончим строительство форта, дороги… улучшим копальни… Кстати, вон там мы планируем построить маяк. Море тут неспокойное. Кораблям надо будет на что-то ориентироваться в бурю.