Прыжок волка: Очерки политической истории Чечни от Хазарского каганата до наших дней
Шрифт:
Нет, что-то такое было! Например, два села есть, названные Симсир: одно в Ножай-Юртовском районе Чечни, другое — в Хасавюртовском районе Дагестана.
Но чтобы чеченское государство в XIV в., эмир, Низам и все такое прочее — это вряд ли. Очень сомнительно. До эмиров, низамов и прочей шариатской государственной безопасности Чечне еще семь веков.
Часть четвертая
КАБАРДА
Новые политтехнологии
Удар
Вместе с тем геополитический расклад изменился, что позволило народам Северного Кавказа в очередной раз прийти в движение. С запада на восток стали продвигаться адыгские общества; вскоре ветвь их окончательно определилась в новый суб-этнос — кабардинцев. В плане государственном кабардинцы несли с собой новые и самые актуальные и действенные на то время (XV-XVII вв.) политические технологии: развитый феодализм с жесткой сословной иерархией. Правили у кабардинцев князья, обладавшие практически абсолютной властью. Князья опирались на дворян. Дворяне, уорки, несли воинскую службу в дружине князя и получали за нее земли. Эти феодалы нещадно эксплуатировали зависимых крестьян. Но были еще и ясыри, рабы, чье положение было еще хуже, чем положение крестьян, — хозяева торговали ими как скотом и распоряжались, вплоть до жизни и смерти, по своему усмотрению.
Остановимся немного на рабстве. Как мы помним, народы Северного Кавказа были давно и плотно вовлечены в работорговлю. На транзите рабов были построены богатейшие мультинациональные торговые корпорации, имевшие порты-колонии на Черном и Каспийском морях. Торговля рабами являла собой самую важную и самую доходную часть бюджета едва ли не всех средневековых государств, обосновавшихся на Северном Кавказе. Рабы были главным товаром на экспорт, основой внешней торговли.
Однако во внутренней экономике северо-кавказских обществ и государств рабовладение и предприятия, основанные на рабском труде, не имели большого значения. Рабство было патриархальным, домашним. Рабы использовались в качестве домашних слуг или на грязных муниципальных работах. В вайнахских селениях рабы часто освобождались и, женясь на вдовах, принимались в общество. Либо, напротив, над ними издевались, содержали хуже, чем животных: но экономику на их труде не строили никогда. Рабы у большинства северо-кавказских народов, в частности у вайнахов, служили главным образом предметом продажи, обмена или получения выкупа, а не для прямой эксплуатации. Тому были объективные причины:
1. Для использования рабов как рабочей силы нужны хозяйства потогонного или плантационного типа, с массовым производством, иначе производимый продукт не оправдывает содержания раба; на Северном Кавказе таких хозяйств не было.
2. Для использования рабов на общественных работах, таких как рытье каналов и прочее, нужно, во-первых, чтобы были такие работы, во-вторых, чтобы было государство, организационно способное это осуществить; на Северном Кавказе не было ни особой потребности в таких работах, ни государства, достаточно могущественного и централизованного, чтобы содержать «министерство общественных работ».
3. Для содержания рабов в качестве постоянных слуг, работников и т.п. необходима некоторая стабильность социально-эксплуатационной системы; большинство племен Северного Кавказа жили в более мобильной, нежели стабильной системе, построенной по схеме «набег-угон-продажа рабов-скрываемся с награбленным».
4. Для содержания рабов в качестве «статусного» показателя нужно значительное имущественное расслоение и четкая социальная иерархия в обществе; до кабардинцев местные жители в этом слегка «плавали».
Итак, до кабардинцев во внутренней социальной жизни и экономике северо-кавказских обществ рабство не играло существенной роли. Но все изменилось с их приходом. Кабардинские феодалы не только сами эксплуатировали низшие классы, но и показали пример окрестным племенам.
Рабство у кабардинцев было распространено чрезвычайно. Не только князья, но и все уорки имели рабов; благородные кабардинцы и их жены ничего не делали сами, все работы исполнялись рабами; а содержать такое хозяйство (ведь рабский труд неэффективен в малых масштабах) помогали подати с зависимых крестьян и доходы от воинских операций.
Кабардинцы двигались с запада на восток, дошли до Каспия, повернули обратно. Захватывали земли, старались обосноваться на равнине и в предгорьях. И всюду внедряли свою общественно-политическую модель: феодально-рабовладельческую, основанную на сложной социальной иерархической структуре. По сравнению с раннегосударственными и архаическими общественно-племенными социальными организациями туземцев эта модель была куда более эффективной. Именно превосходством в политической технологии объясняется успех Кабарды и ее влияние на Северном Кавказе в отрезок времени, примерно равный трем столетиям, — с XV по XVIII в.
Гегемоны
Военные и политические достижения кабардинцев, взятые в сухом остатке, не особенно впечатляют. Поясню:
1. Кабарда так и не оформилась в единое централизованное государство. Всю свою историю Кабарда была терзаема внутренними противоречиями, расколом, феодальной раздробленностью. Каждый князь проводил свою политику, как внутреннюю, так и внешнюю: один шел на союз с Россией, другой — на поклон к Крыму и т.д.
2. Кабардинцы одержали победу во многих битвах, в том числе и с крымскими татарами, и с русскими, и с местными горцами, но не выиграли ни одной войны.
3. Территориальные приобретения кабардинцев, кочевавших «от моря до моря», были зыбкими, как буруны в терских песчаниках. Они захватывали много земель и устанавливали свой протекторат над многими обществами, включая чеченцев и ингушей, но постепенно их вытесняли, в результате чего они теряли власть, контроль и вынуждены были бежать дальше, пока не остались на весьма скромной по площади территории.
Тем не менее целых три столетия в жизни Северного Кавказа прошли под знаком Кабарды. Кабардинцы стали законодателями мод во всех отношениях: в одежде, воинском искусстве, коневодстве и наездничестве, в танцах, музыке, кулинарии, в построении социальной и политической жизни. Тот образ жителя Северного Кавказа, который сейчас приходит к нам на ум и встает перед нашими глазами, едва ли не целиком и полностью сформирован кабардинцами и под влиянием кабардинцев: черкеска, башлык, папаха, газыри, кинжал, шашка; методы ведения войны мелкими группами, тактика пластунов; песни, пляски, горская поэтика, культ и образ «горного орла», декларации о свободе, независимости, благородстве и пр. — все это кабардинцы.
Сейчас принято, принося факты в дань политкорректное™, говорить, что «народы Северного Кавказа вместе формировали свою общую культуру». Вместе, конечно, никто не спорит. В Париже и Петербурге вместе формировали моду на женские бальные платья. Однако в Петербурге копировали парижский фасон, а не наоборот.
Кабарда была «Парижем» для Северного Кавказа, и у нее учились всему. В том числе и вайнахи в этот период переняли у кабардинцев значительную часть «своей» национальной экзотики. При всем том отношения с «парижанами» были далеко не безоблачными.