Пржевальский
Шрифт:
Глава 8. Гольды
Так путешественники нечаянно набрели на стойбище дикарей, которые сразу стали кланяться и зазывать их в свои шалаши. Узкоглазые аборигены были среднего роста, безбородые, с плоскими физиономиями, с приплюснутыми носами и очень скуластые. Они были одеты в длинные синие рубахи, украшенные узорами, в китайских шапочках, а некоторые красовались в шляпах из бересты и все поголовно курили трубки, даже дети.
– Это, кажется орочи, а может гольды, – терялся в догадках Пржевальский, листая толстенную книгу, взятую в экспедицию. – Вот нашёл. Ну да, это гольды – тихий народец.
– Гольды, и вон тот с огромной трубкой в зубах, тоже? – удивился Ягунов. – А по мне так эти дикари все на одно лицо!
– Пойдём, посмотрим на их жилища, – засмеялся Пржевальский, – интересно же, как они живут, что едят?
Осмотрев стойбище гольдов, путешественники вернулись на свою стоянку, а Пржевальский остался поговорить с вождями. Они, удобно разместившись в шалаше, не торопясь, повели разговор. Вернувшись к костру, Пржевальский, прежде чем записывать в дневник, поделился услышанным с Ягуновым:
– Знаешь, гольды добродушный от природы народ. Ведь они основные коренные жители Уссурийского края и проживают в большем количестве, чем пришлые китайцы. Правда, гольды многое переняли от них: одежду, быт и даже постройки своих жилищ. Видишь, их фанзы очень похожие на китайские, но всё-таки есть и отличия. Они свои амбары устраивают на высоких деревянных стойках для защиты от крыс и змей. Мужчины только охотники и рыболовы, а на попечении женщин остаётся фанза, имущество и дети. Гольды в основном промышляют рыбу острогой, но мне они показывали снасть для рыбной ловли. Она состояла из длинной верёвки, к которой на расстоянии двух футов привязаны небольшие верёвочки длиной с аршин с железными крючками на концах. К ним приделаны пробки из коры. Вот и всё. Верёвка лежит на дне реки, а крючки с поплавками поднимаются кверху и привлекают рыбу. Они выменивают у манз не только крючки, но и просо, одежду обувь и всё прочее. В общем, они здорово зависят от пришельцев-китайцев.
– Интересный народец, – подытожил Ягунов.
Пржевальский только покачал головой.
– Я пригласил вождей на ужин, – сказал он. – Да вот, они уже идут к нашему костру.
Глава 9. Проклятье шамана
Вечерело. Казаки уже сварили мясо птиц, вкусно запахло, и Пржевальский стал угощать знатных вождей, приглашённых к костру. Они голодные с удовольствием уплетали вкусное мясо и чистосердечно жаловались на притеснения жадных манз, которые при торговле обманывали их. Пржевальский поинтересовался о племени, об их занятиях и вообще о жизни в тайге, и наконец, спросил:
– Откуда вы?
– Мы гольды и своим родом жили в долине реки Бейчи-хэ. Там мы охотились, ловили рыбу и жили вольготно, до тех пор пока не пришли китайцы. Они стали выращивать просо и привозить из Маньчжурии товары, нужные для жизни и охоты. Чтобы как-то жить, мы вынуждены выменивать добытых на охоте соболей на просо, одежду, охотничьи припасы. Китайцы нас обманывали и, конечно, мы залезали в долги, ведь непросто добыть быстрого соболя. Закончилось тем, что главный китаец изгнал нас из долины реки Бейчи-хэ, до той поры, пока мы не вернём восьмилетний долг соболями. Наш шаман проклял китайца и предсказал, что его род в долине нашей реки все восемь лет будет жить в несчастиях, а через 50 лет, если не уйдёт, то его ждёт огненная кара.
– Что же произошло? – спросил Пржевальский.
– Много воды утекло с того времени, – мрачно качали головами вожди. – Мы посылали охотников тайно разведать наши родные места, и оказалось, что предсказания шамана сбываются. Они видели последствия страшного тайфуна, который нагрянул в позапрошлом году на долину реки Бейчи-хе, тогда вода пошла вспять. Вся долина была затоплена, все деревья начисто смыло, но упрямые китайцы не ушли, слишком плодородная оказалась наша земля.
– Значит, в 1866 году был тайфун, а огненная кара будет в 1916 году? – сразу подсчитал Пржевальский.
Вожди закивали и вскочили со своих мест:
– Кару им, кару небесную!
– Манзы всем поперёк горла и они заслуживают справедливую кару, – поддержал Пржевальский и стал прощаться с вождями.
Уже поздно вечером при свете костра Пржевальский записывал в свой дневник все наблюдения за этот день. Он терпеливо заполнял таблицы метеонаблюдений, складывал в альбомы гербарии цветов, растений, и учил Ягунова сушить убитых птиц для изготовления чучел. А главное, Пржевальский на картах старательно обозначал секретными значками возможные пути следования судов по рекам с примерными их глубинами.
Утром гольды провожали путешественников всем стойбищем. Они долго махали руками, пока лодка не скрылась за прибрежным лесом. Казаки весело гребли, а река Суйфуну расширялась всё больше и больше. Теперь её воды широко разлились далеко за горизонт.
– Скоро увидим море, – кричали казаки. – Японское!
Глава 10. Море
Вдали в сизой дымке показалось морская гладь Тихого океана. Вскоре лодка с путешественниками вошла в большой залив и казаки своими вёслами почувствовали первые морские волны.
– Японское море, – радовались они, – наконец-то добрались.
Лодку пришлось продать местным рыбакам, и путешественники, перебравшись на винтовую шхуну «Алеут», вышли в море. На палубе шхуны Пржевальский, как ребёнок, восторгался свежим ветром, любовался синеющими морскими просторами и скалами берегов.
– Это Амурский залив, а затем будет залив Посьет, – радовался Пржевальский. – Мы плывём вдоль берега, и скоро будет пост Новгородский.
– Это военный пост? – спросил Ягунов.
– Да, – ответил Пржевальский, – пост этот основан в 1860 году, и первое название имел двойное: Новгородский по названию бухты, а Посьет в честь капитан-лейтенанта Константина Посьета. Рядом с этим постом я уже вижу корейские селения. Вот туда мы и заглянем переночевать. Посмотрим на быт корейцев, их нравы.
Шхуна встала на якорь, и матросы стали готовить шлюпы для высадки на берег.
– Так что, братки, гребите вон к той фанзе, – велел морякам Пржевальский, садясь в первый шлюп, – она уже хорошо видна.