Психология свободы
Шрифт:
И даже "жилку" вспоминать не надо, если вы профессиональный исследователь – физиолог, там, или психолог. Тогда, что называется, долг зовёт – "прекратить и посмотреть, что будет".
А нет такого профессионализма, или он уже "в лом", всё равно можно обойтись, взамен не вспоминая в себе "прирождённого исследователя". Поскольку у каждого в подспуде – простое жизненное целеполагание, типа "жить чтобы испытывать – всякое с собой происходящее". И состояние без деланий – одна из возможных таких "происходящестей с собой", которая, по самой меньшей мере, не хуже других, так почему бы её не испытать, коль те "другие" испытывал?
А что касается
3. Так что медитационный принцип. Выше уже озвученный, но способный прозвучать и в добавочном ключе. Заведомо прекращать свои душевные движения! И в первую очередь те, о коих можешь сказать, что проистекают от физического бытия. Оно же бытие через плоть.
Итак, прекращать. Однако вопрос, к'aк прекратить! Во что прекращение – как длящесть – должно оформляться? Ч'eм оно должно оказываться? Психомеханостный расклад таков: коль действие есть, некое определённое, то скрыто есть избир'aемость его для себя, непрерывно поддерживаемая. Смысловая его для себя обусловливаемость! Вот её и нужно в себе распустить. Что автоматически тебе и явится переставшестью твоей то действие испускать.
Вообще говоря, слово "медитация" переводится как "размышление", "обдумывание". Что ж, для символического обозначенья хватит! Кому-кому, а нам-то далей ясно, обдумывание чег'o имеется в виду. Личных деланий – из длящихся в настоящем моменте! С целью определить наиболей нагружающие. Чтобы затем обдумать организацию их прекращенья у себя. Обдумать своё перестатие в них участвовать! Их собою испускать. Что прежде прочего и окажется тем, на что уже указывали: обдумкой прекращёнки обусловливаемости дел, их непрерывно поддерживаемого смыслового себе обоснования.
Вопрос такого прекращения способен разрешиться, в принципе, тремя путями: дать действию исчерпаться, уговорить себя не иметь это действие, и попросту поменять обстановку.
Дать действию исчерпаться – это позволить стать законченным, согласно его внутренней логике.
А уговорить себя не иметь действие? Ну, наличка действия ведь означает, что во внешнести засветил ты себе то, в факте имения чего находишь смысловое основание от себя то действие требовать. Или себе его позволять. Тем самым, второй путь неявно является смыслопосылкой, чтоб изменяться нам в общих на жизнь установках так, что присутствующее требование действия, которое себе адресуешь, начинало вдруг выглядеть несущественным. Или по крайней мере – недостаточно существенным.
А смена обстановки что даёт? Да наличное в тебе требование действия, в "засвеченный" элемент внешнести смыслоупирающееся, тоже исчезает! Только другим образом: как более не имеющее во вне оснований. То есть лишившееся там смыслового упора: "засвеченный"-то элемент тот – в новой-то обстановке отсутствует. Второй путь выступает явным носителем необходимости уговаривать себя, а этот третий – неявным, скрытым носителем. Но носителем! А разница та, что уговаривать приходится в меньшей – на одну градацию –
То есть что? Третий путь есть психометодистский промежут меж первым и вторым путями. Коль при втором – уговаривать себя не просто надо, а надо, что называется, в заведомости того, а при первом уговаривать себя вообщ'e не надо.
Действительно, ведь занимающее тебя (и "грузящее"!) действие прекратилось в воплощение своей исчерпанности – в новых внешних условиях, – то есть налицо сходство с первым путём: при нём ведь тоже – именно исчерпанность ставит точку, хотя и достигается по-иному. Так что исчерпанность, но чтоб настали те "новые условия", что её наводят, надо было себя ещё уговорить – уйти из старых, в пользу этих новых, – что являет методическое сходство уже со вторым путём: там ведь тоже себя уговариваешь – вовсю. Ну и здесь уговариваешь, только что не вовсю – нет такой большой надобности. В общем, получается "и нашим, и вашим", отсюда и вердикт: промежуточный путь. Приемлемый, когда недостаёт ещё сил вызов на действие игнорировать, но уже достаёт их не канителиться с тем действием.
Это общая психораскладка, что уговорить себя на уклоненье от чего-то – проще чем на игнорирование его. И в нашем случае тем "чем-то" выступает действие.
А сказать об этом же иначе, будет так: уговорить себя изменить обстановку проще, чем уговорить себя изменить себя. Поэтому-то третий путь и классифицируем стёртой формой второго.
Так что две формы – стёртая и нестёртая, и уговаривание себя – присутствует при обоих. Плюс можно сказать, что уговаривание себя на изменение условий окружения – тоже выступает добиваемостью от себя своей внутренней изменившести. Определённым образом внутренне не изменившись, не захочешь ни тр'aтиться на замену условий, ни им'eть условия новые, поскольку они по некоторым параметрам всегда выглядят хуже старых. Выглядят в силу невольной предвзятости к новому. Так что внутренне таки меняешься тоже, однако изменяемость такая – только частична; так сказать, вспомогательна, – когда меняешься в себе не в том своём, что встревожено тогдашней ситуацией, то есть в чём она прямо требует измениться (или сказать, чем требует от тебя поступиться в себе!), а меняешься в том лишь, что только обрамляет в тебе эту ситуацию, и тем самым пребывает незатронутым ею. Ну или – почти незатронутым! То есть оно у тебя – в невстревоженном виде, открыто не провоцируется, и с таковым им – договариваться на ступень легче, нежели с затронутым (и тем самым возбуждённым, спровоцированным сопротивляться). Это как плыть в спокойной воде – против случая плытия в турбулентной.
То есть что? Выдавая изменения себя, на которые тебя прямо не вынуждают, реализуешь статус добровольной – для этой выдаваемости, – поэтому последняя на ступень легче и происходит. Например, наличная ситуация требует от тебя каких-то конкретных защитных действий, не выдав которые, ты поступаешься некими своими общими принципами, которые тебе дороги (скажем, принцип всегда давать сдачи, а ситуация в том, что тебя задел хулиган). Уходом из той ситуации ты оставляешь принципы при себе: не изменяешься в их смысловом наполнении, для себя важном, поступаясь лишь некими удобствами, достаточно тогда для тебя несущественными. В результате и от норовивших нагрузить тебя (и в зачатке уже нагрузивших!) д'eланий оказываешься свободен (деланий в лице драки с хулиганом, в тех обстоятельствах глупой и некстатийной), и психовн'yтреннесть свою в основном моменте сохраняешь.
Остаться же в ситуации и не драться, тем самым претерпевая всякое от того хулигана, – то был бы уже второй медитационный путь. Более высокий психопилотаж, когда успеваешь хотя б на время отрешиться от своих принципов настолько, что у тебя – в психике – оказывается нечего хулигану задевать.
Что ж, с медитационными технопутями мы в первом приближении разобрались. Но есть ещё и то, что уместно назвать медитационными техноподходами. Два психотехнических подхода – на службе у медитаций.