ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг.

Толстой Лев Николаевич

———

Церковь говорит (Толк. Ев. Мф., стр. 409):

Впрочем, когда ты слышишь: отдавайте кесарево кесарю, разумей под сим только то, что нимало не вредит благочестию; ибо всё противное благочестию не есть уже дань кесарю, но дань и оброк диаволу.

Они удивились: мудрости ответа господа на лукаво предложенный вопрос: ответ превзошел и обманул их ожидания. По-видимому, ответ был в пользу иродиан, но вторая часть ответа не только не представляла никакого предлога к обвинению господа со стороны фарисеев, а, напротив, указывала прямо на необходимость или долг воздавать и Божие Богу, при дани кесарю. Одна обязанность не противоречит другой, а, напротив, они удобно совмещаются и совокупно должны быть исполняемы.

———

Но

того, каким образом могут соединяться эти обе обязанности, они не объясняют. В лице Иисуса они не соединились, как не могут соединиться для всех, понимающих его учение. По учению Иисуса выходит, что тот, кто верит в жизнь и Бога, тот не будет противиться злу, не будет судиться, не будет воевать, не будет собирать именья для себя, и потому, очевидно, и не будет платить подати, потому что не из чего будет платить, да и незачем платить человеку, не признающему судов, государств и народностей. Но фарисеи думают, что он только этому и учит, и с иродианами подходят к нему и спрашивают: следует ли давать подати кесарю? Он говорит: что такое давать подати? покажите мне, какие подати, чем платите? Они показывают деньгу. Он глядит на изображение кесаря и спрашивает: что такое тут вычеканено? Он даже не знает и знать не хочет, что есть какой-то кесарь. Они говорят: это кесарь. Кесарь? его монета? Ну, так отдайте ему назад, что его. А то, что Божье, то Богу отдайте назад. Иисус говорит, что человек не может быть ни в какой зависимости от кесаря, а всегда находится в зависимости от Бога. Один и тот же глагол кесарю — кесарево, а Богу — Божье ввел в заблуждение толкователей. Но стоит только иначе понимать Бога, чем царя, чего попы не могут сделать, и тогда различие смысла той и другой фразы уяснится. Отдать назад кесарю то, что его, значит разделаться с ним, не иметь с ним сношений, не брать от него ничего. Отдать же назад Богу Божье — значит отдать Богу разумение, которое он дал человеку.

Выбора не может быть: или надо понимать так, как понимают попы, что царь почти Бог и надо воздавать царю и Богу почти равное, или надо понимать, что надо презирать одно, а другое чтить. Смысл всей беседы, заведенной фарисеями только для того, чтобы ввести в соблазн Иисуса, тот, что он, как при требовании подати в Капернауме, отстраняет соблазн, исполняя свое учение. Чтобы не соблазнить их, отдай, по правилу непротивления злу, не поддаваясь соблазну закваски фарисейской и иродовой, ни противясь, ни участвуя в нем.

Лк. IX, 52. И послал вестников пред лицом своим; и они пошли в селение самарянское, чтобы приготовить для него.

И по дороге зашли ученики Иисуса в одну деревню самарянскую, чтобы ему приготовить ночлег.

53. Но там не приняли его, потому что он имел вид путешествующего в Иерусалим.

И в деревне не приняли его.

54. Видя то, ученики его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? ¹

И, увидев это, ученики, Яков и Иоанн, сказали: согласен ли ты, что надо сказать: пусть громом с неба убьет их за это?

55. Но он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа,

И на ответ сказал им Иисус: не понимаете вы, какого вы духа,

56. ибо сын человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое

селение.

потому что сын человеческий пришел не губить жизнь людей, а спасать. — И пошел в другую деревню.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) «Как сделал Илья» — нет во многих списках.

О БЛУДНИЦЕ

Ин. VIII, 3. Тут книжники и фарисеи привели к нему женщину, взятую в прелюбодеянии и, поставив ее посредине,

Привели книжники и фарисеи к Иисусу Христу женщину, взятую в блуде, и, поставив ее перед ним,

4. сказали ему: учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии;

сказали ему: наставник, женщина эта поймана на деле в блуде.

5. а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь?

В законе Моисея нам приказано побивать таких камнями. Ты что скажешь?

6. Говорили же это, искушая его, чтобы найти что-нибудь к обвинению его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.

Говорили это, выпытывая его, чтобы было им за что обвинить его. Иисус же, нагнувшись, пальцем писал на земле.

7. Когда же продолжали спрашивать его, он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось в нее камень.

А они всё спрашивали его. И, приподнявшись, он сказал им: кто из вас без греха, тот пусть первый швырнет в нее камень.

8. И опять наклонившись низко, писал на земле.

И опять нагнулся и стал писать на земле.

9. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.

Они поняли, и совесть обличила их, и один по одному от старших до младших, все ушли. И остался один Иисус и женщина перед ним.

10. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?

Приподнялся Иисус и видит, — никого, кроме женщины. И он сказал ей: женщина! где же те обвинители твои? разве никто не осудил тебя?

11. Она отвечала: никто, господи! Иисус сказал ей: и я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.

Она сказала: никто, господин! Сказал ей Иисус: и я не присуждаю тебя: поди, да смотри, больше не греши.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

В этом рассказе фарисеи прямо с вызовом на соблазн приступают к Христу: привели блудницу и спрашивают, что скажешь? Ему нечего говорить. Ну, блудница, ну, согрешила, ну что ж? Жалко, что согрешила, — вот всё, что он может сказать. Он и молчит. Они не спрашивают его прямо, что им делать, и потому он молчит. Но когда они прямо спросили, что им делать: побивать или не побивать? он сказал: кто без греха, пусть бьет женщину. И они ушли. Они поняли, что творить казнь мог бы только тот, кто без греха, но так как таких нет и не бывает, то и казнить некому. И когда они ушли, он спросил: что ж, никто не присудил? Никто. И я не могу присудить, поди, не греши. И ты не греши, и те пускай не грешат, вот всё. И соблазн суда уничтожен.