Псы войны. Гексалогия

Пауллер Олег Евгеньевич

Порт, стан­ция и сам го­родок, в ко­тором нас­чи­тыва­лось все­го око­ло трех­сот до­мов, окружали до­воль­но обширные план­та­ции си­заля. Единственной мес­тной дос­топри­меча­тель­ностью бы­ла единс­твен­ная фаб­ри­ка, на ко­торой весь­ма кус­тарным спо­собом из листь­ев ага­вы до­быва­ли во­лок­но и не ме­нее при­митив­но из­го­тов­ля­ли из не­го гру­бые тка­ни и ве­рев­ки. Пассажиры третьего класса постепенно покидали палубу и набивались в единственный местный автобус, соединявший порт, станцию и селение. Мистер Чанго уже переговоривший о чём-то с полковником Роджерсом, предложил переночевать у него. Ещё издали на подходе к причалу Саймон увидел в свете фонарей щегольскую машину и шофера в белоснежной форме. Слуга-телохранитель выпрыгнул первым и, сняв фуражку, открыл дверцу. Это было уже привычное путешествие по африканской дороге - жаркая и потная тряска под ущербным месяцем в туче москитов и мотыльков. Вначале дорога вилась по низкому берегу реки, подернутому удушливой мглой. Из темноты доносились хриплые трубные звуки крокодилов и крики людей: это речные хищники вышли на охоту -- в темноте они хватают за ноги скот, и поселяне отгоняют их кольями. Потом дорога свернула в лес, где на пригорке возвышался белоснежный особняк. Мистер Чанго вылез из машины, бросил через плечо прислуге несколько слов и медленно взошел по ступеням крыльца. Стеклянная дверь была открыта - их уже ждали.

Саймон задержался в холле, допивая виски, и неожиданно для себя оказался наедине с хозяином, который затронул тему экспедиции.

–  Моя компания планирует послать экспедицию вглубь Итурского олеса, - пояснил Саймон.
– Все документы у нас в порядке. Мы будем использовать Ваш причал, чтобы выгрузить сво имущество и транспорт. Дальше наши люди двинутся по карте, всё уже согласовано.

Чонга откинулся на спинку стула и величественно захохотал.

–  Вы изволили, к моему восхищению, молвить прелестное слово - "согласовано". Согласовано - о, да! О, да! Я поддерживаю всемерно и почтительно всякую категорическую согласованность. Но, - он поднял вверх жирный палец, - все согласовано не со мной!

Он залпом выпил виски, нагло подмигнул и захохотал.

–  Ну, как, договорились? - вдруг из соседней комнаты донесся тихий голос Роджерса. - Мистер Эндин, завтра рано утром мы с Эвераром планируем взглянуть на лесные работы. Вы присоединитесь к нам или останетесь на завтрак?

При звуках этого голоса Чанго вздрогнул.

= А? Что хочет полковник Роджерс? Я согласен! Скажите ему, сообщите скорее - ведь я же совершенно согласен! Власти желают, и я поддерживаю обеими руками!

Эндин достал тут же достал подготовленный заранее контракт, в котором компании "Бормак" предоставлялось право использования частного порта Бверамы, и чёрный Наполеон, отставив мизинец с двумя золотыми перстнями, торопливо подмахнул свою фамилию.

–  Только вот здесь, покорнейше прошу соблаговолить, вставить название моей виллы - Чонгавиль.

Гай засмеялся.

–  Не извольте смеяться, высокочтимый мсье: на месте славного города и столицы Леопольдвиля когда-то была рыбачья деревушка Киншаса. Великий Стэнли и мой отец Чанго начинали с маленького, а закончат великим! Время сделает свое!

Перед завтраком Эндин вышел на балкон и обнаружил, что особняк Чанго находится на вершине довольно высокого холма. Вни­зу сгру­дились пят­нышки крас­ных крыш, буд­то кто-то сгреб их ло­патой к про­коп­ченно­му кор­пу­су фаб­ри­ки. Над фаб­ри­кой под­ни­мались дым­ки, в без­ветрен­ном не­бе они бы­ли стро­го вертикальны. Ка­залось, что фаб­ри­ка и об­ле­пив­шие ее до­миш­ки под­ве­шены к не­бу. Мир­но и ти­хо бы­ло вок­руг. Нас­то­ящая идил­лия, столь же­лан­ная к ста­рос­ти, жаж­ду­щей по­коя. Сер­пантин се­рой грун­то­вой до­роги опу­тывал го­ру, усы­пан­ную та­кими же вы­горев­ши­ми на сол­нце крас­но­ваты­ми кры­шами, как и вни­зу, у под­но­жия го­ры до­мишек бы­ло по­гуще. На скло­нах по­выше пас­лись козы. Там, в ред­ких впа­динах, поб­лески­вали зер­каль­ца во­ды, сох­ра­няв­шей­ся в ка­менис­тых "блюд­цах". Мир­но и ти­хо бы­ло вок­руг. Нас­то­ящая идил­лия, столь же­лан­ная к ста­рос­ти, жаж­ду­щей по­коя.

– Доброе утро, мой друг, - за спиной раздался мягкий голос полковника.
– Вам удалось выбить из нашего хозяина нужную бумагу?

– Да, сэр, спасибо.

– Спускайтесь к завтраку, и - в путь! Наполеон дал свой джип и шофёра. Я распорядился загрузить в него подарки для Дого и его племени: винчестер, полсотни патронов, ящик виски, две упаковки тушёнки, другие консервы и мешок сахара. Думаю, что этого будет более чем достаточно.

– Роджерс, где Вы это взяли?
– удивился Саймон.

– У Чанго, Эндин, у Чанго, - менторским тоном произнёс Роджерс.
– Должна же быть от него хоть какая-то выгода. К полудню Вы будете в деревне Вантаха, где находится резиденция Дого. Он уже предупреждён и ждёт Вас. На всякий случай с тобой будет Эверар.

– А Вы, сэр?

– Староват я для путешествий по джунглям. Постарайтесь обернутся ло полудня - пароход ждать нас не будет. Он отходит завтра ровно в 12:30. Да, по моей просьбе, начальник местной полиции прислал констебля. Вон он прохаживается.

– А Вы уверены, - боязливо произнёс Эндин, - что он надёжен?

– Капрал уверил меня, что этот в лесу стоит десятерых. Вот что ещё. Примите к сведению, что у племени Дого очень болезненно стоит земельный вопрос. Когда его предки переселились в Вантаху им не хватало земли, потому что половину долины купила одна французская компания. И теперь без конца идут споры из-за участков. До того, как стать вождём Дого сам довольно долго работал на плантациях компании и скопил даже денег на новый дом.

– Да, сэр.

– Ну. с Богом!

Пос­ле трех с по­лови­ной ча­сов тряс­ки в раз­ва­люхе, которая когда-то была джипом, Эндин ис­пы­тывал неодолимую ус­та­лость. Когда они проехали указатель с надписью: "Вантаха", он с трудом представлял, как выдержит обратный путь. Словно изысканая театральная декорация с нарисованным горизонтом - так гармонична была долина, в которой расположилось селение. Больше всего Эндина поразила атмосфера райской первозданности и покоя. Возможно, причиной тому была тишина, воцарившаяся, едва смолк мотор, а может быть, птицы, которые парили над пальмами. Эндин вылез из джипа и внимательно осмотрелся: теперь все выглядело иначе. Подобно тому как самая прекрасная картина под увеличительным стеклом превращается в конгломерат грязных пятен, Вантаха вблизи на него произвела удручающее впечатление. Какие-то запущенные кустарники, пальмы старые, невзрачные. Но еще более жалкой была так называемая деревня. Вдоль заросшей дороги с каждой стороны выстроилось по десятку домов -- дощатые лачуги, грязные развалюхи, на железных крышах ржавая сыпь. Некоторые только благодаря подпоркам не падали. Кругом валялись консервные банки, бумага, тряпки. Что бы преодолеть шок, Эндин сел на мшистую каменную ограду и закурил. За оградой возились в пыли вместе с черными поросятами двое малышей. Чуть поодаль несколько мужчин и женщин неопределённого возраста завтракали, усевшись вокруг большого деревянного блюда. Руки завтракавших мелькали с удивительной быстротой, ныряя в общее блюдо. Тут же суетились две тощие, паршивые собачонки; им то и дело удавалось стащить с блюда лакомый кусочек. Рядом стояла кастрюля с водой, из который псы утоляли жажду.Они не обращали внимания до тех пор, пока из джипа не выбрался констебль. Увидев его, туземцы вскочили и, кланяясь, бросились навстречу. Один из них, по-видимому, самый старший, вызвался отвести к Дого. Тропинка змеилась вдоль ручья, - во всяком случае, некогда здесь был ручей, теперь осталось только каменистое русло да жалкая струйка воды, кое-где образующая лужицы. Вслед за проводником шёл констебль, взяв дробовик наперевес, за ним - Эндин. Процессию замыкал Эверар. В одной луже дети набирали воду в пивные бутылки. В ста метрах выше по течению две женщины стирали рубахи, еще дальше мылся дряхлый дед.

Зрелище, которое предстало глазам, было настолько неожиданным, что Эндин просто обомлел. Под сенью развесистого дерева таману тучный монах в черной сутане играл в настольный теннис с мальчуганом, лет семи-восьми. Ребёнок только-только дорос до стола, но играл удивительно уверенно, заставляя противника метаться из стороны в сторону. Саймон никак не ожидал встретить священника, увлекающегося настольным теннисом. После некоторого замешательства они представились друг другу. Патер Альбер оказался весьма достойным человеком и, как выяснилось, духовником Дого. Он вызвался проводить к дому своего духовного сына. По дороге они разговорились: