Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Что с ними стало потом?
– Не знаю. Наверное, убили, - пожал плечами Сани Верд.
– Помощником коменданта я был назначен после бегства полковника Бобби.
– У меня последний вопрос. Вы участвовали в нападениях на сензалы?
– Нет. Можете спросить у других. Все, кто там был, убиты. Это делалось по приказу Кимбы или Шинру. Нужны были рабочие для плантаций какао...
– Хочу сообщить уважаемому суду, что на плантации какао было перемещено свыше десяти тысяч бакайя. Из них выжило шесть тысяч семьсот семдесят восемь человек, в том числе две тысячи шестьсот пятдесят две женщины. Многие из них находятся на грани физического и нервного истощения.
– Хорошо! Увести! Следующий!
Следующим был молоденький офицер, который выкинул белый флаг при сдаче аэропорта.
– Ваше имя, возраст, профессия?
– Бельте Ранри. Двадцать семь лет. Магистр физики, выпусник Политехнической школы в Дакаре. Занимаюсь аэродинамикой.
– А Вы, что делали в Зангаро. Как оказались на службе у Кимбы?
– Я знал Шарля Шинру ещё по учёбе в Дакаре. Однажды мы играли в карты, и я проиграл за вечер все свои деньги. А он заплатил мой долг. Потом он уехал в Россию, а поступил в Университет. Как-то раз я получил письмо от Шарля: он пригласил меня в Зангаро и уже тут предложил хорошую должность в аэропорту. Я не одобрял политику правительства, особенно репрессии, но отказать Шарлю не мог...
– У меня последний вопрос. Вы участвовали в казнях патриотов?
– Нет.
– Но присутствовали на них!
– Я же не стрелял ни разу!
– Хорошо, проверим! Следующий!
– Простите. Мне хотелось еще сказать... Ида Шинру... Она сделала все, что могла, чтобы спасти многих...
– Мы это знаем и непременно учтем это.
Допрос обвиняемых продолжался. Здесь были люди почти всех профессий и занятий. По окончании первого дня заседаний Лоримар случайно столкнулся с Шенноном в фойе отеля.
– Ну как там идут дела?
– поинтересовался полковник.
– Если честно, то я в затруднении.
– Это почему же?
– Сегодня мы допросили двадцать восемь человек. Большая часть из них искренне считает, что африканский социализм - это режим тоталитарного толка. Некоторые производят впечатление просто обманутых, другие раскаиваются.
– Понятное дело. С начала сами нашкодят, потом винятся.
– Не скажите, верность ажутана Ранри своему другу юности вызвала у меня даже симпатию. Никто не сказал о нем ничего плохого. Наоборот, большинство из обвиняемых подтверждает, что в репрессиях он не участвовал.
– Он вроде лётчик?
– Что-то вроде этого...
– Пришлите его ко мне после того, как закончите свой балаган...
– Вы полковник оказывается не верите в беспристрастное правосудие, - ехидно заметил бывший адвокат.
– Не верю, впрочем, как и Вы!
Второй день заседаний начался с допроса единственного министра Кимбы, уцелевшего в июльской резне. Он три недели прятался на окраине Кларенса в доме своего шурина и попал в руки Хораса почти после перевербовки городского портного. Поскольку министр информации и пропоганды оказался самым крупным уловом полиции, пленника по личному распоряжению доктора Окойе держали в бараках под усиленной охраной. Даже Хорас и его подручные приезжали к пленнику, чтобы снимать показания. Ценность этого обвиняемого была столь велика, что его дело решили рассматривать на отдельном заседании. Когда в зал ввели подсудимого, Фернандес открыл заседание, изменив его процедуру:
– Обвиняемый назовите себя.
– Жюль Верлен, - гордо произнёс этот маленький худой мулат с костлявым лицом. Его мятый костюм и несвежая рубашка контрастировали с властной манерой держаться.
– Ваш возраст, образование, профессия?
– Сорок семь лет, закончил Сиенсес По, журналист.
– Вы являетесь потомком великого французского поэта?
– задал неуместный вопрос Кауна.
– Отнюдь. Хотя фамилия помогла мне обустроится в Париже.
– Ваша последняя должность?
– Министр пропоганды и информации Республики Зангаро!
– Вы обвиняетесь в политических убийствах, вооруженном насилии и в государственной измене! Признаете себя виновным?
– Нет!
– Свидетели показали, что вы были главным идеологом режима Кимбы, а некоторые думают, что вы были закулисным правителем Зангаро.
– Это ложь! Кто эти свидетели? Я ни в чем не участвовал.
– Так вы учились в Институте изучения политки?
– уточнил вопрос Адам Пир.
– Да.
– Кто вам больше всего там запомнился?
– Конечно Сартр! Он тогда был нашим кумиром!
– Вы придерживались левых взглядов?
– Естественно.
– Скажите, Верлен, с кем Вы там, в основном, дружили?
– Там были два моих ровесника из Камбоджи Ким Чанг и Салот Сар. Я их очень хорошо помню, поскольку у нас были одинаковые идеи.
– Какие?
– Вы слышали термин "политика возможного"? Нет? И это мы придумали ещё в пятьдесят втором году.
– Вы с ними поддерживали контакты позже?
Верлен задумался на минуту:
– Пожалуй, что нет. Правда, я встречался с Салотом в Пекине больше года назад. Он стал вождём красных кхмеров, а его партийный псевдоним - Пол Пот.
– Что Вы делали в Китае?
– Я посещал КНР с дипломатической миссией и участвовал в подписании договора о дружбе и сотрудничестве. Китай обязался открыть здесь свою миссию и прислать советников для развития сельского хозяйства. Их правительство хотело закупать в Зангаро какао в обмен на свою продукцию гражданского назначения...
– Врет! - раздался выкрик из зала. - Китай должен нам был прислать стрелковое оружие, боеприпасы и обмундирование на две тысячи человек, а также сформировать бронетанковое подразделение. Я видел это соглашение. Под ним стояла подпись господина Верлена.
– Внимание зала! Выступать можно только с моего разрешения!
– повысил голос Фернандес.
– Свидетель, Ваше имя и должность?
– Джойд Куома, интендант. Я хочу дать показания и предоставить суду доказательства...
Бывший министр Кимбы попытался протестовать, утверждая, что это подделка, но его просто не стали слушать.