Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Господин полковник, мои отношения с мадам Кейм не зашли так далеко, чтобы я на ней женился. Да и она не захочет этого!
– Что же, посмотрим! Если решишь остаться на службе, обещаю, что немедленно пошлю тебя в Дакар на учёбу.
– Почему так срочно, мсье?
– На то есть причины, - уклончиво ответил Кот. Пока он разговаривал с Абом, типуа достиг хижины Кана. Староста стоял на пороге и озабоченно смотрел на приближающуюся процессию. Когда Шеннона разместили на американской складной кровати, староста спросил:
– Бвана Шено, ты потерял мой талисман?
– Да,- беззаботно произнёс наёмник. Изабо сменила бинты и вкачала в него внушительную дозу лекарств: антибиотиков, обезболивающих и витаминов, и, поэтому, чувствовал себя превосходно.
– Это -- плохо, очень плохо, - пробормотал староста.
– Демоны внутри тебя вырвались и поедают твою плоть.
– Ерунда,- встряла в разговор бывшая пленница.
– Я сделала всё как требуют белые доктора. Это поможет бване Шено!
– Не поможет. Я сделаю новый талисман!
– Послушайте, Кан! Вы уже учились в школе! Неужели вы верите в это?
– засмеялся Шеннон.
– Конечно! Бог, он там, далеко,- староста показал на небо.- А злые духи здесь, рядом! С ними нужно не только бороться порошками и уколами, но и заклинаниями. После того, как ты обмоешься в белой воде я тебе дам новый талисман!
– Почему ты помогаешь мне, Кан?
– Потому что Калин Верд мне сказал, что ты принесёшь процветание Буюнге. Я -- её глава и должен помочь тебе! А теперь я размещу твоих людей и распоряжусь обо всём остальном, - с этими словами Кан удалился. Шеннон с ехидной ухмылкой смотрел вслед уходящему старосте.
– Вы зря иронизируете, полковник, - серьёзно сказала Изабо.
– Кан совершенно убеждён в своей правоте.
– Это-то меня и удивляет. Я ещё понимаю, того же Борота или Джубала. Они живут на задворках цивилизации и никогда не посещали большой город. А Кан...
– А что, Кан? Вы мало смыслите в местных обычаях, Шеннон! Местное ведовство -- проекция сознания винду на внешний мир. Именно поэтому они чувствительны к слову, жесту, изображению...
– Вы хотите сказать, что их вера порождена их воображением?
– И не только! В основе ведовства лежит их традиционное родовое, если угодно архаичное, сознание. Оно трансформируется медленно по мере смены поколений. Каждый раз общество винду сталкивается с новыми явлениями, порождаемой цивилизацией, привносимой миссионерами, торговцами, чиновниками, мною, вами...
– Изабо энергично двигалась и размахивала руками. Её буба сползла на левое плечо, обнажая худую ключицу.
Глядя на женщину, наёмник позавидовал её энергии и желанию выжить в любых условиях. В другой ситуации он, вероятно, даже приударил за ней, несмотря на то, что она была монахиней: ему нравились маленькие и худые самки. Тем временем, Изабо продолжала:
– На почве этого выросла непроходимая чаща суеверий, странных, фантастических представлений. Она создаёт новые формы обрядов, их содержание. Да, да! Я читала отцовские книги! Многие ритуалы и верования винду исчезли в колониальное время под воздействием миссионеров. Но теперь, в эпоху независимости они возродились вновь в другом обличии.
– Любопытное наблюдение, - произнёс Шеннон.
– Где это вы их обнаружили, Изабо?
– К примеру, их легко найти в идеологии Кимбы и его клевретов, строивших африканский социализм. Традиции винду отпечаток на идейную борьбу, происходящую в Зангаро. Винду против бакайя, "пантеры" против традиционных вождей, селяне против горожан...
– Противостояние города с деревней понятно даже мне. Я не раз наблюдал за ним, путешествуя по Африке.
– Учили африканцев эффективно убивать себе подобных!
– Да, и не только,- с вызовом произнёс Шеннон. Он вдруг ощутил какую-то ирреальность в их беседе. Только представьте: главарь наёмников спорит о социологии с полуголой монашкой, прожившей пару месяцев в плену горцев в хижине туземного вождя, расположенной в чаще экваториального леса! Тем не менее, он продолжил дискуссию:
– В городе и даже на европейской плантации селянин оказывается в новой для него среде. Ему приходится решать задачи, которые он даже не мог бы вообразить, оставаясь в своём сензале. Он обучается новой профессии, получает новые знания и опыт. Если он возвращается назад, то его рассказ превращается в серию мифов и небылиц. Вот и всё!
– Вы не думали, Шеннон,, зачем туземец едет в город, а? Что его туда тянет?
– ехидно спросила Изабо.
– Ну, погоня за заработком, - неуверенно сказал наёмник.
– Может ещё тяга к приключениям, желание сменить обстановку...
– Да. ну!
– издевательски произнесла женщина.
– Какой Вы наивный! Большинство местных жителей приводит в город исключительно желание поднять свой престиж. А в чём это сейчас выражается?
– Ну, одежда, оружие, посуда...
– Вот, вот! Селянин хочет всё это получить не впахивая на своём огороде, а так просто - в виде награды или добычи. Именно поэтому Кимба натащил в Кларенс солдат , набранных среди винду Загорья. Во времена колонии они в поисках работы или иных средств к существованию селились в Туреке и вдоль реки Зангаро. Работая на белых многие винду усвоили новое отношение к труду, приняли новые нормы взаимоотношений. О бакайя я даже не говорю! Всем им, конечно, надлежало отказаться от былых привычек и идеалов. Сейчас в Зангаро можно найти три традиционных уклада. Каждый из них в той или иной основе имеет этнос...
– Вы не думаете написать трактат о племенах Зангаро, моя дорогая,- прервал поток слов Шеннон, которого утомила лекция Изабо. Он потянулся и шутливо добавил: - Может лучше расскажете об африканском сексе?
– Отчего же, у меня все богатый опыт в этом отношении, - совершенно не смутившись сказала бывшая монащка, вогнав бывалого наёмника в краску.
– Вы действительно хотите узнать об этом побольше?
– Хм, хм, - у Шеннона вдруг запершило в горле.
– Понимаю, - невинным голосом произнесла бывшая монашка.
– Воспитание не позволяет касаться данной темы. Что же расскажу Вам про адюльтер: это самое невинное из того, что я знаю.