Псы войны. Противостояние
Шрифт:
– Дела. Вечно дела, дела, дела. Все эти иностранные бизнесмены ищут себе гвианийских партнеров. Раньше они бы с моим мужем не стали и разговаривать, а теперь… Теперь он помогает им зарабатывать хорошие деньги.
– Хэлло, Питер! – Маджаи вновь появился на террасе. На этот раз он был один.
– Рад с вами познакомиться, мистер Харрис! Надеюсь, что с Вас скоро снимут все подозрения и протянул руку.
– Надеюсь, – ответил на рукопожатие Саймон. Вице-президент тяжело уселся в легкое плетеное кресло, и оно затрещало.
– Приобретаю все больший вес в государстве, – пошутил он. – Извините, что задержался. Но ничего не поделаешь. Я же говорил вам, я – капиталист. Политика в нашей стране – неверная штука, если ее не…
Он усмехнулся, оборвав фразу, – подошел слуга и сказал, что вождя просят к телефону. Маджаи подмигнул Гулю:
– Наверняка из фирмы «Джон Холт»! А я уже договорился с американцами…
Он встал и направился в дом.
Мадам Маджаи вновь попыталась поддержать беседу, но безуспешно. Гуль её совсем не слышал, а Саймон старался расспросить о Ядвиге.
– И далась ему какая-то баба, – подумал Адриан.
– Мистер Гуль, идите сюда! – позвал Маджаи из гостиной. – Нам надо поговорить, а отсюда мне ближе к телефону.
Он подождал, пока англичанин войдет в гостиную, и тяжело плюхнулся на диван, рядом с которым на маленьком столике стоял оранжевый телефон.
Слуга, не дожидаясь приказания, принес две бутылки пива.
– Как вам здесь нравится? – спросил Маджаи с довольной улыбкой.
– Модерн.
– А некоторые кричат, что я живу в роскоши, как миллионер. Другие, видите ли, на меня работают, пот проливают… Да, и в Гвиании есть красные. Только здесь им не Европа! Вот недавно забастовали триста человек на заводе моего знакомого. Тот взял да всех разом и уволил. Что вы думаете? Все триста прибежали просить прощения как миленькие, ведь на улице сколько хочешь безработных. Мой знакомый всех взял назад, кроме смутьянов.
– Резонно.
Хозяин усмехнулся:
– Ведь если рассудить, все эти смутьяны – основные враги молодой Африки. Кто я сейчас? Национальная буржуазия! Следовательно, на данном этапе я прогрессивен. Я развиваю производительные силы. Я создаю национальную промышленность. Я веду страну к экономической независимости. А они мешают мне. Да, рабочие получают недостаточную, по их мнению, зарплату. Но сегодня мы, африканцы, должны все чем-то жертвовать в пользу родины.
– Вам, наверное, приходится чувствовать это больше других…
Маджаи продолжал улыбаться:
– Это моя слабость. Люблю красивые вещи. Поверите ли, все здесь сделано по моим чертежам. Я ведь – инженер. Нравится?
Зазвонил телефон. Маджаи жестом подозвал жену:
– Скажи, что меня нет.
– Это Ффлипс…
Мадам Маджаи выжидающе смотрела на мужа. Тот нахмурился.
– Я буду говорить с ним из кабинета, – бросил он жене, неторопливо вставая. – Одну минуту, господин посол. Гуль был польщён таким обращением и спокойно продолжил пить пиво в ожидании хозяина. Тем временем, Саймон просто очаровал мадам Маджаи, стараясь разузнать как можно больше о Ядвиге. Когда хозяин вернулся, они переговорили о текущих делах.
– Я смогу убедить президента оказать помощь Зангаро, – сказал в конце беседы Маджаи. – Только, что мне с этого будет?
– Разве Вас будет мало «подарков» наших друзей? – засмущался Гуль.
– А миллионом больше, миллионом меньше! Это не важно…
– А что тогда для Вас важно?
– Во-первых, чтобы Ваша королева знала о моей поддержке всех британских начинаний, а, во– вторых, – тут Маджаи на минуту задумался. – Я хочу иметь временное убежище. Зачем вы спросите меня? Так, на всякий случай. Зангаро мне вполне подходит…
– Зачем это Вам, Джеймс?
– Рано или поздно я стану президентом и столкнусь с Ниачи и его людьми. А это – профессиональные военные, пусть не такие хорошие, как британские, но всё же военные. Мне тоже надо иметь своих…
– Я Вас понял, господин вице-президент, и сделаю всё зависящее, – заверил Адриан.
– Ну я пока ещё частное лицо, мистер Гуль. Присягу я принесу только в воскресенье, – скорчил гримасу Маджаи. – Я ещё целых пять дней буду частным лицом. Надо многое успеть.
– Но рано или поздно Вы всё же станете вице-президентом, а может быть и…
Собеседник Адриана довольно улыбнулся и приложил палец к губам:
– Не забегайте так далеко вперёд, мой друг. Посмотрим, как всё сложится. Однако, идёмте ужинать. Нас, наверное, уже заждались. Я распорядился накрыть на четыре персоны. Надеюсь, что Ваш друг не откажется…
Решительным шагом будущий президент Гвиании направился к двери и, приоткрыв её произнёс:
– Идёмте ужинать. Я распорядился накрыть на четыре персоны. Надеюсь, что Ваш друг не откажется…
– Вероятно нет, – произнёс Адриан.
Ужин на вилле Маджаи был исключительно европейским и, естественно, не таким изысканным как у сэра Бакифэла. Пища была пресной, а обслуга не такой вышколенной, как в посольстве. Застольный разговор был несколько натянутым и свёлся к общим фразам о различных событиях из жизни в Европе и Африке. Адриан заметил, что Маджаи старательно обходит все острые темы и старается не говорить о политике. Уже прощаясь, он пожал Гулю руку и тихо произнёс.
– Смотрите, Адриан, не подведите меня и наших общих друзей из Западноафриканского комитета, – весомо произнёс Маджаи. – И сообщите лично президенту Окойе, что я окажу ему всеобъемлющую помощь, если она ему понадобиться.
– Обязательно, – шёпотом ответил дипломат и подумал. – Мэнсон, всюду Мэнсон…
По дороге в отель он напрямик спросил Саймона:
– Скажите, Эндин, сэр Джеймс имеет контакты с нашим гостеприимным хозяином?
– А как Вы думаете? – хмыкнул Саймон. – Конечно! Старик играет по-крупному и не хочет, чтобы произошла осечка, как в прошлый раз.
– Это Вы про что?
– А так! Не берите в голову. Вас это не касается…
На остальные вопросы Адриана он отвечал односложно, сделав вид, что занят управлением машиной. Рано утром в гостиничном номере мистера Гулю раздался звонок. Это был Фредерик Браун: