Псы войны
Шрифт:
Смитти с извиняющейся улыбкой сказал Конверсу:
— Не спорь с ним. Пусть поорет, выпустит пар.
Бурые склоны постепенно растворялись в надвигающейся темноте, выступили звезды.
Данскин посмотрел в обе стороны темной дороги и сел за руль.
— Садись рядом, — скомандовал он Конверсу.
Смитти забрался на заднее сиденье и захлопнул дверцу.
— Думаешь, хорошая мысль — ехать ночью? — спросил он Данскина. — Тут можно на дорожный патруль нарваться.
Данскин включил дальний свет и выехал на дорогу.
— У них других забот полно. Наших номеров у них в ориентировке нет, так что нас они не тронут.
— Антейлу
— Если остановят и вытащат из машины, — сказал Данскин, — не сопротивляться и не выступать. Антейл потом все утрясет… Тебя это тоже касается, — повернулся он к Конверсу.
Поворот за поворотом дорога шла вниз в сплошной темноте. В горах было много оленей, и несколько раз Данскину приходилось останавливать машину и выключать дальний свет, пережидая, когда те перейдут дорогу. Смитти уснул на заднем сиденье.
Конверс тоже задремал, когда почувствовал, что Данскин толкает его под локоть.
— Расскажи чего-нибудь, — велел Данскин.
— Зачем?
— Затем, что я засыпаю. Расскажи чего-нибудь, чтобы я разозлился.
Конверс секунду смотрел на него, потом откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.
— Конверс!
— Да?
— Меня девять лет продержали в дурдоме, знаешь об этом? За насильственное действие.
— Может, не стоит вспоминать об этом? — предложил Конверс.
— Не хочешь послушать?
После некоторого колебания Конверс ответил, что не хочет. Сказав это, он тревожно скосил глаза на Данскина. Он смутно видел его лицо, освещаемое только приборной панелью, и ему показалось, что Данскин улыбается, хотя не был в этом уверен. Конверса пробрала дрожь.
— Ты меня уже поразил, — сказал он Данскину. — Прибереги свою историю для кого другого.
— Тебя когда-нибудь сажали за решетку, Конверс?
— Никогда.
— Тогда ты еще целка. Жизни не видал.
— Да нет, видал, — ответил Конверс.
— С шестидесятого по шестьдесят девятый я просидел за решеткой.
— Много чего пропустил.
— Думаешь? — Данскин презрительно фыркнул. — Ничего я не пропустил. Все, что было снаружи, парень, происходило и внутри. Иногда даже начиналось там, а уж потом перекидывалось на улицы.
— В это я могу поверить.
— Когда я попал туда, Конверс, меня сунули в карцер. Там уже сидел парень — он сожрал все, что было при нем. Даже матрас. Руку твою мог сожрать.
Конверс понимающе кивнул.
— Там я научился быть послушным. Меня таскали к психиатру, который старался взбесить меня, и тогда его громилы били меня башкой о стену. Я улыбался… В конце концов меня перевели в общую палату. Там было хорошо. Медсестры, разные наркотики. Я прошел через все, Конверс, — ничего не пропустил, как ты думаешь. Там были придурки, выступавшие за гражданские права. Был парень, который поселился в гостинице в Мобиле, питался одними маисовыми лепешками и пытался передать энергию своей любви всей Алабаме. Был среди нас поэт-битник, который разукрасил свой твидовый спортивный пиджак кусочками салями. Был и настоящий мистер Чистюля [84] — он собирался подать в суд на «Проктер энд Гэмбл». Еще один парень называл себя Фредом Уорингом [85] . Другой как-то взял обрез и пристрелил четырех секретарш в колледже Адельфи. Не посиди я в психушке, нам с тобой и говорить было бы не о чем, а так другое дело — там те же наркомания и политика, что и на воле. Но, приятель, меня не хотели выпускать. Я уж и не надеялся выйти на волю. Дело-то было громкое.
84
Mr. Clean — торговая марка чистящих средств компании «Проктер энд Гэмбл» и рекламный персонаж; на рынке с 1958 г.
85
Фред Уоринг (1900–1984) — популярный музыкант, руководитель оркестра.
— Ну ладно, — сдался Конверс. — Чего ты натворил?
Данскин удовлетворенно кивнул:
— Знаешь Бруклин?
— Естественно.
— Представь себе: суббота, вечер, — начал Данскин свою историю, — Флэтбуш-авеню, кинотеатр «Лидо». Показывают «Искателей» [86] . В главной роли Джон Уэйн.
Мне семнадцать, я — первокурсник в Бруклинском колледже. Девственник. Ни разу еще не имел девчонки. Итак, субботний вечер и я один иду в кино.
Только собираюсь купить билет, как вижу, контролер направился в уборную. Так что я прошу кассиршу просто разменять деньги и как ни в чем не бывало прохожу себе в зал. Обхожусь без всегдашнего пакета попкорна и усаживаюсь на любимое место. Слева в первых рядах.
86
«Искатели» — вестерн Джона Форда, вышедший на американские экраны в 1956 г.
Очень скоро слышу шум сзади и понимаю: проклятье, меня засекли. По рядам идет билетер со своим фонариком. Билетер — знакомый парнишка, Брюс. У нас с ним давняя вражда. Брюс стоит и светит мне в лицо, я начинаю нервничать.
Брюс — большой умник. Поэтому у него всегда было много девчонок, и тогда у него была подружка, сестра одного знакомого парня, красивая безумно. Брюс — прекрасный спортсмен. Брюс получил стипендию Корнеллского университета.
Вот, значит, Брюс светит мне в лицо и говорит — культурно так, как абитуриент Корнелла: «Ага, Данскин, умный малый, где твой билет?»
Данскин поежился и изобразил фальцетом, как он ответил Брюсу: «У меня нет билета, Брюс. Я его потерял», и продолжил рассказ:
— Ну вот, он засмеялся. Говорит: «Ты был с другим парнем, вас было двое, где он?» Я говорю — быстро сообразил: «Нет, Брюс, я был один».
Тут и администратор подошел, стоят они оба надо мной, слепят фонариками и смеются. «Данскин, — говорит Брюс, — прошу тебя пройти со мной». Они ведут меня по проходу мимо человек двадцати, которых я знаю или которые знают меня, к будке кассира.
«Вот здесь покупают билеты», — говорит Брюс. И перед тем как вернуться в зал, смотрит на меня с насмешкой, еле уловимой: какое, мол, ты ничтожество, Данскин, какой неисправимый идиот, какой дурак!
Данскин вздохнул:
— Нечего и говорить, что у меня пропала всякая охота смотреть кино. Я пошел домой и думал только о том, как после кино Брюс встретится со своей подружкой, как станет рассказывать ей эту историю. Как они будут смеяться надо мной — идиотом, потешным недоумком. Как она скажет Брюсу, какой он умница.