Птица
Шрифт:
'Надо было все же отдышаться...' - мелькнула и пропала мысль.
– Пошляк!
– возмущенно прошептала Настя.
– Я сказал на выбор, а что-то определенное ты выбрала сама, испорченная девчонка.
– Я?
– Ты!
– последнее слово Лазаров выдохнул Птице в губы.
Ну...
Ну!
О да...
И Максим глухо застонал сначала от удовольствия, а затем от скрутившей его невыносимой боли...
Когда Макса скрутило, первое что пришло в голову - я вот прямо сейчас вместе с ним окочурюсь... Сердце оборвалось. Душа рванулась вон из тела, трепеща белоснежными крылышками и утираясь нимбом.
А ведь Лазаров говорил, что его в гроб вгоню... Похоже, того... вогнала... пока только мордой в снег, но он упорный, он доведет дело до логического конца!
Все, Птица, отлеталась. Сейчас кто-нибудь выйдет, а тут я. И труп.
Бежать?
Или не дать Лазарову погибнуть смертью храбрых во цвете лет?
Я схватилась за голову и побежала к ближайшей калитке. Постучать в нее не успела. Со двора вышел дед в ушанке с сигаретой в зубах.
– Случилось что, дочка?
– Ага, случилось, - выдохнула я, - там человек... того...
– мазнула рукой от недостатка чувств.
– Представился?!
– охнул дед, выглядывая в указанном направлении.
– Еще собирается. Мне бы скорую вызвать, а?
– Да она в нашу глушь два часа ехать будет, проще на трассу и до Москвы. За час доберетесь, в там за кольцевой сразу направо госпиталь будет. Лошадка-то есть?
– Лошадка?
– я задумалась, вспоминая стояло ли во дворе какое-нибудь транспортное средство или Макс меня сюда на крыльях любви притащил?
– Есть! Трехсот пятидесяти хватит?
– перед домом была припаркована прокаченная черная пятерка BMW.
Пока я бегала за машиной, дедуля вызвался посторожить трупик. Мало ли на него кто позарится или сам в лес помирать побежит, повинуясь инстинктам. Автомобиль завелся с пол-оборота. Взвизгнув шинами, я вылетела из ворот направо, доехала до дедка, собравшего вокруг себя любопытствующих и с огромным трудом выцарапала бессознательного Макса из лап доморощенных Гиппократов. Они уже собрались ему лопухи в уши засовывать и глаза рябиной засыпать! А кое-кто за ботинками тянулся, мол надо по пяткам палкой от того кровь к ногам пойдет, глядишь легче станет!
Я погрузила Максима на заднее сиденье и уже собралась закрыть дверь, как Лазаров открыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом.
Нервы не выдержали. Слезы неконтролируемым потоком хлынули из глаз. Я влезла в машину, схватила мужчину за лацканы куртки и выкрикнула:
– Только посмей это сделать! Слышишь? Только умри у меня на руках и я, клянусь, всю свою оставшуюся жизнь над твоим трупом глумиться буду. Не видать тебе покоя, как своих ушей, милый!
– пальцы разжались...
Макс моргнул и растянул губы в слабом подобии улыбки. Шевельнул губами. Я наклонилась ниже, чтобы услышать его слова.
– На том и этом свете буду вспоминать...
– Идиот!
– сорвалась на ультразвук.
– Я серьезно, а ты песенки на смертном одре распеваешь!
– захлопнула дверь и скользнула за руль.
– Ну, я обещал сделать этот день незабываемым...
– прошептал мужчина.
– Если ты не заткнешься, то увековечишь его в граните вместе со своей фотографией и эпитафией. Что-то вроде он умер молодым, богатым и бестолковым!
Лазаров замолчал. Изредка с заднего сиденья доносились стоны и непонятные шорохи.
За пределы дачного поселка мы выехали за минуту. Пара бабулек стали жертвами грязи из-под колес, а к машине, наверняка, прилипла парочка убойных проклятий. Надо будет посоветовать Лазарову отвезти ее в церковь, пусть BMW грехи отпустят.
А вот на трассе жизнь текла медленно и неторопливо. Мы катились не более сорока, и я очень боялась, что не довезу Лазарова до госпиталя. На крайний случай всегда остается канава на обочине, но хотелось бы избежать его. В конце концов, Максим мне как память дорог и антиквариат в его лице можно выгодно пристроить в хорошие руки. И рукам тепло и от меня этот ходячий... теперь уже лежачий кошмар отстанет!
Движение на дороге вымораживало. Сквозь плотно сомкнутые губы вырывалось нечеловеческое рычание. Я шныряла по рядам, выигрывая где корпус, где половину. Жаль больше не получалось. В зеркало заднего вида смотреть опасалась. Пять минут назад там отражался мистер Зеленый в голубую прожилку. К госпиталю доедет фиолетовый...
И тут словно мне решили помочь некие высшие силы - позади я усшала сиплое завывание сирены скорой помощи. Живо метнулась во второй ряд, готовая прижать скорую помощь к ногтю. Когда машина поравнялась со мной, слегка резанула ее и опустила стекло, бешено махая водителю скорой,
– Дура?
– донеслось из допотопной буханки.
– Ты мне диагноз не ставь! Куда несешься?
– я не давала скорой вырваться вперед. Другие водители неодобрительно косились на меня сквозь стекла своих авто. А и пусть - у них заднее сиденье в предсмертный одр не превратилось!