Птицеферма
Шрифт:
Тем не менее только пожимаю плечом, не оспаривая последнее утверждение. Пусть считает как хочет.
— Я, собственно, ненадолго, — однако в противовес собственным словам, произнося их, Пересмешник поудобнее устраивается на моем подоконнике.
— Располагайся, чего уж там, — бормочу.
Плюхаюсь на край своей кровати. Что ж, поговорим. Может, он что-то узнал о незнакомцах из люка?
— Ты в курсе про планы Момота? — с лица гостя исчезает улыбка, и он становится предельно серьезен.
Тоже дошли
— В курсе, — подтверждаю.
И совершенно не знаю, как выкрутиться. Вчера, пока я не вспомнила о своей работе и о задании, из-за которого оказалась здесь, спланированное убийство Момота казалось мне отвратительной, неприятной, но тем не менее приемлемой мерой. Теперь же я точно знаю, что готова убить его при самообороне, но ни за что во сне или исподтишка.
— Я его сделаю, — чужой уверенный голос врывается в мои мысли, напоминая, что я в помещении не одна.
Вскидываю на Пересмешника глаза.
— Что? — может, мне послышалось? До сих пор Пересмешник создавал какое угодно впечатление, но точно не дурака.
— Уложу его в поединке.
Нет, не послышалось.
Качаю головой, медлю, подбирая слова — насмехаться и обижать его после того, сколько Пересмешник для меня сделал, не хочется.
— Вы, элементарно, в разных весовых категориях.
Но тот и не думает впечатляться.
— Еще аргументы? — язвит.
— Соперники определяются жеребьевкой. Ты можешь проиграть ещё с другим противником, так и не встав в спарринг с Момотом. Или же провести десять боев и просто упасть под ноги Момоту от усталости.
Пересмешник усмехается, зачесывает пятерней несобранные этим вечером волосы назад; часть из них падает назад, придавая их обладателю взъерошенный и немного забавный вид.
Нет, я совершенно не хочу, чтобы Момот завтра покалечил этого упрямца.
— А ещё может упасть метеорит, — передразнивает меня «арендатор» моего подоконника. — Разберемся. Пообещай, что будешь за меня болеть.
Буду.
— Болеть буду не я, а твои поломанные кости, — говорю на полном серьезе.
— Кости срастаются, — отвечает Пересмешник со знанием дела. — Тему не переводи. Пообещай за меня болеть, и эти соревнования — мои.
Он говорит все это с усмешкой, так, что такие слова не выглядят высокомерно или заносчиво.
Вспоминаю свою недавнюю ассоциацию.
— Ты мне еще голову дракона пообещай принести.
Смеется.
— Ага, и еще десять девственниц в придачу. Так будешь?
Вот же упрямый.
— А если скажу, что нет, не станешь зря рисковать своей шеей? — интересуюсь. — Нам с тобой ещё «в разведку» идти.
Прищуривается, а физиономия совершенно довольная.
— Значит, все-таки волнуешься за меня?
— Опасаюсь, —
— А значит… — подталкивает.
Вроде и смеется, но создается впечатление, что ему на самом деле важно от меня это услышать.
Воздеваю глаза к потолку.
— Значит, я буду за тебя болеть, — произношу, будто у меня выпытали такой ответ. Хотя, по сути, так оно и было.
— Вот так бы сразу. Все головы девственниц будут твои, — подмигивает мне Пересмешник и ловко спрыгивает с подоконника наружу.
Черт, а у меня так получится? В одно движение.
Вскакиваю и бегу к окну.
— Дракона головы! — возмущаюсь, толком не отдавая себе отчет в том, что кричу это довольно громко и меня могут услышать как с улицы, так и из соседних комнат. — Что мне делать с головами девственниц?!
— Разберемся! — весело доносится в ответ.
ГЛАВА 16
Сегодня солнечно и ветрено. Все жители Птицефермы собрались во дворе.
Мужчины не пошли на рудник, женщины не отправились в огород, на веревках не сушится белье — все дела оставлены, сегодня день «икс»: состязания.
Пока одни еще подтягиваются во двор, а другие уже выбирают себе место в «зрительном зале», Сапсан и Зяблик вбивают в землю колья и натягивают между ними веревки, обозначая место «ринга»; Чайка остервенело размахивает метлой, убирая с будущего места боя мелкие камешки и мусор, принесенные ветром.
Люди галдят, обмениваются предположениями о том, кто войдет в число победителей. Кайра с мечтательным выражением на лице уселась на верхней ступени крыльца и вслух рассуждает о том, сколько мужчин будет проливать кровь ради того, чтобы разделить с ней комнату. Сидящая рядом с ней Рисовка подперла кулаком щеку и слушает, раскрыв рот.
Сама Рисовка уверена, что останется с Сапсаном. Сапсан — хороший боец, и они живут мирно и даже счастливо, насколько это возможно на Птицеферме. Тем не менее в глазах Рисовки видна некая зависть и даже восхищение желанной всеми Кайрой — за первую красавицу лагеря и впрямь многие сегодня будут биться не на жизнь, а на смерть. Вряд ли, конечно, Филин допустит смертельный исход, но в состоянии работать завтра с постели встанут немногие.
Я не участвую ни в процессе подготовки, ни в обсуждении, торопиться занять место в круге вокруг «ринга» тоже не спешу — в любом случае поместятся все. Поэтому отхожу в сторону и молча наблюдаю за всеобщей суетой и оживленностью, подперев плечом стену барака.
Мне не хочется суетиться — будь моя воля, вообще не присутствовала бы. Но Глава не позволит и, если уйду, велит притащить меня назад, пусть даже за волосы, едва поймет, что кого-то не хватает. Я же одна из предстоящих победителям наград, мне нельзя уходить.