Пучина
Шрифт:
Онъ, обыкновенно сдержанный, оживлялся при этомъ и весь горлъ, какъ въ огн. Я сознавалъ, что изъ него выйдетъ недюжинный военный, который оставитъ по себ слды въ этой области дятельности.
Уже съ первыхъ же дней его поступленія на службу вс окружавшіе его товарищи и начальники стали сознавать, что этотъ человкъ пойдетъ далеко, и волей-неволей начали относиться къ нему съ уваженіемъ. Идя къ намченной дли, онъ старался избгать даже свтскихъ развлеченій, баловъ, театровъ и собраній, затягивающихъ обыкновенно въ свой водоворотъ молодежь и отнимающихъ много дорогого времени въ лучшую пору жизни. Аскетомъ
— Къ несчастью, безъ этой скотины не обойдешься, — говорилъ онъ цинично и, когда ему замчали, что его взгляды безнравственны, онъ коротко спрашивалъ:- А вы иначе смотрите?
И въ его голос звучала холодная и жестокая насмшливость: въ нравственность людей въ сношеніяхъ мужчинъ и женщинъ онъ не врилъ и говорилъ, что именно въ этой области человкъ остался и останется вполн скотомъ.
X
— Вы чувствуете сами, Викторъ Петровичъ, чмъ пахнетъ въ воздух? — весело спрашивалъ меня Прибыльскій, входя какъ-то разъ въ мой кабинетъ и пожимая мн руку,
Онъ держалъ въ лвой рук газету, которую, видимо, только-что просмотрлъ и въ которой, вроятно, нашелъ извстія, обрадовавшія его.
— Братушкамъ ршились помочь, собираемъ на нихъ деньги, посылаемъ добровольцевъ, — пояснилъ онъ быстро и бросилъ на столъ фуражку и газету. — Вы понимаете: это начало войны. Добровольцами одними это не можетъ кончиться. Никогда не допустили бы посылать ихъ, если бы не думали о войн.
Онъ заходилъ по комнат, радостный, возбужденный.
— И какъ кстати я успю окончить академію. У меня будутъ развязаны руки. Въ добровольцы я, конечно, не пойду, а когда начнется формальная война Россіи съ Турціей, я, конечно, сдлаю все, чтобы быть на мст военныхъ дйствій.
— И вы это говорите такъ спокойно? — спросилъ я по безъ удивленія. — Теперь-то?
Александръ Прибыльскій, какъ я слышалъ, намревался жениться и, всегда сдержанный, уже раза два проговорился, что ему нравится одна изъ дочерей генерала Терещенко. Насколько я могъ понять, тутъ даже не были замшаны особенно сильно расчеты на какія-нибудь выгоды.
— А что? — спросилъ онъ, не понявъ меня.
— А ваши планы относительно женитьбы? — пояснилъ я.
Онъ усмхнулся.
— А! вы вотъ о чемъ. Это пустяки! Годомъ раньше — годомъ позже женюсь, не все ли равно.
И впервые онъ разоткровенничался.
— Я спокоенъ, потому что вполн убжденъ въ моей невст. Она меня любитъ, уважаетъ, чуть-чуть даже идеализируетъ, — проговорилъ онъ, и по его лицу скользнула самодовольная улыбка, говорившая, что ему именно такая жена и нужна, которая создала бы изъ него кумира. — Она будетъ гордиться каждымъ моимъ подвигомъ на войн, мы будемъ, такимъ образомъ, только счастливе посл войны, которая дастъ мн возможность отличиться, а ей доказать мн, что время и разлука не ослабили ея чувствъ.
— А если васъ убьютъ? — спросилъ я.
Онъ засмялся.
— Тогда меня похоронятъ, вотъ и все! Или вы думаете, что я буду скучать
— А ваша невста? — полюбопытствовалъ я.
— Она знаетъ, что я, какъ и вс люди, смертенъ, — пояснилъ онъ:- но если меня убьютъ, какъ героя, на войн, то она можетъ хоть гордиться мной, тогда какъ при обыкновенной смерти иногда не бываетъ и этого утшенія, а остается порой одно воспоминаніе, какъ измучилъ человкъ окружающихъ своей болзнью и какъ скверно онъ умиралъ. Помните дядю…
Я покачалъ головой.
— А знаете, я все боле и боле убждаюсь, что вы можете только позволять любить васъ, но сами не можете полюбить никого.
— Вы думаете, что я Маремьянокъ только могу заводить? — спросилъ онъ.
Онъ засмялся.
— Впрочемъ, вдь и Маремьяны были любимы дядей; конечно, онъ любилъ ихъ по-своему, но все же любилъ.
Мы перемнили разговоръ.
Прибыльскій былъ правъ: война, приближалась. Онъ зналъ, что онъ будетъ однимъ изъ первыхъ, которые отправятся на мсто военныхъ дйствій. Онъ не скрывалъ этого передъ своей невстой и увлекалъ ее своими широкими планами, двоимъ воодушевленіемъ. Молоденькая институтка видла въ немъ рыцаря, героя, будущую знаменитость и гордилась имъ; это крайне льстило Прибыльскому, и онъ, и безъ того увлеченный мыслью о своихъ будущихъ успхахъ, немного даже рисовался передъ своею невстою.
Однажды, уже передъ самой войной, онъ завернулъ къ Терещенко. Ольга Константиновна Терещенко, невста Александра, по обыкновенію, обрадовалась его приходу, и тотчасъ же оба заговорили о новостяхъ, о томъ, кого видли, что слышали: третьяго дня она была въ театр, вчера на балу…
— Кстати, скажите, у васъ былъ какой-нибудь дядя? — спросила она вдругъ у Прибыльнаго, обрывая разсказъ о бал.
— Даже не одинъ, а нсколько, — отвтилъ онъ.
— Нтъ, а такой… странный… смшной, — пояснила она.
— Я не знаю, о какомъ дяд вы спрашиваете, и вообще мн страненъ вашъ вопросъ, — сказалъ онъ, пожимая плечами.
По его лицу скользнула тнь, точно отъ предчувствія какой-то готовящейся непріятности.
— Видите ли, я съ однимъ офицеромъ чуть не поссорилась изъ-за васъ вчера, — начала она объяснять. — Противный, надо всми подтруниваетъ, усмшка на лиц. Онъ услышалъ, что я знаю васъ, и спросилъ меня. «Ну, что же онъ все по-старому разсказываетъ про своего комическаго дядю и вышучиваетъ его?» Я разсердилась, потому что я отъ васъ ни про какого дядю вашего не слыхала. Да вы и не любите о пустякахъ говорить. Я сказала ему, что, вроятно, онъ васъ смшиваетъ съ какимъ-нибудь другимъ Прибыльскимъ, и погорячилась порядочно, оборвавъ этого пошлаго нахала…
Александръ сдвинулъ брови. Онъ уже чувствовалъ приливъ гнва, сознавая, что гд-то въ обществ, за его спиною, его вышучиваетъ кто-то. Онъ смутно догадывался, кто изволитъ прохаживаться на его счетъ.
— Ужасно досадно и обидно, когда смшиваютъ двухъ однофамильцевъ, — продолжала Терещенко:- и приписываютъ одному то, что сдлалъ другой. Въ какого-то Чичикова чуть не превратилъ человка, который…
— Этотъ офицеръ Огородниковъ? — сухо спросилъ Присыльскій, блдня.
— Да! — подтвердила она и удивилась: — разв вы его знаете? О, онъ уже никогда не станетъ говорить о васъ нелпостей, я…