Пугачев Победитель
Шрифт:
А ты не тюхай, а раньше послухай. Вот, говорю, снится мне гроб да огромаднейший, и хоша он и закрытый, а видно наскрозь. Лежит в ем она, царица, да не мертвая, а так, быдто притворилась мертвой, а сама все видит. Ну, вот только я, значит, поближе, а она и приподымается из гроба. Да как посмотрит на меня! Да как сверкнет глазами! Н-ну, тут у меня и душа в пятки! А проснешься — весь в поту... Живая была— пронзительная и мертвая такая же._
Ну, Катьки нам бояться нечего! Из гробу не вылезет, да и гроба-то не было: потопла. Рыбам да ракам корм...
А Москва и по сю пору Катькиной смерти не больно верит, — заметил Хлопуша.— Я так полагаю,— продолжал он,—это она все тебе назло! А при Катьке— ей назло верила, что, мол, Петр жив да где-то скрывается!
В самом деле, в Москве все чаще и чаще всплывал слух о будто бы где-то появившейся императрице. Ее встретили в поле крестьянские ребятишки. Заговорила с ними, подарила им рублевик серебряный, а они по лику на той монете и опознали дарительницу. А то будто брел по лесу старый капрал и набрел на избушку али на шалаш, а в шалаше—она. В просто одеянии, но он, капрал, сразу ее опознал. Да она и запираться не стала, только приказала молчать. Ну, он жене сказал, а жена соседке... Пошли мужик в лес, а шалаш уж пустой стоит. Ушла! А то еще еха с красным товаром офени, а она на перекрестке стоит, а на голове — царский венец... Видели ее и в самой Москве и даже возле Кремля. Молилась у Иверской, Солдат один заприметил да хотел ее задержать: пол и. !, награду. Только он к ней, а она как сверкнула ми пего глазами, и на солдата будто столбняк напал.
1С | нсдый раз, когда слух о появлении «Катьки» «пкпдил до «анпиратора», он начинал чувствовать себя мм- прежнего. За последнее время еще новое появи- flnci. Стали поговаривать, что и разруха, и бунты, и i" i" i. и «черная смерть»—все это, мол, кара божья. II пудет народ несказанно страдать, покуда не вертит царица законная. Тогда все пойдет на поправку.
По совету канцлера «анпиратор» однажды вызвал " 1(|1<кль «епутатов» от строптивого московского насе- ямил -их числе были также и прежные переговор- IIIПК и и стал объяснять им нелепость слухов о воз- мп I ности возвращения императрицы.
•- Померла она! Потопла!
Л кто видел, как она тонула?—ехидно спросил Кмисоов.
Матросы видели!
– Л что же они не вытащили?
Опять же, сколько времени прошло, а она не помп и мнется! Значит, померла!
Та-ак! А ты, твое царское величество, почитай, нити семь или восемь скрывался! И то вынырнул!
У пар попал не в бровь, а в глаз, и «анпиратор» |"Н I прялся.
>1 то одно дело, а она вовсе другое! Я от моих
«"I hi лютых скрывался, которые меня убить замыс-
чичи!
Та-ак! А она, говорят, твоего графа Панина wniuroro испужалась,—с притворным сожалением замшил гхидный старикашка.— Очень уж, мол, на нами шмного за душегубство варнака одного похож! Ну, ннн <тно, баба. Пужливая! Вот и спряталась, где ни нч г> п. А по времени объявится! Да ты на меня, Runiiottt, не серчай, твое величество, а то как бы из Миш и дух вон тут же не вышел. А что хорошего «г им'' Опять скажут, что, мол, кто-то там в Кремле к а невинного зарезал!
Пугачев скрипел зубами и давал себе в сотый раз клятву при первом удобном случае расправиться с Елисеевым да и с прочими «епутатами». Да и со всей этой треклятой, лукавой и строптивой Москвой. А Москва жила только слухами, вся была во власти своих же собственных выдумок.
Смерть «от чахотки в грудях» Семена Мышкина- Мышецкого дала новую пишу болтовне. Стали говорить, что «анпиратор» намеревался подсунуть молодого князя народу, выдав его за наследника цесаревича Павла Петровича, да бог не допустил, послал «цесаревичу» преждевременную смерть. Когда Мышкина хоронили, было огромное стечение народа, и толпа держалась вызывающе, так что не обошлось и без столкновений с «городовыми казаками».
«Анпиратор» пожелал почтить похороны своим присутствием и шел за гробом пешком. Могила для Семена Мышкина была приготовлена в Девичьем монастыре. В то время, как гроб подносили на руках к могиле, какая-то молодая, бледная и худая черница протолкалась к гробу. Очутившись в двух шагах от Пугачева, она вдруг быстрым движением выхватила из рукава пистолет.. Грянул выстрел. Следом другой Первая пуля попала в цель: ударила в грудь чуть повыше сердца. Пугачев вскрикнул и свалился. Вторая пуля пролетела над его головой, когда он падал, и угодила в руку и в бок Хлопуше. Поднялось невообразимое смятение. Упавший на снег «анпиратор» чуть не свалился в могилу. Подоспевшие Творогов и Юшка Голобородько кинулись поднимать «анпиратора» и в суете оба упали на него. Кто-то кричал: «Держи! Бей!» Люди бестолково метались среди могил. Черницу схватили, обшарили, сорвав с нее почти всю одежду. Проко- пий Голобородько бил ее кулаком по белому, как мёл, лицу. Голова ее моталась из стороны в сторону. Из рассеченных губ и разбитых зубов шла кровь.
— Брось! — напустился на Прокопия канцлер.— Забьешь насмерть, а ее еще допросить надо!
Убью! Убью! — рычал Голобородько, порываясь
а к чернице. Но его оттащили. Черницу крепко
дер I л ли дюжие руки «енаралов» и «адмиралов».
Поднятый услужливыми придворными из снега минпратор» дрожащими руками ощупывал себя и бор- Мотял:
Нюжли жив? Вот так штука! Чуть было в могилу • сип ину не попал! Вот так штука!
Ты ранен, государь? — приставал к нему бледни и Юшка.— Дозволь посмотреть!
Пугачев сорвал с себя казакин. Что-то упало. Это |мли сплющившаяся в лепешку пуля. Еще раз жизнь
•я* была спасена его крепкой стальной коль-
муюп Раны не было, но был сильный и болезненный ушиб.
Оправившись от испуга, Пугачев пожелал посмотри. на покушавшуюся на его жизнь черницу. Ее приволокли к нему. Стоять она уже не могла. Из обезоб- рм I «иного рта вместе с кровью шла пена: она отрави- чн< I Смерть избавила ее от мучений. Назначенное щмщлсром Мышкиным следствие выяснило, что чер- НИЧКу звали Агафьей и что она всего за неделю до in.н< шествия пришла с торговым обозом из Казани. Шноюг указывало на ее принадлежность к дворянскому1 сословию: белое тело, нежные маленькие руки, Врушснс плечи. Других следов найти не удалось.
H i ушение чернички сильно подействовало на «ан- Ншрсюра». Он был потрясен и как-то осел. Вернувшись в кремлевский дворец, он все время бормотал:
' ho что же такое будет? Ежели даже девка там NftKiui ни есть может на меня руку поднять и все 1«|нн Последние времена, что ли, приходят?
Питанный в Кремль доктор Шафонский после Вман'пыюго обследования нахмурился и сказал: Снаружи как будто ничего. Только синяк». Пустое дело!—приободрился Пугачев.—В первый р« I что ли, синяки получать? Не на рыле! Вот только 1н>01п г дюже! Желвак выскочил...
Место скверное! — веско вымолвил врач.— Тут артерия, именуемая аортой, проходит... Как бы она не оказалась от толчка поврежденной.
Жила такая, что ли? — испуганно спросил Пугачев.— И важная жила-то?
Очень важная! С ней шутить не следует...
Знала, стерва, куда трафить! Ну, и черничка! А сама яду приняла. Чорту баран! И не побоялась! А я ей что исделал? Чем обидел, говорю? Разе забил кого из сродственников, так она со злости...
Шафонский предписал «анпиратору» полный покой на несколько дней и воздержание от вина. Но едва он ушел, Пугачев потребовал водки и закурил на несколько дней.