Пугачев Победитель
Шрифт:
там, в приуральских степях. Состоял он из
неопределенного числа членов, ибо никакого статуса ими правил не было, а просто по мере надобности ро шиалось совещание из наиболее видных и влиятельны» сторонников «Петра Федорыча», среди которых главная роль принадлежала всегда представителям «Пафнутьева согласия» в лице членов семьи Голобо- родько. Бывали времена, когда после сильных поражений «совет» имел всего пять-шесть членов. По мере успехов он разрастался, так как Пугачев вводил в него новых и новых членов из своих сподвижников. Там были люди из самых разных народностей: из башкир, киргизов, казанских и астраханских татар, уральских и донских казаков, из чувашей, черемисов и других инородцев, не говоря уже о великороссах и малороссах. Одно время в совещаниях принимали участие с правом голоса Чеслав Курч и Михал Пулавский, брат знаменитого конфедерата. Перешедшие на сторону Пугачева сержант Кармицкий и поручик Минеев долго играли там роль знатоков по военной части.
Ко дню описываемого совещания из старых членов «Тайного совета» уцелели лишь немногие, например, Прокопий и Юшка Голобородьки, богатый яицкий казак Шилохвостов, сибиряк из «безпоповцев» Ядреных, князь Мышкин-Мышецкий, Творогов и Хлопуша. А список погибших в боях, предательски убитых завистливыми товарищами, попавших в руки сторонников Екатерины или бежавших и пропавших без вести включал в себя по меньшей мере сотню имен, из которых история сохранила память лишь о десяти или двенадцати.
Когда Хлопуша привел с трудом переступавшего «анпиратора» и заседание было объявлено открытым, слово взял канцлер. Он очень кратко изложил положение дел. Представлялось это положение очень мрачным: кроме внутренних сложностей, грозила тяжелая война с Польшей. Надежды на то, что удастся против панов поднять польских холопов, пока что не оправдывались. Польская армия невелика, но хорошо вооружена и дисциплинирована. Руководит ее действиями очень способный боевой генерал Владислав Вишневский. У поляков, правда, мало артиллерии, зато имеется превосходная кавалерия.
Били мы ляхов, где только ни попадало! В хвост и гриву дули! — хвастливо высказался Шилохвостов.
Ну, положим, «мы» их не били! — оборвал его Хлопуша. — Катькины енаралы, те, двистительно, расчесывали им кудри.
Затем Хлопуша принялся излагать состояние военных сил, имеющихся в распоряжении «анпиратора», и по мере того, как он говорил, лица участников совещания светлели.
Так мы панов, как воробьев, шапкой накроем! — облегченно вздохнув, заявил Ядреных.— Шутка сказать, кака сила у его величества?! Двести тыщ!
Хлопушу передернуло. Посмотрев исподлобья на начетчика, он буркнул:
^ - А ты бы помалкивал! Что ты понимаешь?
Затем он стал рисовать обратную сторону дела: - В Перми сидит Михельсонов, в Оренбурге — Го- лицын, в Питере — господа сенаторы, которые могут когда-нибудь и сговориться. На Украине крутит и вер- Tin проклятый Полуботок. По донесениям из Киева, у Полуботка большие замыслы: собирается сам в «ан- иораторы» пролезть. Но хуже всего то, что и сам народ ненадежен, всюду бунты, восстания. В Саратов- I кой провинции опять объявился новый самозванец, бп лый дворовой из кучеров, Акимка Лядовский, который таскает с собой такого же самозванца «цесаревичи., Тишку-поповича. В Моршанске крепко угнездился другой «цесаревич», Юрка, бывший чернец Да перечтешь ли всех? Одного уберешь, другой выскакивает.» М I ят черный народ, сбивают с толку солдатье. Везде и всюду приходится держать сильные отряды.
Да поляков-то много ли? — спросил Шилохво-
– Сам говоришь, и двадцати тыщ не будет! Ну,
пошлем против них тыщ... тыщ сорок. Как шарахнем!
Не ты ли шарахнешь?—покривился Хлопуша.— Храбер что-то стал! Позабыл, как тебе под Васищевым Гмщщын чесу дал. А было у тебя шесть тыщ, а у него, \ Голицына, двести егерей да эскадрон драгунов.
Так что ж с того, что у меня шесть-семь тыщ было! — возразил запальчиво Шилохвостов.— Солдат настоящих много ль у меня было? Как кот наплакал! А протчее — сволота сплошная!
Ас кем супротив ляхов пойдешь? С той же сволотой! Сунься-ка! Попробуй!
Ты енарал-фельдмаршал! Ты и должон вести армею! — вмешался Ядреных, у которого давно были свои счеты с Хлопушей.
По-настоящему, сам его царское величество должон бы супротив врагов подняться,— слащавым голосом высказал свое мнение новый московский старообрядческий архиерей Никифор.
Пугачев тупо посмотрел на него, икнул, потом осведомился:
А Москву на кого оставить? Давно она, Москва, бунтовала? Я-то пойду, мне что! Наплевать! А только я за ворота, тут же какой-нибудь Елисеев опять воду замутит!
Он стал горячиться, почти кричал:
Да и с кем идти-то? Игде солдаты настоящие? Игде офицерей брать? Борька Минеев правильно говорил: без офицерей, как без рук! А у нас кто в офицерях ходил? А почнешь отдавать сиволдаев под начальство казакам, они на дыбки становятся! Опять же у ляхов конница. Бывал я в Польше, видел ихних уланов! Ничего особенного, но, между про- тчим, супротив уланов нужно настоящих кавалеристов выставлять. Башкирята да киргизы не очень годятся. Наши гусары да драгуны — ну, так. А сколько их у нас?
Может, откупимся как ни есть?—не то спросил, не то предложил Никифор.
Надо откупаться, ничего не поделаешь! — прозвучали за ним голоса Прокопия и Юшки.
Кабыть зазорно откупаться-то?!—нерешительно заявил «анпиратор» — От ляхов да вдруг...
Деньгами откупаться?—осведомился канцлер.
Известно.. Ну, вот придет «золотой обоз» из Екатеринбурга, — заплатим, сколько там полагается
Ничего не выйдет!—сухо заметил Мышкиа—Хоть и все то золото отдадим Вишневскому, ничего не выйдет, потому что не хватит покрыть и половину контрибуции!
А он остальное подождет!
А он, ожидая остального, Смоленск займет! В его грамоте так и сказано: Смоленск должен быть сдан и обеспечение уплаты, независимо от той части, кото- рал не может быть внесена немедленно. Значит, одной гысячи не хватит—сдавай Смоленск!
Участники совещания стали смущенно переглядываться. Кто-то буркнул насчет польской жадности. Пугачев тревожно завозился и засопел.
– А ежели мы им Смоленск отдадим? — робко < просил Ядреных.
А ты знаешь, сколько верстов будет от Смоленска до Москвы? — ответил вопросом на вопрос Хлопуша.
Нюжли так близко? Ах ты, господи! Вот дела... Сразу все загалдели, набросились на притихшего
аипиратора». Кричали возбужденно:
Ты что же молчишь? Царство, можно сказать, и попадает, а тебе и горя нету? Кто царь? Ты, поди, и М.'псву ляхам сдать не откажешься? Что тебе Моск- оа " Тебе была бы Танька под боком, а на столе водка,
и I ты и пальцем не двинешь.
«Анпиратор» хмуро и вяло оглядывался вокруг, все это его не касалось, и облизывал потре-
< ашиисся губы.