Пугачев Победитель
Шрифт:
Какая там награда?!—вмешался Фрол Ипатьев.— Приказные уворуют, вот и все. Ежели, скажем, самим попользоваться, то дело верное. У начальства водки и без того хватает.
Я бы забрал, да... Да как бы наша сволота не перепилась!—заколебался Шелудяков.
Ну, сволоте можно дать бочонок-другой да и будет с нее. А для охраны остального стражу выставим.
Посмотрим, там видно будет,— ответил уклончиво Шелудяков, что-то соображая.
Уже начинало смеркаться, когда огромный обоз дополз, наконец, до берегов извилистой Шагалки. Выскочившие вперед конники легко нашли склад спирта в десятиведерных бочонках-пузанках. Склад охранялся тремя белгородскими казаками.
До ближайшего поселка, почти совершенно разрушенного при недавнем башкирском восстании, оставалось еще добрых двенадцать верст. Поэтому Ипатьев
|| Шелудяков решили остановиться на ночлег тут же,
травив часть конников за фуражом в ближайшие «угора по Шагалке. Как всегда, из саней был составим круг, внутри которого разместились люди и кони. И собранного по берегу сухого камыша развели много
и I |юв. Шелудяков великодушно уступил белгородцам | ццл бочонка, пять отдал возчикам, а остальные забрал
м |>, и отдал под охрану своих казаков и пушкарей.
Ночники мгновенно расхватали водку из пяти бо- I 'пинов, и это только раззадорило жадность сильно м< I" зябших людей. Белгородцы оказались сущими ро-
' ими и допустили, что шустрые пушкари у них на
[ Рли ах скрали два бочонка. Тут же в стане зашушукались:
Белгородцы думали схитрить да зарыли в cHeiy I «ню то ли десять, то ли двадцать бочонков, а кто-то | и * них возьми да и проболтайся Прошке Штанкову, пушкарю, да Мишке Любавчику, казаку. А Прошка да Мишка других оповестили.
.М к Жители выпить на даровщинку потянулись к о1 крытому Прошкой и Мишкой месту. Так как нести гиирт с собой в лагерь грозило встречей с Шелудяко- иым то пили на месте, сколько могли, и старались им пить, как можно больше. Когда Шелудяков, тоже | ни холившийся в сильном подпитии, обратил внимание [нм подозрительное шатание из стана в стан и нагря- I и v и гуда, где лежали припрятанные опростоволосившимися белгородцами бочонки, от их содержимого i щтлиалось уже очень мало. Скорый на расправу Шнлудяков собственноручно избил в кровь двух замш нутых на месте пушкарей, как раз опоздавших Щи дележу неожиданной добычи. А покуда он шумел и щ мри юл, кто-то спрятал несколько бочонков и из охра- I млпинтося стражей запаса. Шелудяков растерялся К и мнхпул рукой.
О том, что произошло дальше, довольно подробно 1|мгсназывает в напечатанных в 1789 году в Риге •Напоминаниях» бергмейстер Иоганн Ульрих.
«Когда нас вывезли из Екатеринбурга, все мы были в глубоком отчаянии. Единственный человек, который не терял бодрости и надежды, был наш уважаемый пастор, господин Карл Винтергальтер, почтенный старец и ученый теолог. Он всю дорогу утешал нас своими речами, в которых советовал верить в милость божью, и подавал нам пример своим презрением к тя гостям зимнего пути.
Мятежники обращались с нами чрезвычайно грубо, проявляя невероятное жестокосердие. Многие из них забавлялись тем, что подходили к нашим саням, вытаскивали из-за голенищ кривые ножи и делали вид, что собираются нас резать. Злодей Шелудяков много раз грозил нас расстрелять, и когда мы ему говорили, что он за сие подвергнется ответственности, он смеялся и говорил; «Донесу, что вы подняли бунт и пытались бежать, почему мне и пришлось с вами покончить! Еще награду получу!»
Другой злодей, рабочий Фрол Ипатьев, руки которого были обагрены кровью многих невинных жертв, без всякого повода бил плетью семидесятилетнюю вдову екатеринбургского протопопа Анфису Успенскую, бил кулаками по лицу больного Арсеньева, человека достойного и всеми уважаемого, грозил всех перевешать и несколько раз изливал неудобоназываемую жидкость собственной фабрикации на сирот бывшего екатеринбургского вальдмейстера Шишкина.
Я персонально был так измучен всем пережитым за сии ужасные месяцы господства подлой черни, что мечтал о смерти как об избавлении, и посему проявлял дерзновение к нашим палачам, полагая, что грубостями своими выведу их из себя и они покончат со мной. Однако бог судил иначе. Случай сей весьма достопримечателен и поучителен, и я хочу сохранить память о нем для потомства.
Из Екатеринбурга с нами шли белгородские казаки. Их начальник, именовавший себя старшиной Карпом Матюховым, на одном из перегонов подъехал к саням,
на коих лежали мы с почтенным пастором, сделал шерское лицо, заскрежетал зубами, замахал нагайкой, а потом, к нашему несказанному удивлению, пересыпая свои слова грязной русской бранью, а также и скверными немецкими словами, прокричал ним на правильном немецком языке: «Сделайте испу- | чнные лица и отвечайте мне ругательствами. Я не гот, за кого вы меня считаете. Ругайтесь же, черт бы нас побрал, а то меня заподозрят. Мужайтесь, час "сиобождения близок!» Он еще раз замахнулся на меня нагайкой и отъехал. Глядя на сие, злодеи смеялись и благодарили его за то, что он якобы нас
шарил». Мы же воистину были в крайнем смуще-
н и и Мы желали верить его обещанию, но верить было и< ьма трудно! Даже полагая, что он и его товарищи (•«лгородцы почему-либо хотели нам помочь, разве имелась для того возможность? Рядом были полторы Тысячи мятежников. Белгородцев же, как мы сосчита- <111, едва набралось пятнадцать человек. Все случивше- ei I представлялось нам неким сном, и мы много раз переспрашивали друг друга, не почудилось ли нам сие. Так, переходя от надежды к отчаянию, мы прожили несколько дней. Лишь один раз упомянутый выше •к ювок снова подъезжал к нашим саням и опять, будто im иная нас проклятьями, подтвердил, что спасет нас.
433
Когда мы расположились станом на берегу реки III и галки, мятежники обнаружили в камышах и в снегу много бочонков с водкой и предались пьянству. Наша | ipiuica из бывших рабочих подавала пример другим. | пфшииа Матюхов вел себя нарочито странно. Так, он избил нагайкой двух наших сторожей за недоста- |' ню бдительный присмотр за нами, а потом притащи и самого Шелудякова к нашим саням и настоял на yen en ни надзора за нами, на что Шелудяков ответил • н|»'иеликим раздражением: «Эти скоты все перепи- III | Не мне же самому сторожить арестантов! Небось, 111 у(ичут!» — «Я пришлю своих людей сторожить их»,— и и" гил Матюхов. И в самом деле, к нам были при-