Пушковое царствие
Шрифт:
«Ох, по жопе бы сейчас надавать этому мнимому сопернику, которую такую злую шутку собрался сделать» — подумал я про себя, и начал движение в сторону кастрюли, чтобы срочно вылить из колбы содержимое моего отвара. Если ведомство мне дала рецепт, значит это «противоядие». И я должен его применить. Я быстро справился с заданием, и поздравил себя с этим. Всё, можно вызывать пушковых.
— К-хе, к-хе — прозвучало у меня за спиной. Я вздрогнул, и обернулся. На меня смотрели два чёрных огромных глаза. И я невольно залюбовался огнём, которые они сейчас источали.
— Здравствуйте — сказал я девушке,
— Привет, касатик, — сказала она и усмехнулась, — никак новенький «прозрачный» из «белого» ведомства пожаловал мир спасать, как обычно…
— Я так понимаю, вы из другого ведомства? — спросил я, — и судя по всему, «чёрного» цвета?
— Какой догадливый. Да — ответила она.
— Зачем здесь?
— Я за своим, который отравить хотел. Душонка ему не нужна, так моё ведомство решило.
— С ума сошли? Пацану семнадцать. Ну поругайте, ну в конце концов ударьте, но забирать…
— Интересно, кто тебя спрашивает? — озлобленно прорычала она и решительно направилась к сковородке с котлетами. Понюхав содержимое, она вылила из своей колбы отвар серого цвета, и удовлетворённо вернулась обратно.
— Расскажи, что с ним будет? — попросил я.
— Инсульт, и кровоизлияние в мозг. В моей колбе смертельная доза инсулина.
— А если комиссия будет пробовать первой? — заорал я, и начал двигаться в её направлении со сжатыми и вытянутыми кулаками вперёд.
— Нет, так не будет, — сказала она и начала пятиться назад, намереваясь не вступать в телесный конфликт, — и потом, у меня задание от моего работодателя. Они приказывают, я выполняю. Это вы, «белые» святоши недоделанные. Котятки, домовики, воробьи и ласковые слова. Всё прощаете, никого не обижаете. А если мы так будем делать, то нарушится баланс добра и зла. Последствия знаешь? Я думаю знаешь.
— Давай, не горячись. Он не хотел убивать, просто «диарея» пришла бы, и всё. Он же не яд кобры туда вылил.
— Нет, именно яд. Поэтому я и пришла. Не смей трогать сейчас то, что я буду делать. Ты отвар свой влил, вот и радуйся. А мне не мешай. Комиссии ничего не будет, они у нас очень везучие, благодаря тебе. Лекарство, которое купил этот урод при соприкосновении с кипящей водой, даёт смертельный ожог слизистой. Умерло бы мгновенно как минимум двадцать человек. Вместе с соперником, который кстати сказать уже из кастрюльки раз сто попробовал бульон. Поэтому не мешай мне. Я за своим пришла. Он мог бы быть убийцей.
— Но ведь он не знал…
— Не знание закона, не снимает ответственности ни с кого. Отойди, сказала.
— Нет — ответил я и рванул на неё. В голове был туман ярости, и понимая, что дорога каждая минута, я начал изо всех сил вспоминать то, что я уже знал и умел в магии. Острые ножи полетели в её сторону. Нет, я не имел право ранить. Но я имел право напугать. Они, беспрекословно слушаясь моего приказа, пролетали в миллиметре от «чёрной». Когда она испуганно смотрела на мои манипуляции, я уже мысленно ликовал и праздновал победу. Ох как я в тот момент ошибался. В процессе военных действий, я вдруг обнаружил, что моё волосатое колено перестало быть прозрачным, и я катастрофически начал увеличиваться в размерах. Приказав ложке явиться передо мной, и получив её, я обжёг её бок красным, и нарисовал цифру десять. И сделал это вовремя. Кухня и её студенты, уже были изрядно напуганы спонтанным летанием инвентаря, и моей волосатой коленке. Всё замерло, и я повернулся к ней лицом.
— Ух ты, голенький «белый». Симпатичный. Жалко калечить. Но таков закон. Вызывай своих пушковых и вали отсюда. По-доброму пока прошу — сказала она, и встав на ноги, приготовилась к атаке. Я не был испуган. Драться в детском доме приходилось много и часто, иначе попросту не выживешь, но вот делать это с девчонкой, было, пожалуй, мне в первой. Поднявшись на ноги, я пошёл в атаку. Она не стала ждать, когда я начну орудовать кулаком. Одним движением руки, она вызвала огонь, который почему-то мне показался очень голубым, и бросила мне его в плечо. Я заорал от боли. Рука горела болью, и кожа покрылась красными буграми.
— Сказала, отвали. Не понял? Теперь держись, и вызывай пушковых. Меня по головке не погладят, если я убью тебя. Никогда не лезь к нашим карам. Сказала смерть, значит смерть — сказала она и внимательно на меня посмотрела. Я выпил из колбы отвар, который сделал для меня Татарин, и вызвал своих. Бой проигран, осадок остался. Сейчас меня интересовала только моя рука, которая уже вовсю кровила, и моя жизнь. Судя по глазам «чёрной», мне ничего хорошего не светит, и она действительно может меня убить. Куда там мои кулачные бои, по сравнению с её оружием.
— Пушковое царствие, приди на выручку, забери меня. Проводников пришли, не скупись — сказал я голосом, глухим от боли. Я уже лежал на полу, и мне было очень плохо. Когда появились мои, я уже был в бреду. Мутными глазами смотрел, как Маруся и Вася пытались меня транспортировать. Но помочь я не мог. И понимал, что они не справятся. «Чёрная» смотрела на нашу возню с кривым от усмешки ртом.
— Это же надо, как «белые» обнищали. Ни хрена не могут. Студента какого — то прислали, который в магии понимает, как я в добре. То есть, ничего. Ладно, помогу вам. Не охота мне на себя лишнее брать. Посторонитесь, давайте подойти к нему — сказала она и пошла мне навстречу. Взяв в свои руки мои запястья, она начала что — то шептать про себя, и потом одной рукой посадила мне на живот моих котят. Потом произошло такое, отчего моя и без того обожжённая кожа пошла мурашками. Вокруг меня образовался «кокон», внутри которого лежала материя, которая напоминала мне вату. Туда она нас и поместила. Маруся вовсю наяривала языком, вылизывая мне плечо, и мне на минуты, стало полегче. «Чёрная» держала «кокон» в руке, и шептала заклинания. Потом посмотрела в мою сторону, и сказала:
— Смотри.
Я из последних сил повернул голову в сторону, в которую она показывала. Мальчик, который хотел убрать соперника таких плохим способом, пробовал свою котлету на готовность. Жадно проглатывая кусок за куском. Потом его лицо побледнело, и он схватился за стол рукой. Падая на пол, он смотрел в потолок немигающим взглядом.
Я отвернулся, и заплакал. Как плачут дети, горько и обидно. Проиграл во всех фронтах. Да, задание выполнил, но ребёнка не смог отвоевать. С этими мыслями я и уснул. Мой «кокон» летел высоко в небе, чтобы спасти меня от боли и болезни.