Пусть эта музыка стихнет
Шрифт:
– Согласно моим данным, твоим отцом был инженер Югга, матерью – наставница Буди. В тебе соединились линии крови Айр и Пай. В день совершеннолетия ты обязан выбрать свой путь. Никто не может одновременно принадлежать двум родам.
– Я хочу быть Айр, – не задумываясь, ответил Мелик.
Доктор Сачи подняла ладонь, жестом прося его замолчать.
– Если ты успешно сдашь экзамен, не пройдёт и года, как одна линия крови вытеснит другую… Теперь скажи мне: задумывался ли ты, почему каждый житель ковчега должен исповедаться Пай перед смертью?
Мелик заворожённо посмотрел в тёмные глаза
Он отрицательно покачал головой.
– Из-за памяти. Наши тела исчезают, превратившись в ресурс, но память остаётся. Плохое, хорошее, честь, бесчестье, любовь, ненависть и, главное, опыт. Она вливается в информационное поле планеты и хранится в определённых кластерах, защищённых своего рода паролем. Сдав экзамен, представитель линии крови получает доступ к архиву знаний.
Мелик опустил взгляд на свою руку, изучая рельеф вен на кисти.
– То есть… – русые брови сошлись у переносицы. – Я получу опыт отца?
– Не сразу, но не только его – и других уже почивших представителей линии крови. Все, кто поделился собой с Пай, попадают в эти кластеры. Потомки, успешно прошедшие экзамен, могут подключаться к памяти предков в поисках ответов на вопросы в любое время.
– Я думал, информационное поле существует само по себе…
– В хаотичном виде. Пай научились его упорядочивать, – доктор Сачи указала на пруд: – Как от одной капли расходятся круги, так один Пай хранит память обо всём, что узнал.
Молодой человек сжал губы и напряжённо кивнул.
– Важно понимать, – сделав паузу, сказала доктор Сачи, – что какую память человек оставит после себя, зависит лишь от него… Ты встречался на занятиях с ученицей Карой?
Мелик отрицательно покачал головой; зрачки расширились, выдавая ложь.
– Скоро её совершеннолетие и экзамен. Она откроет нам доступ к мириадам йотабайтов 21 данных. Когда я смотрю на неё со стороны, то порой, удивляясь, забываю, что могу делать то же.
21
Йоттабайт – кратная единица измерения количества информации, равная 1024 байт.
– Похоже на чудо, – пробормотал Мелик. – Выходит, каждый Пай бесценен?
Доктор Сачи с улыбкой кивнула.
– Я бы хотела проверить в тебе силу крови Пай, – продолжила она. – Проведём тест?
Доктор Сачи принесла супербук: на экране быстро мелькали фигуры разных форм и цветов.
– Сейчас они ненадолго замрут и затем продолжат перемещаться. Нужно восстановить порядок, и важна каждая деталь. Для точности мы повторим тест несколько раз.
– Это же просто, – Мелик словно забыл все свои тревоги. – Я легко справлюсь.
Разноцветный вихрь крутился на экране. После обещанной паузы, Мелик протянул руку и стремительно начал переставлять фигуры и выбирать цвета, воспроизводя отпечатавшийся в памяти узор. Движения были чёткими, их последовательность – выверенной, а точность – абсолютной. Доктору Сачи не пришлось бы даже хитрить, убеждая его в
Наблюдая расцветавший на лице молодого человека восторг, доктор Сачи вспомнила себя в юности, и гнев на наглого мальчишку угас. Ученице Каре больше ничего не угрожало.
Закат уже отгорел, когда доктор Сачи уходила из Верхнего сада в свою каюту. У ворот её задержал начальник службы безопасности.
– Доктор Сачи, кто-то сообщил, где скрывалась одна из ячеек оппозиции. Я направил туда отряд.
– Хорошо. Сомневаюсь, что они кого-то поймают, однако, я думаю, теперь экзамен ученицы Кары пройдёт без эксцессов.
– Вы уверены?
– Да, – в её голосе промелькнула усталость. – Благодарю за оперативность, командир.
Экзамен действительно прошёл спокойно. Ученица Кара справилась отлично. Доктор Сачи с гордостью нарекла её «лиценциатом Карой» и надела ей на шею отличительный знак. Мелик стоял среди зрителей и смотрел на девушку со странным восторгом и даже с каплей нежности.
Доктор Сачи мысленно торжествовала. В конце концов, её семья не зря правила ковчегом Скуа три века.
Чужак
Когния 22 – это мы. Когния – это то, что происходило с нами.
Поистине дар – возможность открывать своё сознание и проникать в прошлое предков, понимать, что они думали и чувствовали. Любой может отправиться в путешествие среди потоков, и благодаря им мы знаем, что всё связано между собой…
Надпись над входом в Артель
Гейл погрузился глубже и почувствовал, что связи уплотнились. Он видел, как они переплетались, – гибкие, узловатые, тугие, будто корни древних деревьев. Каналы пульсировали, мерцали фиолетовыми, синими и зелёными красками. Наполнявшая потоки энергия ощущалась даже на расстоянии.
Иностранец исчез, словно никогда и не входил в город. Гейл Луцен сталкивался с подобным впервые, но идти ниже было опасно.
Часовой запрокинул голову, высматривая просвет между связями. Перед возвращениями Гейл всегда казался себе ныряльщиком, влюблённо созерцающим муаровую глубину и позабывшим о времени, хотя кислород в баллонах почти закончился.
Часовой сосредоточился, приготовился устремиться сознанием к поверхности и не заметил, что больше не один.
Кто-то толкнул его в спину. Гейл потерял равновесие и качнулся вперёд. Он инстинктивно выставил перед собой руки и тут же с ужасом осознал, что пальцы разорвали тончайшую оболочку оказавшейся рядом связи. Брызги разлетелись во все стороны. Часть из них влилась в другие каналы; оставшиеся, утратив инерцию, повисли в пространстве блестящими сферами.
Из дыры ударил мощный поток и накрыл Гейла с головой.