Путь Базилио
Шрифт:
Не, ну ты зацени, ну ты прикинь: после всего — я люблю тебя, Мальвина. Ты можешь в это поверить? Я вот — нет, не могу.
Самое страшное в любви — всеохватное чувство небытия. Amo ergo non sum. Я люблю — следовательно, не существую. Я есмь только с тобой. Если в мире нет тебя, это даже не больно — это мёртво. Ты, Мальвина — Жизнь жизни моей, как сказал блаженный Августин о своём смешном бородатом Боге [127] .
Когда ты дала от нас дёру, Жизнь жизни моей, ты забыла у меня крем для ног и полотенце.
127
Жизнь жизни моей, как сказал блаженный Августин о своём смешном бородатом Боге.– Видимо, имеется в виду это место: «И ты, душа, говорю это тебе, ты лучше, ибо ты оживляешь глыбу тела, в котором живешь, и сообщаешь ему жизнь: ни одно тело не может этого доставить телу. Бог же твой еще больше для тебя: Он Жизнь жизни твоей.» - См.: Аврелий Августин. Исповедь блаженного Августина епископа Иппонского, кн. 10, VI, 10.
Однако в Сундуке Мертвеца этой книги не сохранилось - а скорее всего, и не было изначально. Скорее всего, Пьеро знаком с августиновским афоризмом по какой-нибудь случайной цитате в неустановленном произведении.
Я не могу жить без тебя, Мальвина. Я живу, но не могу.
Ах да, как же я забыл-то. Мне же не надо жить. Как тем самым, которым надо было плыть, а не жить [128] . А мне необходимо выполнять задания. Мне надо выступать. Выступать! — вот чего я хотел бы не мочь. Я боюсь, что мне когда-нибудь это понравится по-настоящему — то, что мы делаем на сцене. Артистический темперамент, чувство зала, всё такое. Мечта актёра: самоубийство перед публикой. Кровь-кишки-распидорасило: это моё, родное. Выступление — всегда имитация самоубийства, симулякр суицида. Кстати, какой поц это спизднул? Станиставский, хрен ему в стык? Немирович-Данченко, хрен ему в стык? Антонен блядь Арто, хрен ему в стык, и более того — в уста, из уст в уста, из уст в уста?
128
...которым надо было плыть, а не жить.– Судя по всему, Пьеро вспомнился латинский девиз «Navigare necesse est, vivere non est necesse». Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» рассказывает такую историю. Помпей Секст, получивший от римского сената чрезвычайные полномочия для доставки в Рим хлеба из Сардинии, Сицилии и Африки, готовился к возвращению. Тут разразилась буря. Однако Помпей первым поднялся на корабль и со словами «Плыть необходимо, жить - нет» приказал идти в море.
В отличие от предыдущего случая, сочинение Плутарха в Сундуке имеется; однако нет никакой уверенности, что Пьеро знаком с девизом именно по первоисточнику, без посредства какого-либо иного сочинения.
Автор оставляет эту загадку, равно как и предыдущую, следующим поколениям пьерологов и пьероведов.
О, крик растлеваемой плоти! Бычья морда Минотавра в ночной пасти лабиринта. То смеётся и блещет потным крупом, то — о ужас! — нежно мычит и лижет мне руки кровавым языком, уговаривая бросить всё, даться, бросить меч и поселиться навек в лабиринте. «Так говорил Заратустра», часть четвёртая, перевод Солдатенкова. Не, пизжу: это Белый Андрей, откуда-то из переписки; забыл, откуда.
И сегодня у нас выступление. Первый раз в Директории. Жду с нетерпением — блядь, ну какой же позор. Чтобы снова даться, даться Минотавру. Ебать мои хуюшки! — даться, принять, насадиться, а потом выплеснуться сладкими помоями. Публика это любит; публика это жрёт; публика этого хочет. Но хочу и я — вот что страшно, Мальвина, вот что страшно.
Кстати об этом: пора принимать айс. Дозу надо наращивать: крыша едет не спеша, тихо шифером шурша — но без срывов, без срывов.
Сую в рот первый шарик. Заталкиваю под язык и сильно нажимаю, продавливая в фистулу. Дёргает нерв в челюсти: дозатор опознал вещество и сейчас начнёт его сброс в кровоток. В щадящем режиме, бля, в щадящем режиме, ёпа. О, до чего же полезная вещь, этот айс. Он помогает мне любить тебя с пользой для общества. Любить эту чёрную лазурь в переборах коленчатой тьмы, этот нищенски синий и заплаканный лёд, чёрный и синий, black and blue, я весь black and blue [129] , и с тех самых пор я не пришёл в сознание и никогда не приду.
129
...black and blue...– Идиома, распространённая среди филифёнок и других англоязычных: «быть чёрным и синим» = «быть в синяках», «быть жостко отпижженным» (физически или эмоционально).
Также - название альбома вокально-инструментального ансамбля «Катящиеся камни». Два упоминания этого альбома можно найти в сочинении Егора Радова «Всплеснь, или Сорокапрядье», имеющегося в «Библиотеке филолога», сохранившейся в Сундуке Мертвеца. Ради некоей внутреней связности (а также из педантизма) упомянем, что во втором сохранившемся сочинении Радова, «Трактате о мандустре», данный альбом не упоминается ни разу - хотя казалось бы.
О! Хорошо пошло. Больно и сладко, всё как мы любим.
Я смотрю на себя в зеркальце. Кровь отливает от щёк, торец мой бледнеет, лунеет, стираются случайные черты. Начинает подрагивать нижняя губа и левое веко. О, левое веко! Как я жалок. Ты б сблевала с меня сейчас, возлюбленная моя, ты бы с меня непрерывно блевала, если бы тебе не было всё равно, есть я или нет меня. Так вот, меня — нет. Нет и не было.
А что же было — ведь что-то же было? А была ты. Когда мы засыпали, веки твои тяжелели от мака, тихо грезя, прильнув к челу моему. Нежные звоны мне трепетом грудь наполняют. Облаком синим твой лик в душу мою низошёл. Тоже Тракль, «Unterwegs». Это про тебя, про твои волосы. Облаком синим твой лик в душу мою изошёл. Изошёл и изгваздал. Ничего-ничего, ты же знаешь — я готов прожевать песок, на который ты сходила.
Ты хоть понимаешь, что мы делаем? Что я делаю на сцене? Я же торгую тобой, Мальвина. Я отдаю тебя на поругание. О, если бы ты понимала, как это страшно. Но ты бы лишь посмеялась. Может быть, даже пошла бы со мной на сцену — ты любишь такое, о да, ты же такое любишь, вот такусенькое, такенное, о да?
О вы, кто-нибудь! Раздавите мне яйца, ибо я изнемогаю от любви.
Глава 68, в которой представление, наконец, начинается
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Паранормам присущ как крайний индивидуализм, так и высокий уровень солидарности. И то и другое связано с их особым положением в экономическом и социальном полях. С одной стороны, сам характер паранормальных способностей затрудняет их совместное использование. Как правило, паранормы — одиночки, работающие среди т. н. нормалов и зависящие от них. С другой стороны, крайне высокая востребованность паранормов приучила их к тому, что они не видят друг в друге конкурентов или соперников за место под солнцем. Зато они сталкиваются со специфическими проблемами, начиная с обывательских предрассудков и кончая насилием со стороны отдельных лиц или структур. По этим вопросам в среде паранормов существует консенсус, который они активно продвигают в «нормальном» обществе.
Характернейшим моментом является отношение к новициям. «Дикий» паранорм, случайно обнаруживший у себя способности, в подавляющем большинстве случаев может рассчитывать на признание со стороны коллег-паранормов, помощь с адаптацией и позитивное отношение к себе. Сам же момент обнаружения параспособностей у новичка может обернуться настоящим чествованием.
Буратине достался хороший билет: место было в самой серёдке.
За его спиной вяло дышал зал — около сотни разномастных существ. Слева от бамбука устроилась целая свора псиц, суетливых и пахучих. Они шептались, подлаивали друг на друга и нервно хихикали. Справа сидела на корточках огромая кенга, по виду — корпоративная менеджерка. Сумка на животе была занижена по последней моде, так что два верхних соска торчали на всеобщее обозрение. Нервная кенга всё время их теребила, подёргивала, покручивала. Буратину это раздражало, и он стал пялиться на сцену, где два жука устанавливали огромный барабан. Горбатый гозман принёс позвякивающие тарелки. В углу сцены пупырчатая жаба, опасно раздуваясь, проверяла контрабасовую тубу. Та блистала начищенной медью и издавала утробные рыки.
Всё это забавляло бамбука минуты три-четыре. Потом ему надоело, и он стал пялиться наверх, где было широкое круглое отверстие, затянутое прозрачной плёнкой. На самом краю сидел бэтмен и пялился вниз.
Тут нос Буратины уловил запах попкорна, а уши — хруст. Обернувшись, он увидел газель, ещё молоденькую, но уже круглобокую и жопастенькую. Не поднимая глаз, она увлечённо доставала языком из огромного бумажного ведёрка жареную кукурузу и ею хрумкала.
У деревяшкина тут же взвыл желудок и одновременно зашевелился сучок в штанишках. Ему ужасно захотелось отнять у газели жрачку, а её саму — отодрать во все дыры: он любил жопастеньких. Не в силах сдержать плотские позывы, — в воздержании он был вообще не силён — бамбук потянулся к ведёрку. И, естественно, ткнулся носом в газелью мордочку.
Та отпрянула, чуть не рассыпав попкорн. Потом подняла на него испуганные глаза.
— Слы, па-адруга, — страстно зашептал Буратина, — у меня на тя чё-та вскочило. Давай в уголочек? У меня твёрдый, — похвастался он.
— Что вы себе позволяете? — возмутилась газель. — Никуда я с вами не пойду! [130]
— Тады хоть пожрать, — предложил бамбук альтернативу. И, не дожидаясь реакции, выхватил у неё из рук вожделенное ведёрко.
— Ой… да как это так… да я сейчас… — газель судорожно вдохнула, собираясь с духом, чтобы закричать караул. Но деревяшкин тут же всучил ей ведёрко обратно. Правда, уполовиненное: бамбук успел высыпать горку вкусняшки себе на стул, промеж коленок.
130
Никуда я с вами не пойду!– Одна чересчур начитанная читательница предположила, что эти слова - скрытая цитата из стихотворения Андрея Добрынина о желании стать диктатором Габона.
Автор на всякий случай сообщает, что знаком с данным произведением - как и с его автором - но совершенно не имел его в виду, а само желание стать диктатором этой небольшой, малонаселённой, но весьма богатой полезными ископаемыми (нефть, газ, марганец, золото, уран и т.п.) страны хотя и считает естественном (по вышеуказанным причинам), но сам не разделяет, так как слабо разбирается в вопросах экспорта минерального сырья. Впрочем, автор вышеупомянутого стиха тоже не является экспертом в этих вопросах, да и цели диктаторства представлет себе иначе.