Путь Черной молнии
Шрифт:
– Я уже об этом думал. А здесь в отряде кто блатной?- спросил Сашка.
– Пока две семьи - это моя и Пархатого. Скоро будет известно, кого паханом назначат в отряде.
Первое знакомство Воробьева с блатными в отряде прошло на ура. Он сам был удивлен положительным исходом дела, а то ведь пришлось бы ему свою честь до последнего защищать. В душе он люто ненавидел свору подонков: они как волки, все на одного, не огрызнешься, разорвут в клочья, а здесь в зоне один конец, удавку на шею и пускают по кругу.
Этого Сашка больше всего опасался, из подтишка сомнут его, опустят, а
Но видимо жизнь по-иному распорядилась на этот раз: Саньке стало спокойнее на душе, но интуиция подсказывала ему, что это только начало. Впереди еще четыре с половиной года. Как все ляжет? "Поживем, увидим!" И он пошел прогуляться на воздух.
Да, Сашке Воробьеву действительно повезло. До вора в законе Дрона дошли слухи, что кто-то из этапников избил братву в шестнадцатом отряде. Первая мысль пришла в голову: "Наказать борзого бойца, чтобы другим неповадно было оборотку пацанам давать". Но когда он узнал подробности, что хотели его ободрать, как липку и били - то в принципе человек десять, и выстоял парняга. Потом еще прикалывался, когда менты его уводили, но пацанов не сдал, увел разговор в другую сторону. Тогда Дрон решил сначала держать спрос с Рыжкова.
Дронов был в курсе, как Пархатый держал в кулаке отряд, в этом отношении к нему было много претензий. Особенно напрягали вора слухи о том, как опускали кого-нибудь из провинившихся заключенных. Братва из числа зоновских авторитетов открыто заявляла, что Пархатый открыто беспредельничает. На предстоящей сходке Дрон, конечно выслушает всех, и примет справедливое решение.
Он считал, что массу мужиков нужно держать в порядке, а за блатными иметь глаз да глаз, чтобы между ними не было заварушек. Умные мужички тоже могут подбивать своих против блатных, а буфером между ними должен быть авторитет, которого обязаны слушать и те и другие. Возникнет, к примеру, стихийное волнение у мужиков против блатных этой зоны, которое потом ни менты, ни авторитеты остановить не смогут. Менты всех пацанов пересажают, по разным зонам и перифериям раскидают, с главного приглядывающего за зоной будет спрос, не смог вор, поставленный сверху овладеть ситуацией.
"Конечно ментам на руку, когда в зоне спокойно, у них совершенно другая политика: лучше плодить активистов, и с их помощью содержать зону в порядке, чем дать волю мне вору и разрешить управлять по-своему. Мы с хозяином, что два медведя в одной берлоге не уживемся. С Пархатым и ему подобными, если они окажутся виновными в беспределе, я жестко разберусь, а насчет пацана надо поручить Равилю, чтобы первую поддержку ему оказал, да приобщил к делам пацанским - это пока, а там будет видно" - размышлял Дрон.
Вор подошел к двери и постучал, в коридоре изолятора послышались шаги подошедшего, открылся смотровой глазок.
– Командир, после отбоя приведи ко мне Пархатого из второй хаты, базар есть.
Открылась кормушка в двери, и показалось лицо дежурного прапорщика:
– Дрон, я смену сейчас сдаю, передам Генке "Крокодилу", чтобы он к тебе его привел.
Крокодилом он называл своего друга прапорщика, с другой смены.
– "Кузя", как делишки?- поинтересовался Дрон.
– Да ничего, нормально,- замялся прапорщик Кузнецов.
– Как у тебя с ловэшками дела обстоят, может подкинуть?
– Да не откажусь, поиздержался капитально.
– Короче, дай знать Равилю, он в четвертой хате сидит, пусть его пацаны с отряда мне хавки (еда) и курехи подкинут, да еще баул (вещевой мешок) зарядят, братву в карцере подкормить надо, скажешь от меня, они же тебя и филками (деньги) подогреют.
Видимо кто-то из обслуживающего персонала приближался по коридору, прапорщик захлопнул кормушку и строго произнес:
– Библиотека после пяти вечера будет, а пока читай газеты.
Все было у Дрона схвачено, хоть и пришел он в зону недавно, но связи передались ему по наследству. Его предшественника - Колдуна, администрация колонии за злостные нарушения режима содержания, все-таки отправила в тюрьму закрытого типа. Дронова в данную колонию из далекой зауральской зоны направили по "путевке" (заказное направление в какую - либо зону) воры в законе.
Начальник оперчасти колонии Ефремов пообещал его вслед за прежним авторитетом колонии отправить, нашел ведь "солдацкую" причину, вот уже три раза по пятнадцать суток досиживает Дрон в ШИЗО, а дальше опер грозился в БУР перевести. В дальнейшем парочку БУРов отсидит, и администрация направит в дело в суд. За злостные нарушения режима содержания, за создание в колонии условий процветания воровского сообщества, за сколачивание неблагонадежных группировок и так далее и тому подобное, и пойдет Дронов по этапу в тюрьму закрытого типа.
Но сам Дрон так себе думал: "Кишка тонка у кума-Ефрема, я - то в курсе, кто в зоне негласный хозяин: не начальник колонии, а его заместитель по Режимно-Оперативной части майор Кузнецов, это он будет решать, что со мной дальше делать".
Вечером, после отбоя, дверь камеры Дронова открылась, и в нее тихо проскочил Рыжков.
– А-а! Пархатый! Ну, садись, гостем будешь, разливай чаек и рассказывай что там в зоне, в отряде творится. Рыжков обсказал вору все новости, которые знал, заодно и свою историю не забыл рассказать.
– Я ему шакалу всю ж... на восемь клиньев раскрою,- не унимаясь, злился Жека,- он у меня из петушатника до конца срока не вылезет.
– Я смотрю, ты прибурел здесь,- перебил его Дрон,- ты, что же мурло, судьбами тут вершишь, давно ли свое свиное рыло на пацанское сменил? Тебя кто уполномочил пацана опускать, вы же по беспределу на него наехали, разуть, раздеть хотели. А вдруг он моим бы братом или знакомым оказался, да я бы вас чертей всех в запретку загнал.
Дрон умел наводить ужас на окружающих, тем более ему вдвойне было приятно унизить беспредельщика Пархатого. Проучить его было просто необходимо, а- то он такой ход набрал, пора было останавливать.