Путь Черной молнии
Шрифт:
– Последний раз слышу о твоих зехерах, если не уймешься, самого опустим, ты разбор - то делай, что всех подряд прессуешь, мне на твои падлючьи выходки братва уже не раз малявы (тайная записка) загоняла, просили, чтобы я тебя урезонил.
– Дрон, прости, ну гадом буду, больше ни-ни. Зуб даю, мамой клянусь,- пролепетал испуганный Пархатый.
– Ты на малолетке (колония для малолетних преступников) был?- спросил его Дрон.
– Ну - да, в Горном двушку оттарабанил.
– А что мамой клянешся, смотри, а то спрошу с тебя за мать,- и, увидев, как глаза Пархатого еще больше округлились, уже с улыбкой добавил:
– Да ладно не тушуйся, я тебя предупредил, не разобравшись, мужиков не наказывать, в отряде
Пархатый догадался, о ком просит вор, и с радостью в голосе, чувствуя, что накал проходит, произнес:
– К Воробью! Леха, да все будет ништяк, я поддержу его.
– Да прощупайте его, чтобы не кумовским оказался и аккуратнее с ним, а то опять свои беспредельные методы будешь применять. Скоро Равиль с суток выйдет, пусть дождется твоего выхода с трюма, вы с ним обмозгуйте, как в десятом отряде с семьей Сибирского разобраться. До меня слухи дошли, что в отрядный общак поступления нехилые идут, а как коснется передачи набранного в зоновский общак, так начинают причитать: сборы хреновые, самим мало Надо разобраться, либо шнифтари (кассиры) отрядные кроить стали или пора "верхушку" в отряде менять
– Да прожирают они сами, бесы прибуревшие,- поддакнул Пархатый,- сделаем Леха, все будет в лучшем виде.
– Без мордобоя только, дойдет до кумовьев, опять тоскалово (привод в оперчасть) начнется, мозгуйте лучше! Понял меня.
– Да, все будет ништяк.
– Ну ладно, иди в хату. Баул вот прихвати, вам братва подогнала: хавки, курехи. Дрон подошел к двери и слегка стукнул. Рыжков также тихо выскользнул в открывшуюся дверь, как и вошел. В изоляторе стояла тишина, только слышно, как удалялись по коридору шаги надзирателя.
Глава 21
Ночное происшествие
Через пять суток Равиль вышел с изолятора и сразу приступил к разработке плана по поводу семьи Сибирского, он не стал ждать выхода Пархатого, а захотел загрести весь жар своими руками. Да, мозги у него работали, тем более косвенное добро от авторитета было получено, и пока Дрон окончательно не разобрался с Сибирским - его необходимо унизить. Равелинский понимал, сделай он все быстро и без особого шума, Дрон подкинет ему плюсовых очков, и возможно в скором времени Равиль сместит с трона Пархатого и займет коронное место в отряде.
Равиля задело за живое: "Почему не меня, а Пархатого вор поставил главным в отряде, здесь любого жлоба задавит (зависть душит). Я еще по малолетке помню, как в камерах меня частенько выбирали стареньким по хате (камера). Старшим по камере, назначало начальство, вроде, как старостой, а "стареньким", свои пацаны. И уважения было мне, как первому человеку в камере, а здесь вдруг - вторым. Ладно, проехали, будет и на моей улице праздник, Пархатого дожидаться с ШИЗО не стану, сам все решу".
Глазунов и Зельдман, семьянины Равиля, встретили своего пахана с изолятора по-королевски. Накрыли стол, собралась вся семья, в состав которой намеревались включить и Сашку Воробьева. Будучи приглашенным, он пришел поприветствовать освободившегося арестанта. Подошли пацаны из семьи Пархатого. Попили чай, поели, обговорили последние новости. Приближенные Равиля подсуетились и приготовили свежей картошки, сваренной в стеклянных трехлитровых банках. Заправляли варево мясными консервами: получалась тушеная картошка, от таких приготовлений у многих заключенных голова закружилась, так хотелось есть.
Сашка заметил, что блатные своих собратьев встречали с почестями: обязательно готовили к выходу чистое белье, новый малюстиновый или реписовый костюм, а по- иному робу. До зеркального блеска начищенные новые сапоги, чаще кирзовые. Хромовые и яловые полагалось носить паханам, да и то при глобальном обыске, надзиратели забирали это богатство. Сашке рассказывали, что в зоне есть сапожные умельцы, мастерски обжигающие кирзу горячим железом, ее потом трудно было отличись от хрома.
Везде и во всем Воробьев подмечал шик: волосы на голове до двух с половиной сантиметров отращивали люди, имеющие привилегированное положение. Телогрейки черные, малюстиновые, шапки домиком и обязательно отороченный цигейкой козырек с ушными накладками, а все остальное обшито черным драпом. Рукавицы - шубинки с выворотом из меха норки или на крайний случай из сурка или нутрии, такие вещи были разрешены и режимники (работники режимной части) их не забирали. Пройдет такой зэк по зоне; сразу видно из братвы, как говорится: "встречали по одежке".
Сашка тоже приоделся не хуже, он еще с тюрьмы привез с собой одежду, мама собирала вещи, да друзья с воли помогли.
После чаепития все разошлись по своим местам. Равиль оставил при себе Глазуна и Зелю. Подумав немного, махнул рукой Воробью, дав понять, что он ему нужен. Равелинский сразу же приступил к делу и предложил план по поводу семьи Сибирского, разработанный им еще в изоляторе.
Прежде чем Сашку вводить в семью, его нужно прописать, то есть проверить на деле - вот и решил Равиль подключить его к делу.
– Ну, во первых Санек, тебе протянута рука самого Дрона, а это почитай поддержка весомая. Мы - братва предлагаем тебе влиться в пацанскую семью, в мою или Пархатого, решать тебе.
– Равиль, да тут без вариантов, конечно в твою,- сказал Сашка.
– Все, заметано, отныне ты с нами, а значит, ты будешь посвящен в более серьезные дела нашей братвы. Слушайте сюда, расклад такой: в десятом отряде прибурела семья Сибирского, им неоднократно спускались предьявы. В наших кругах стали замечать, как они откусывают куски от общакового пирога, нам - авторитетным пацанам зоны один человечек, приближенный к той семье, цинканул (дал знать, предупредил), что они кроят от общака. Вот и поступило оттуда цэу (ценное указание),- Равиль кивнул головой в сторону изолятора,- чтобы наказать шакалов.
– Да прессануть козлов, щас братву соберем, кое-кто из Пархатовских тоже пойдет, - воодушевился Глазун.
– Думай, чё говоришь,- одернул его Равиль,- все нужно сделать без кипиша (шум), ты чё, на воле находишься, чтобы полрайона на битву поднимать, сразу на кичу всех упрячут, а там и групповуху (преступление совершенное группой лиц) могут пришить. Слышал я, по-другому можно им мозги вправить. Мне нужны три надежных человека. Равиль обвел взглядом всех троих. Дураку понятно, что это они: Глазун, Зеля и Воробей.
– Про куклуксклановцев что-нибудь слышали?
– спросил Равиль.
– Да, это ненавистники негров и коммунистов, есть такое общество тайное в Америке,- сказал Сашка.
– А колпаки на их головах, вам, о чем нибудь говорят?- продолжал спрашивать Равиль.
– Острые колпаки из белой ткани, с прорезями для глаз,- опять подсказал Воробей.
– В цвет!
– повеселел Равиль,- молодец Санек. Короче, расклад такой: ночью, а лучше под утро, когда все спят, втроем, напялите колпаки на головы, и зайдете в холл десятого отряда. Ты!
– Равиль ткнул пальцем в Глазуна, - подставишь к горлу ночного дежурного нож и прикажешь ему молчать. Вы двое,- он показал на Зелю и Воробья,- проходите на цирлах (на цыпочках) в левую секцию, в правый угол. Там четыре спальных места на первом ярусе. Возьмете два шприца, наполненные серной кислотой и обрызгаете всю робу, какая только там найдется. Даю гарантию: через час- два от этой робы одни лохмотья останутся. Ну, а потом мое дело, как Сибирским "хрен к носу" подвести.