Путь Дракона
Шрифт:
Час спустя, она шла вниз по полуоткрытым путям Большого базара, ее платье было связано в плотный узел под одной рукой, и мир вокруг нее был светлым, доброжелательным местом. Ее платье нужно было нужно было изменять, чтобы оно подходило ей, но это было не главным моментом. Ей нравилась больше, чем всему остальному, что у она там получила, идея быть по настоящему опасной женщиной.
Солнце только, что начало двигаться на запад. Ситрин отправилась по направлению к общественным баням, думая о часике в теплой воде и паре. Возможно даже несколько монет, потраченных на бальзам для того, чтобы изгнать мух и клещей, которые путешествовали и в ее новую крохотные комнатки дали ей. Душевые стояли на северном краю длинной площади. В воздух поднялись столпы, длинные как деревья, хотя все жилье, которое они поддерживают сгинуло так много веков назад, что из-за дождя в их подпорках появились полости. Заплатки коричневой, убитой зимой травы лежали как ковры на открытом пространстве, и на ветки кустов упала облетевшая листва и клочки ткани. Ситрин подошла сзади к повозке, продающей горячий суп и к Куртодаму с парой танцующий кукол у его ног рядом с миской для пожертвований с несколькими бронзовыми монетами. Через площадь, труппа игроков направило свои повозки на сцену, оттеснив пару недовольных кукловодов. Голуби пролетели сверху. Группа женщин Циннаи двигалась вместе — бледные, худые и милые их платья развевались вокруг их тел как водоросли на волнах, и их голоса ставили акценты и пели музыку. Ситрин Хотела посмотреть на них, но без того, чтобы ее увидели. Она никогда бы не узнала хорошо чистокровного Синнаи. И тем не менее хотя ее мать была одной из них, выглядела бы здесь просто как часть такой группы.
Женщина повернула вверх по широким ступеням, которые вели к душевым, и Ситрин начала идти следом, когда знакомый гол застал ее неподалеку.
— Стой!
Она повернулась.
"Останавливайтесь и подходите ближе. Услышьте сказание об Алерене Человекоубийце и Мече Драконов! Или, если у вас слабы нервы, проходите мимо."
По дощатой сцене расхаживал какой-то дедуган, голос его был слышен с любого конца площади. Борода у него была торчком, голову украшала пышная шевелюра. На нем был кричащий сценический костюм, а голос звенел и переливался, отражаясь от больших колон. Ошибиться было невозможно, это Мастер Кит, маг. Ситрин направилась к сцене размышляя, не спит ли она. Полдюжины других жителей Порте Оливия замедлили шаг, привлеченные скороговоркой, а толпа всегда привлекает любопытных. Пораженная Ситрин остановилась на клочке сухой травы. Появилась Опал в платье, делающим ее лет на десять моложе. За ней Смит, в простой рабочей кепке, говорил он с ярко выраженным акцентом Северного Взморья. За ним Хорнет в золоченых доспехах, а за ним на подмостки ступил Сандр с таким видом, будто у него весь мир в кармане, и все такое прочее. Ситрин засмеялась от удовольствия, а другие присоединились к ее аплодисментам. Микел и Кэри кивнули ей из толпы. Поймав взгляд Кэри, Ситрин нарисовала в воздухе меч, и указала на сцену. Я-то думала, вы солдаты, а вы кем оказались? Кэри жеманно склонила головку, и сделав едва заметный реверанс, вернулась к своей работе по рукоплесканию Алерену Душегубу и освистанию Оркуса, Царя Демонов.
На зимней площади стоял жуткий холод. К концу первого акта уши у Ситрин щипало, а из носа текло. Она охватила себя рукам, съежившись под одеждой, но ничего не могло заставить ее тронуться с места. История разворачивалась подобно распускающемуся по весне цветку. Стражники каравана, которых за эти месяцы она узнала как облупленных, на ее глазах превращались в актеров, актеры превращались в персонажей согласно ролям, пока, в самом конце, Алерен Душегуб не проткнул отравленным клинком брюхо Оркусу — Сандр и Мастер Кит — полузабытые тени людей, которых она знала раньше. Аплодисменты публики были жиденькими, но от всей души, и Ситрин выудила несколько монет из своих запасов, чтобы добавить их к тем, что дождем сыпались на помост.
Когда актеры покинули сцену, явились Опал, Микел и Смит, позубоскалить и обменяться сплетнями. Да, они с самого начала были актерами, и лишь временно играли роль стражников. Кэри продекламировала начало комической пьесы, которую они писали по мотивам их похождений. Ситрин рассказала им, достаточно тихо, чтобы не быть подслушанной, об апартаментах, которые она делила с Маркусом и Ярдемом, а Опал отпускала сальные шуточки, пока Смит не начал краснеть, и все они не зашлись от хохота.
Сандр, нахмурившись, стоял у повозки, демонстративно игнорируя их. Ситрин, извинившись перед остальными, подошла к нему полагая, что он обиделся на то, что она беседует не с ним, а с другим.
— Только подумать, — сказала она. — Ты мне никогда не рассказывал.
Полагаю нет, — сказал Сандр — Его взор не пересекался с её.
— А я и не знала. Ты играл блестяще.
— Благодарю.
Мастер Кит позвал с другого конца, и Сандр потянул за толстую веревку, поднимая сцену, пока та не оперлась о раму повозки. Он завязал узел, бросил мимолетный взгляд на Ситрин, и снова отвел глаза. Кивнул ей.
— Я еще не закончил с работой. Мне нужно идти.
Ситрин отступила на шаг, и радость в ее сердце сменилась пустотой.
— Прости, — сказала она. — Я не собиралась…
— Все в порядке, — сказал Сандр. — Я просто…
Покачав головой, он пошел прочь, поднырнув под перекладины, которые Смит принес для укладки. Ситрин вернулась на площадь. Небо цвета молока не сулило ничего хорошего. Она не знала, подойти к актерам еще раз или нет, рады ей тут, или она просто навязывается. Как со стороны она увидела себя, одетую в лохмотья, и со спутанными ото сна космами.
— Ты тут ни при чем, — послышался женский голос. Из-за спины нарисовалась Кэри. Кэри, которая настояла, чтобы Ярдем рассказал ей, какое оружие лучше всего подходит женщине. Кэри, которая смотрелась со своим луком через плечо словно ветеран, прошедший через дюжину кампаний. Кэри, которую Ситрин по настоящему не знала.
— Что ни при чем? — удивилась она.
— Сандр, — сказала Кэри, кивнув в сторону площади. — Он у нас новый ведущий актер. Ведущие актеры всегда ведут себя как свиньи, первые несколько лет.
Там красовался улыбающийся Сандр. Его окружали три неряшливо одетые девицы. Одна касалась его руки, ее пальцы порхали по ней словно бабочка, неуверенная, стоит ли садиться. Ситрин наблюдала, как он улыбается девушке, как взгляд его скользит по ее груди.
— Я всего лишь хочу сказать, что это не из-за тебя, — сказала Кэри.
— Мне все равно, — ответила Ситрин. Не то, чтобы я беспокоилась о нем. Но я не знаю, что… В смысле, я думала…
— Все мы так думаем поначалу, — прервала ее Кэри, — когда это приходит. Мне очень жаль. Обещаю, что плюну ему в пиво от твоего имени.
Ситрин заставила себя рассмеяться. Внутри у нее все сжалось, и не отпускало.
— Меня сюда не впутывай, — сказала она. — Он это он, и только.
— Мудрые слова, сестрица. Хочешь пойти с нами? Попробуем дать еще одно представление на закате у дворца правителя.
— Нет, — сказала Ситрин чересчур резко. Она продолжила, но уже мягче — Нет, я как раз собиралась в баню, а потом к себе на квартиру. Пока капитан не начал нервничать.
— Желаю успеха. Думаю, он нервным родился. Или перепуганным. — пошутила Кэри. — Рада была повидаться.
Ситрин повернулась, и начала подниматься по широким ступеням. Из дверей бани клубами валил пар. Слышались обрывки песен, и чьи-то споры. Ситрин повернулась, и пошла прочь, до боли сцепив зубы. Часть ее хотела вернуться, посмотреть, с кем это беседует Сандр, а может и он ее разыскивает. Может, если…
Глаза заволокло влагой — должно быть снежная крупа и ледяной ветер тому виной, и она утерла слезы тыльной стороной ладони. По пути домой она свернула в пивнушку и пропустила кружку крепкого вина, как то, которым Сандр угостил ее в тот день на пруду у мельницы.