Путь истинной любви
Шрифт:
Между нашими домами нет никакого забора, поэтому он достает меня через траву перед
деревьями, которая разграничивает наши дворы. Глубокое звучание его голоса меня
пугает, и я путаюсь в своих болтающихся шнурках прежде, чем свалиться лицом в землю.
Пролетая достаточно приличное расстояние, чтобы оставить пятна от травы на своей
белой футболке.
– Что? – отвечаю я ртом, полностью набитым одуванчиками.
– Сколько сегодня улыбок? – спрашивает тренер Файнел, ничего не подозревающий
погружении в грязь, которое я только что испробовал.
Вытирая частички травы со своего рта, я сажусь и произношу:
– Сбился со счета после пятидесяти семи.
«Кинг-Конг» кивает, стоя в двери и возвращается в дом.
– Ты задолжал мне кучу конфет, старичок, – бормочу я из последних сил, вставая на ноги.
– Плати давай, простофиля.
«Ворчащий фашист» внезапно появляется и говорит:
– Ты что-то сказал, парень?
Я отрицательно качаю головой и растворяюсь между соснами, чтобы найти девочку в
солнцезащитных очках в форме звезд.
Пенелопа по лодыжки в свежей грязи, танцует под яркими солнечными лучами, которые
мерцают там и тут через зазоры между ветвями деревьев. За ее ухо заткнут какой-то дикий
цветочек и сухие грязные комья по всей длине ног. Раскачиваясь вперед-назад, выкидывая
свою ногу высоко вперед и затем, назад, единственная девушка, из-за которой я вижу
странные сновидения, машет мне рукой с улыбкой на все лицо, которая угрожает
захватить целый мир.
Я скидываю свои ботинки и носки и в пару прыжков оказываюсь позади нее,
разбрызгивая жидкую грязь выше наших голов. Опускаясь на нас, словно плотный
водопад, грязь приземляется нам на головы, на лица и поверх очков-звезд, ослепляя ее.
В ритме нашего возбуждения, покрытые илом и пятнами от травы, мы подпрыгиваем
вверх и вниз, разбрызгивая пропитанную водой землю между стволов деревьев и
замшелых скал. Пен визжит, я кричу, птицы спасаются бегством, а белки удирают
врассыпную. Мы наступаем на пальцы друг друга и ударяемся головами, но ничего не
может нас остановить от этой веселой затеи.
Тряся головой назад и вперед, ее «невидимость» скрывает болезненность под грязно-
веснушчатым лицом, и грязь стекает с кончиков ее волос. Я наблюдаю за ее танцем; за
всей ней, покрытой почвой; свободной от всего, за чем она пряталась. Я понимаю, что
прошло уже две недели, с тех пор как уговорил ее подняться с постели и пойти в школу.
Вот уже четырнадцать дней, как она ходит в школу, и сейчас я впервые за все время вижу
ее такой счастливой.
Большие карие глаза поднимаются на меня, и Пен обводит свои руки вокруг моей шеи,
замыкая круг. Она шепчет, едва касаясь грязными губами моего уха.
– Я такая
Глава 11
Диллон
Перебирая кучу одежды на полу ее спальни, я нахожу чистые трусы в одной стопке и
левый ботинок в другой. Я хватаю рубашку из шкафа и кидаю все это на кровать.
– Пенелопа, – говорю я, открывая занавески, чтобы пустить света в комнату. – Ты должна
встать.
Она выглядит такой маленькой под множеством одеял, одетая в такую же пижаму, в
которой была вчера утром. На лице линии от подушки, и волосы прилипли к ее
потрескавшимся губам. У этой девочки едва хватает сил, чтобы поднять руку и
отмахнуться от меня.
– Уходи, – бормочет Пенелопа.
Я стягиваю одеяла подальше с тела, надеясь, что немного свежего воздуха и витамина D
заставит ее подняться.
– Давай же, я собрал тебе одежду. Где расческа? Я помогу собрать волосы.
Подойдя к проигрывателю, я включаю последний трек на диске и просматриваю комод на
предмет солнцезащитных очков, пока непонятная музыка и неуклюжие аккорды гудят из
маленьких динамиков.
– Выключи это, – стонет мисс сонливость, накрывая голову подушкой.
После того, как мне удается выбрать голубые очки в круглой оправе, подходящие под
рубашку, которая, надеюсь, ей понравится, я рывком забираю подушку из-под ее головы и
еще раз, любезно, прошу ее покинуть кровать.
Она садится, но мое сердце проваливается куда-то в желудок, когда ее печальные глаза
через силу открываются и смотрят на меня.
– Неужели ты еще не понял, Диллон? – говорит она, пытаясь держать свою голову ровно.
– Тому, что ты у меня единственный друг есть причина. Неужели ты до сих пор не
догадался?
Я кидаю очки на прикроватную тумбочку и говорю:
– Но сегодня наш день рождения.
Пен валится обратно на свой матрац и скрывается под темнотой лоскутного покрывала.
– Уходи из моей комнаты.
Глава 12
Пенелопа
Мама врывается в мою комнату, пуская с собой свет из коридора, который сильно жалит
мои, едва открывшиеся глаза. Я скидываю одеяла, пропитанные моим потом, но никак не
могу себя заставить подняться с постели. Кажется, что мышцы на руках и ногах отлиты из