Путь на Кристу. Новичок
Шрифт:
Я тоже опустился на землю.
– Попробуем… Дарий. А это Винни! Ты же Винни-Пуха знаешь, мальчик?
Карие глазёнки пацана на секунду смягчились, но тут же вспыхнули снова.
– Мы хорошие, – коротко сказал я. – Мы из города.
Далее разговор пошёл бодрей, и вскоре выяснились интересные детали.
Гонзу не жуют, а приготавливают из неё особый экстракт. Мария этим и занимается. При нарушении технологии заготовки эффективность препарата резко снижается, правда, гоблины при ранении ягодки вообще живаком трескают, и ничего, помогает. Встречается гонза очень
Рабов хозяева содержат в двух лагерях, гоблинском и для людей. Каждый проступок карается суровым наказанием, чаще всего это порка. Трёх рабов голландцы публично казнили. Периметр каждой зоны огорожен крепким двойным тыном, есть охрана. По поводу возможных побегов голландцы особо не заморачиваются – куда ты денешься с подводной лодки! Однако мы знаем, что по крайней мере один зорг сбежал. Гоблины в курсе, что на реке живут и другие представители цивилизаций. Интересно, что рабовладельцам они об этом не рассказали, как таких бойцов не уважать?
Трудно было поверить, что записные западно-европейцы установили в своём анклаве столь беспощадные порядки. И тут в голове всплыли слова, не так давно сказанные Ростоцким: «Ну и работорговля, конечно, в которой голландцы тоже отличились на загляденье, толерантные такие… Но для нашего разговора это не важно». Ошибаешься, Герман, оказывается, ещё как важно.
– У хозяев Гронингена огнестрельное оружие есть?
– Есть, много! Наверное, что-то было с собой, но и позже появлялось. Я сама видела, как выгружали из захваченной яхты две винтовки.
Самое главное было припасено напоследок, хотя вскрылось как-то спокойно.
– Хозяева должны были приехать ещё утром, но что-то задерживаются.
– Может, Мария, ты днём ошиблась? – спросил я.
Женщина стояла на своём: счёт дней вела правильно, ошибиться не могла.
– Они вот-вот приедут и всех нас убьют, – обречённо прошептала она.
– Это вряд ли, – жёстко отреагировал Игорь. – Пусть приезжают.
И он накаркал! Пш-шш…
– Здесь Гаврош – общий вызов! – торопливо проговорил Лёха. – Наблюдаю две лодки с севера, обе под моторами, идут сюда, звука не слышно, километра два.
– Сколько людей? – резко вскочив, Игорь шагнул в сторону и начал уточнять.
– Ага, разгляди их на такой дистанции, да ещё и через мираж этот, – проворчал Алексей. – Даже через бинокль непросто.
Рация опять противно захрипела.
– Мозг мне не мни!
– Вроде бы по два в каждой.
– Боевая тревога! – решил рейнджер. – Всё у вас?
Я торопливо повернулся к Марии.
– Почему две? Насколько я понял, груз очень компактный.
– Иногда так бывает, одна лодка уходит дальше, к какому-то утонувшему пароходу, – прошептала островная сборщица ягоды, тыльной стороной ладони вытирая со щёк пыльные дорожки слёз. – Они нас убьют!
– Мари-ия… Прекрати плакать! – Я немного разозлился, волнение, обычное для ожидания любой схватки, уже давало о себе знать. – Никто нас не убьёт,
Она схватила сына за руку и часто закивала головой.
– Разберёмся с ними, увезу вас в Диксон, к нормальным людям. К хорошим людям. Кошмары закончились, обещаю, – добавил я с веской размеренностью облечённого властью человека.
– Что-то недобр ты, Квачин, к голландцам, – ехидно прокомментировал мой спич Войтенко. – Действительно разберёмся! Эх, лодки плохо стоят, теперь не переставишь… Можно считать, что мы уже запалились. Будьте возле лодок, а я пока к Лёшке, дальше посмотрим по обстоятельствам.
– А Винни?
– Уже вызвал, бежит туда… Прячьтесь умно, Дарий. Только лёжа, не выпендриваться! Стрелять начинаем по моей команде, меньше мазать, больше думать. Мочить наглухо, о захвате трофеев не думать, получится чего ухватить, так получится… Всё, ушёл, на связи.
Когда я примчался к лодкам, то стало ясно окончательно: рейнджер прав, прятать их действительно поздно. Остров стоит под углом к течению, и мне было отлично видно две быстро приближающиеся лодки. Значит, и они уже заметили.
Одна моторка – длинная «деревяшка», похожая на сибирскую ветку, другая – старая зелёная «люминька», тоже скоростная.
– Командир, пошли, я позиции присмотрел, – вьетнамец указал в сторону намытого течением песчаного вала высотой в полметра.
Вокруг кусты, позади стена деревьев, нормальное, я бы и сам такое место на охоте выбрал.
– Дар, ты сканируешь?
Я кивнул.
– Без активности. Винни, а почему Игорь решил не брать трофеи?
– Не получится, по таким целям тяжело стрелять избирательно. На суше засаду не сделать.
Похоже, раций у них нет. А вот сигналы жестами были! Идущая левей моторка, меняя маршрут, постепенно начала сближаться с другой. Передумали к теплоходу плыть.
Мы быстро пристроились, стараясь не задевать ветки.
Пш-шш…
– Ребята, цели хорошо видите? – спросил Игорь.
– Во фронт, идут точно на нас, – ответил Винни.
Чёрт, кусты мешают… Я машинально привстал, вскидывая к глазам бинокль.
– Вниз!!! – заорал вьетнамец, но было поздно.
Щёлк! Щёлк! Щёлк! На большом расстоянии выстрелы с лодок казались совсем не опасными, тихими. И вдруг над головой страшно свистнуло.
– Лежи! Зачем!
Грёбаный Каларгон, не привык я ещё, не осознал!
Пш-шш…
– Игорь, отвлеки! – крикнул в рацию вьетнамец, лёжа за природным бруствером.
И почти сразу со стороны южного мыса простучали две автоматные очереди. «Не попадёт Лёха, далековато!» – машинально подумал я.
Обретённый позор буквально душил. Как ты мог так облажаться!
– Снайперам работать, – спокойно прозвучал в эфире голос рейнджера.
Бенг! Рядом со мной рявкнула «мосинка» вьетнамца. Он быстро высадил магазин и спрятался, доставая новую обойму. Я наконец-то справился с чудовищным волнением, поймал первую лодку и начал сажать, попав только с третьего выстрела, хотя обычно на триста стреляю гораздо лучше.