Путь Тесея
Шрифт:
Спросит его малыш, отчего это птицы не падают на землю, когда и не машут крыльями? Вот хотя бы, как эта ворона? А Коннид прищурится – и в ответ:
– А докудова эта ворона долетела? Не до того ли фигового дерева? Так возьми, царевич, вот этот камень на плечо и сбегай до фигового дерева и обратно.
За пределами же словоблудия, недостойного настоящего воина, Тесей и Коннид, что называется, нашли друг друга. Сродство двух мужских душ проявилось, как только устроили они пересмотр игрушек царевича и выбраковку тех из них, что не понадобятся для воспитания мужчины и воина. Совместно, после нешуточных словесных баталий они решили, что кубики пригодятся для постройки крепостей, а вот кукол и всяческие для них колясочки да кроватки следует вернуть в гинекей – пусть их бывшая владелица, мама Эфра играет с ними, если захочет. И кукольную мебель туда же, ведь воину в походе роскошь не нужна, он и спит, и ест, лёжа или сидя на траве, а то и на камнях или на голой земле. Зато выявился прискорбный недостаток игрушечного деревянного оружия, а без него, как известно, в обучении одиночного воина как без рук, а также совершенно необходимых для мальчика игрушек, как-то: деревянных лошадок на колёсиках и кривых полозьях, раскрашенных маленьких гоплитов, боевых колесниц и лошадей для них, тоже маленьких. Было решено, что насчёт маленьких гоплитов, колесниц и прочего Тесей при первой же возможности обратится к деду: пусть-де царь Питфей закажет всё на базаре, выбрав хорошего столяра, а заодно и игрушечное оружие для внука. Однако, не дожидаясь очередного прихода царя в детскую, было решено начать делать оружие и самостоятельно, так что завершили тот день они, воспитатель и воспитанник, совместно выстругивая деревянный меч.
Царь Питфей тогда отнёсся к просьбе маленького внука с пониманием, хотя и полагал, что устраивать сражения маленьких гоплитов в три года отроду это рановато. Однако он увидел здесь и возможность для воспитательной процедуры в будущем. Ведь если Тесей, созрев для воспроизводства битв прошлого, обнаружит, что деревянные воины, кони и колесницы разбежались из детской неизвестно куда, и попросит заказать эти игрушки снова, появится повод наказать его за расхлябанность. Однако, навестив пятилетнего внука в его детской дождливой зимой двадцать первого года своего правления в Трезене, царь Питфей обнаружил, что Коннид с Тесеем разыгрывают битву при Гисиях. Кряхтя, присел он на корточки возле квадратика из кубиков, изображавшего город Гисии в Арголиде, и незаметно, одними глазами, пересчитал игрушки. Все оказались на месте. Царь Питфей не удержался и погладил по головке предводителя спартанцев, с устрашающим рычанием продвигавшего к воротам Гисий боевую колесницу.
Тесею исполнилось семь лет, когда царь Питфей решился на первую попытку научить внука ездить верхом. Была выбрана старая соловая кобыла Псилла, и конюх Фоант, показывая её Тесею на безопасном расстоянии, долго рассказывал, что запрещается при общении с лошадью и как заслужить её расположение. Потом он надел на Псиллу уздечку, заставил мальчика окликнуть кобылу и угостить корочкой. Фоант посадил царевича на круп и, взяв Псиллу под узцы, вынудил её сделать круг по двору под стоны Эфры и причитания Мирто. Царь Питфей приметил, что лицо внука утратило обычное открытое и жизнерадостное выражение, он вцепился ручонками в гриву кобылы и уставился в одну точку у неё между ушами. Пришлось, к величайшему облегчению конюха, прервать обучение. У предков царя Питфея, как ни перебирал он в памяти сведения о них, не нашлось причин бояться коней. Зато припомнилось ему, что царь Эгей предпочитает путешествовать на своих двоих, игнорируя коня или колесницу, да и сражался всегда в пешем строю. Крепко же досталось какому-то его предку от коня или от кентавра!
Через месяц после того, как Тесею исполнилось семь лет, в Трезен прибыл Геракл, чтобы погостить у родичей после подвигов на службе у царя Эврисфея. Знаменитый герой и маленький Тесей были правнуками царя Пелопа, и таким родством Тесей заслуженно гордился. Не раз доказывал он терпеливому Конниду, что они с Гераклом состоят в кровном родстве, поскольку родились от двоюродных сестёр: ведь Эфра – дочь Питфея, а Алкмена, мать Геракла, – сестра Лисидики, а Питфей и Лисидика – родные брат и сестра, дети Пелопа и Гипподамии.
Во время пира добрый великан отлучился из триклиния, оставив свой плащ, шкуру убитого им Немейского льва, на скамье. Случайно шкура легла так, что при взгляде от двери создавалось впечатление, будто это живой хищник. Поэтому, когда в триклиний, играя, забежали мальчики, и Тесей с ними, дети с криками ужаса вынеслись вон. Но только не Тесей. Нахмурившись, он спокойно вышел из триклиния, попросил у одного из охранников топор и с ним вернулся в комнату. Подняв топор обеими руками, Тесей подскочил ко скамье и изо всех сил ударил по голове шкуры.
Тут в триклиний возвратился Геракл. Увидев, что происходит, он снова растянулся на ложе. Хрупкое, оно треском своим отвлекло Тесея. Геракл улыбнулся ему и пророкотал:
– Ну, родич, если ты продырявил мне плащ, придётся тебе добыть для меня ещё одного такого же льва.
– Так это шкура… – протянул Тесей и потрогал мех на львином лбу. – Нет, не удалось пробить.
– Да я пошутил. Об эту шкуру сломалась моя дубинка, и пришлось задушить зверюгу руками. Эта шкура была Немейским львом, маленький храбрец.
– Тогда с твоего позволения, великий Геракл, я не пойду добывать для тебя другого льва, – солидно заявил мальчик. – Во-первых, шкура не пострадала, а во-вторых, ты уже совершил этот подвиг, и новой славы мне не добыть.
– «Во-первых», «во-вторых»! Узнаю внука нашего мудреца Питфея! – загремел Геракл. – Запомни, Тесей, что удальцу и силачу следует быть проще. Иногда, знаешь ли, полезно бывает и тупицей прикинуться.
Тут Тесей задержал взгляд на Геракле пытливо, а царь Питфей показал виночерпию, чтобы налил гостю вина. Впоследствии, наедине и шёпотом, дед пояснил Тесею, что боги очень не любят, когда люди проявляют над ними умственное превосходство.
– То есть, дедушка, боги в том похожи на земных царей? – прошептал в ответ мальчик, неизмеримо гордый доверием мудрого деда.
– Ты поосторожнее болтай с прислугой! – прикрикнул дед. И снова перешёл на шёпот. – Боги сильнее нас тем, что фактически от нас не зависят, чтобы там не говорили жрецы, для которых чем больше жертв, тем лучше. А главное, боги способны совершать деяния, для людей недоступные. Уж как мне хочется порой метнуть молнию, да только что позволено Зевсу, не позволено быку.
Мальчики, ровесники Тесея, оказались в царском дворце, потому что царь Питфей отдал одну из спален под школу. Он вдруг осознал, что внук, поглощённый общением с Коннидом, совсем не играет с детьми, а это не гоже и даже опасно для развития будущего властителя. К тому же пора было учить Тесея грамоте, а это куда удобнее в школе, вместе с другими учениками. Будет, во всяком случае, кого наказать, если внук провинится перед учителем. Коннид был неграмотен, и Тесей, стремясь уклониться от книжного учения, доказывал царю Питфею, что воину знать буквы ни к чему. Деду пришлось поднапрячься, но он привёл убийственные доводы полезности грамоты для воинского дела. Как иначе, если не на письме, передать сообщение таким образом, чтобы гонец не знал его содержания? Как закрепить на века, если не вырезать на камне, правду об одержанной победе и поражении врага? Как сможет военачальник пользоваться скиталой, палкой для шифрования, если он и буквы-то одна от другой не отличает?
Таинственная скитала заинтриговала Тесея, тем более, что и простое письмо для него до поры до времени оставалось шифром. Впрочем, вскоре он играючи овладел грамотой, почти с ходу запомнив, каким звукам соответствуют какие буквы, когда учитель показывал надпись, вырезанную на дощечке, и медленно читал её. Учитель Финис, седобородый, с кривой спиной, поражался успехам Тесея в чтении и письме, но только качал головой, когда царь Питфей спрашивал его, не проявляет ли внук желания покомандовать однокашниками.