Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
— Не только инициации.
Брат не двигался, только смотрел, поэтому Кайа осмелилась, приподнялась и сместилась на локтях ближе к нему, оперлась на его грудь — сложила голову на руки:
— Я люблю тебя.
Инграм поморщился:
— Давай не будем об этом хотя бы с тобой, а? Хотя бы сейчас.
— Марна, Солвег и Улва тебе признавались? — вдруг догадалась Кайа.
— Улве нравится Горан.
— Ух ты! Ну-у-у, Горан тоже ничего, но ты лучше.
Инграм повозился, скинул с себя сестру, сел на край кровати, зевнул:
— Завтра отец с утра хочет слетать на восточную границу. Дикие сказали, там что-то случилось. Вернее, их гвыбод*[1] увидел. Говорит, горы растут, земля дрожит, два племени погибло.
— Будь осторожен, — руки Кайи обвили плечи брата и сомкнулись на его груди.
— Кайа! — Инграм недовольно скинул тёплые оковы. — Что с тобой сегодня такое? Приставучая стала. Я знаю, где ты гуляла — ходила на карамалийца пялиться, пока Солвег не видит… Отстань!
Он встал резко:
— Маленькая ты ещё!
Слушать это от Инграма было обиднее всего, и слёзы брызнули из девичьих глаз. Принц, ещё не умеющий сопротивляться женским уловкам, тут же обнял:
— Ты только плакать умеешь!
— А ты меня обнимаешь, только когда я плачу! — сквозь слёзы пробубнила Кайа, чем насмешила брата.
— Бобо-боба-ба-бабу! — передразнил Инграм. — Не плачь, малышка. Ты же ещё ребёнок, как я могу на тебя по-другому реагировать? И не проси меня стать твоим первым мужчиной. Мне Марны и Солвег хватило. Не надо мне рассказывать про Ребекку и Нельса Великодушных. Я сыт по горло сказками о прадедах. И как можно жениться на своей сестре — это же скукота серая! Знать, что она сейчас скажет через минуту, в какой позе уснёт рядом — к тебе спиной или лицом… Те времена, когда мы должны были блюсти чистоту крови, прошли. Я хочу повидать мир. Даже убогие малерийцы путешествуют, а меня отец дальше, чем на крыло, от себя не отпускает. Я бы мог облететь Всемирье, как это сделал мой дед Инга, имя которого запечатано во мне. Может, я найду прекрасную принцессу Тьмы, и мы создадим своё Всемирье?
Кайа ошарашено слушала брата, впервые разразившегося подобными откровениями. Так вот он что задумал! Смыться из дома и отправиться исследовать Всемирье! Без неё! Она мстительно стукнула брата по плечу:
— Ну, и лети! А когда ты вернёшься, я всё равно тебя буду ждать. И лучше меня ты всё равно не найдёшь! Потому что только я знаю — ты грызёшь ногти, когда нервничаешь, и меня это не раздражает!
Инграм расхохотался, приподнял сестру так, что её руки оказались зажатыми по бокам:
— Договорились, если лучше тебя не найду, то женюсь, сестричка, клянусь Тьмой Воссоединяющей!
Кайа поникла. Уж она-то, и вправду, знала брата хорошо: на ветер слов он не бросал. Не зря, выходит, появлялся иногда на лекциях учителя послушать о разных странах, а появление карамалийцев подогрело любопытство. Но если Инграм улетит, то с кем она будет секретничать?
— Я буду скучать по тебе, — хныкнула она. — Когда ты сбежишь?
Инграм поставил её на ноги и прижал к себе:
— Завтра, сестричка, как раз удобный случай. Мы достигнем восточной границы, а там я расскажу всё отцу и полечу дальше.
Кайа разревелась. Так вот зачем Инграм пришёл к ней — попрощаться! Брат не отталкивал и не сделал вид, что ему надо срочно куда-то. Терпеливо дождался затишья и сказал ровным голосом:
— Всё? Ты как будто меня проклинаешь и не хочешь дождаться, — он сурово цыкнул на начавшееся “Я? Я тебя не проклинаю!..” — Цыц, я постараюсь вернуться быстрее, через полгода, так и быть. Не вой! Полгода быстро пролетит. Ты как раз получишь свою первую жертву, у тебя прорежутся малюсенькие крылышки, вот здесь…
Инграм пощекотал сестру за бока, а потом снова обнял и заговорил серьёзно:
— Вот когда прилечу, тогда и поговорим, малышка… А сейчас мне нужно приготовить кое-что в дорогу. Матушка велела зайти к ней, а я у тебя задержался.
Кайа, уткнувшись в грудь Инграма, пыталась запомнить его запах.
— Давай-ка прощаться, я к тебе утром загляну, если спать не будешь, обнимемся ещё раз.
— Не заглянешь!
— Обещаю. Ну? — он отодвинул её от себя, и отёр мокрое лицо шершавой ладонью, впитавшей глубинную соль океана. — Что тебе привезти?
— Ничего, — буркнула она, сглотнула, набираясь смелости, и подняла лицо. — Если ты завтра улетаешь, останься сегодня со мной!
— Кайа!
— Почему нет?!
— Я тебе уже сказал: пока ты не получила Тьму, никаких разговоров об этом!
— Тогда просто поцелуй! По-настоящему! Не можешь быть моим первым мужчиной в постели, стань первым в поцелуе!
— Ох, Кайа, заноза! — Инграм покачал головой, зная упрямство сестры. — Обещаешь не приходить ко мне сегодня?
— Если поцелуешь…
Инграм не торговался больше, ибо и впрямь потерял много времени. Решение лететь на другой край Всемирья сегодня вдруг окрепло, он уже и сам не знал, почему. Некий Зов Тьмы ему приказывал сниматься с места и бежать, не оглядываясь назад, будто здесь, у самого Сердца Тьмы, родилась опасность, неотвратимая и грозная.
Он приподнял когтями лицо сестры, приоткрывшей губы, и коснулся их, раздвигая языком. Кайа оказалась совсем неопытной. Даже неуверенная в себе Солвег к получению Тьмы умудрилась найти учителя по поцелуям, и первый раз случился так бурно, что Инграм впал в священный экстаз, его просить не пришлось — сам сорвал с Солвег одеяние. А может, просто был слишком юн? Да, в неопытности Кайи таилась своя прелесть, но, к сожалению, она не возбуждала…
— Понравилось? — спросил, разрывая поцелуй.
Девушка прислушалась к себе:
— Какой-то он мокрый… Но я запомню его как самый прекрасный поцелуй! Ты вернёшься, и тогда… — слова застряли из-за кома в горле. “Я смогу тебя удивить” — эти слова не были сказаны. Инграм понял двусмысленность по-своему.
— И тогда ты уже будешь взрослая. Всё, Кайа, тёмной тебе и мягкой ночи. Отпусти меня… Умница!
Он чмокнул сестру в лоб, развернулся к террасе, быстро преодолел расстояние до края и упал камнем вниз, распахивая крылья. А потом взлетел и в полёте обернулся: Кайя стояла у края террасы, и Аша держала её за шиворот, чтобы слишком эмоциональная хозяйка не шагнула в пустоту проверить — успеет её поймать брат или нет.