Путешествие на Запад. Том 4

Чэн-энь У

– Ты что же это, – рассердился Сунь У-кун, прижав Чжу Ба-цзе к земле, – не знаешь, где находишься? Неужели ты думаешь, что здесь тебе позволят летать на облаках? Надо пройти по этому мосту, тогда только ты станешь Буддой!

– Брат! Лучше уж мне не быть Буддой. Честно говорю тебе, что мне не пройти через мост!

Они едва не подрались: один тащил, другой упирался, но тут вмешался Ша-сэн и стал уговаривать их. В этот момент Танский монах оглянулся и заметил лодку, которую какой-то человек подгонял к берегу багром.

– На переправу! На переправу! – закричал лодочник.

Танский монах очень обрадовался.

– Братцы! Перестаньте ссориться! – воскликнул он. – Сюда плывет лодка!

Все трое подбежали к берегу и стали глядеть во все глаза. Когда лодка приблизилась, оказалось, что у нее нет днища! Зоркий и проницательный Сунь У-кун своими огненными глазами и золотистыми зрачками еще издали распознал в лодочнике Будду, встречающего праведников, которого называют еще Прославленный Будда, озаренный блеском драгоценных хоругвий. Однако Сунь У-кун решил не говорить об этом и крикнул:

– Подгоняй сюда! Давай ближе!

Вскоре лодка пристала к берегу, и лодочник вновь прокричал:

– А ну, на переправу! На переправу!

Танский монах посмотрел в лодку, и ужас снова обуял его.

– Как же ты берешься перевозить

людей на разбитой лодке без днища? – спросил он лодочника.

Лодочник ничуть не смутился.

– Моя лодка, – сказал он и продолжал стихами:

– Была уже тогда известна,Когда по воле высших силКончался первозданный хаосИ мир в порядок приходил.И счастлив я, что эта лодкаДосталась во владенье мне,С тех пор на ней бессменно езжуПо этой бурной быстрине.Пусть волны пенные вскипают,Пусть вихрь бушует над рекой –Ничто поколебать не в силахЕе устойчивый покой.Всегда прочна, всегда хранимаВеликой благостью небес,Она плывет легко и плавноЛюбым волнам наперерез.Всех, кто шести порочным сквернам [75] Не отдал жизнь свою сполна,К единому ПервоначалуГотова возвратить она,И души праведников чистыхОт самых стародавних днейУж много тысяч калп спокойноПереправляются на ней.Конечно, смертному простомуРешиться трудно, может быть,На лодке с выломанным днищемПучину эту переплыть,И все ж бесчисленные душиК спасительному рубежуНа этой лодке несравненнойЯ с древних лет перевожу.

75

Шесть порочных скверн – все порочные влияния, проникающие через шесть органов чувств.

Великий Мудрец Сунь У-кун сложил руки ладонями вместе и поклонился лодочнику:

– Благодарю тебя за доброе намерение перевезти моего наставника, – сказал он и обратился к Танскому монаху: – Ну, садись в лодку, наставник! В ней хоть и нет днища, зато она устойчива; даже в самую сильную бурю ее не опрокинет.

Но наставник все еще колебался. Тогда Сунь У-кун схватил его за плечо и втолкнул в лодку. Сюань-цзан не удержался на ногах и кубарем полетел в воду. Лодочник словно предвидел это: он подхватил Танского монаха и поставил его на ноги. Танский монах отряхнул свои одежды, потопал ногами, чтобы выжать воду из башмаков, и начал бранить Сунь У-куна, но тот не слушал его. Он втащил в лодку Ша-сэна и Чжу Ба-цзе, ввел коня, внес поклажу, а затем и сам полез в лодку. Все они встали на корме. Будда легко оттолкнул лодку от берега, и все увидели, что выше их по течению плывет труп. Танский наставник перепугался.

– Не бойся! – смеясь, сказал Сунь У-кун. – Это ведь твое бренное тело.

– Да, это твое тело, твое! – подтвердил Чжу Ба-цзе.

Ша-сэн, всплеснув руками, воскликнул:

– Это ты! Это ты!

Лодочник, ударив багром по воде, сказал то же самое:

– Это ты! Поздравляю тебя! Поздравляю! – добавил он.

Ученики Танского наставника тоже стали приносить ему свои поздравления.

Между тем лодка, гонимая багром, спокойно переплыла бурный поток у переправы Заоблачной высоты. Танский монах повернулся и с необыкновенной легкостью спрыгнул на берег.

Обо всем этом рассказывается в стихах:

Так от бренных телес –От костей и от мяса – избавленБыл почтенный монах,Через грозный поток переправлен,И душа непорочнаяТам, у святого причала,С той минуты повсюдуРодной и желанною стала.Так достойно закончилсяПодвиг его добровольный:Новым Буддою сталВ это утро монах богомольный,И, на дивном челнеПереплыв через бурные воды,Все мирские грехиЗдесь омыл он за многие годы.

В том, о чем мы здесь рассказали, по правде говоря, заключается величайшая мудрость и указан способ, как переправиться на тот берег, где царит беспредельное блаженство.

Взобравшись на берег, четверо путников оглянулись: лодка без днища бесследно исчезла. Только тогда Сунь У-кун сказал, что лодочником был сам Будда, встречающий праведников, и Танский монах понял наконец, что произошло. Он стремительно обернулся и поблагодарил своих учеников.

– Зачем благодарить? – сказал Сунь У-кун. – Мы ведь все время помогаем друг другу. Мы трое благодаря тебе, наш учитель, занялись усовершенствованием и получили настоящее перерождение. Ты же, пользуясь нашей защитой, неуклонно исповедовал ученье Будды, и теперь, к нашей радости, избавился от бренного тела. Взгляни, какие здесь растут цветы, травы, сосны и бамбуки! Посмотри на эту дивную страну, в которой летают чудесные птицы луань, фениксы и аисты, пасутся прекрасные олени. Скажи, где лучше: там, где оборотни и злые духи выдавали себя за Будд, или же здесь? Теперь ты сам можешь разобраться в том, что такое добро и что такое зло!

Однако Танский монах, не переставая, благодарил своих учеников.

Теперь наши путники с необычайной легкостью быстро поднимались по чудесной горе Линшань. Еще издали они увидели замечательный древний монастырь, в котором находился храм Раскатов грома.

Блистает на горе чудеснойХрам ослепительного Будды,Уж много тысяч лет стоит он,Вонзаясь в солнечную высь.Отрог святой горы Сумеру –Его извечное подножье,Высоко,

до реки Небесной,Его вершины вознеслись.Рядами пиков необычныхУкрашена гора святая,Ее причудливые камниИ разноцветны и чисты,А на бесчисленных уступах,Под каждою скалой отвеснойРастут диковинные травы,Цветут нетленные цветы.Взбираясь на крутые склоны,Извилистые вьются тропы,Все выше путника уводятЗа облачные рубежи,А возле троп цветы пестреютГустых ятрышников душистых,Растут, расцветкой поражая,Грибы чудесные цзычжи.Вон стаи обезьян резвятся,Ручных, смышленых, необычных,Играют в персиковых рощахСреди невянущей весны,Плоды срывают наливные,Светящиеся алым блеском,Как будто слитки золотые,Что на огне раскалены.Вон белоснежные, большие,Летают аисты над рощей,Садятся на седые сосны,Перекликаясь меж собой,Стоймя на ветках застываютИ, словно стройные фигурыИз белой драгоценной яшмы,Сияют в дымке голубой.Вон в разноцветном оперенье,Всегда дружны и неразлучны,Кружатся парами в лазуриСвятые фениксы-гонцы,Они летят навстречу солнцу,И, миру счастье обещая,По Поднебесной их напевыРазносятся во все концы.Вон в темно-синем опереньеДруг перед другом неподвижноУселись парами луаниНа острой каменной гряде,Но чуть повеет легкий ветер,Вмиг встрепенутся и запляшут –На всей земле такие птицыТебе не встретятся нигде.А как стройны, как величавыДворцы, и терема, и башни,Что вереницей окаймляютСвященную гору Линшань:Их желто-огненные кровлиБлестят златою черепицей,И парами венчают гребеньЛепные утки юань-ян.Как сказочно великолепныИх неприступные твердыни,Как ярко стены отражаютС небес летящие лучи, –То, словно чистые агаты,Их снизу доверху устлалиПокрытые цветной глазурьюСверкающие кирпичи.Отсюда на восток посмотришь –Увидишь кровли золотые,Отсюда поглядишь на запад –Увидишь зданий стройный ряд:То разноцветные хоромыГрядою сдвинулись вплотную,И, словно радуга, на солнцеДворцы жемчужные горят.Отсюда поглядишь на север –Увидишь блеск несчетных окон,Отсюда к югу обернешься –Увидишь тысячи твердынь:То бесконечной чередоюСверкают терема цветные,Крутые башни громоздятся,Врезаясь в пламенную синь.А над величественным храмомХранителей ученья БуддыСтоит высокое сиянье,Как вечный солнечный восход,И перед залом светозарнымСвятых хранителей ученьяПунцовое, витое пламяФонтаном огнецветным бьет.Сияют пагоды, струитсяБлагоухание смоковниц,Прекрасен этот край, – от небаЕго не сразуИ облака в бездонной высиПлывут легко и беззаботно,И словно бесконечен полденьНад гребнем островерхих крыш.Заботы и грехи мирскиеСюда вовек не достигают,Здесь власть свою теряют судьбыИ нерушима благодатьБлистает на горе чудеснойХрам ослепительного Будды,Уж сотни сотен калп стоит онИ вечно будет здесь стоять.

Учитель и его ученики спокойно и беззаботно взошли на самую вершину чудесной горы Линшань. В ярко-зеленой сосновой роще они увидели выстроившихся в ряд набожных мирянок-упасика, а под изумрудными кущами кипарисов – верующих мирян-упанов. Наставник приветствовал их монашескими поклонами и привел всех этих мирян, а также монахов-бикшу и монахинь-бикшуни в такое смятение, что все они молитвенно сложили руки и начали просить:

– Не кланяйся нам, праведный монах! Лучше приходи побеседовать с нами после того, как увидишься с Муни. [76]

76

Муни. – Имеется в виду Будда, которого величают также Сакья-муни. В древней Индии именем Муни называли подвижников, отрекшихся от мира и посвятивших себя проповеди Истины.

– Об этом еще рано говорить, – воскликнул Сунь У-кун и, улыбаясь, добавил: – Пока что мы идем поклониться ему!

Танский монах, ощущая необыкновенный прилив сил, шел за Сунь У-куном прямо в храм Раскатов грома. Там навстречу им выступили четыре хранителя Будды – махарачжи.

– Это ты, праведный монах, явился? – спросили они.

Танский наставник учтиво поклонился.

– Да, это я, смиренный Сюань-цзан, – отвечал он и хотел было войти в ворота, но хранители Будды остановили его.