Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
супруги застрелил своего отчима, потому что, как выяснилось, тот был виновен
в смерти его отца, умершего восемь лет назад. Очень характерно, что люди,
собравшиеся на похороны, утешали мать, а сына поздравляли с совершенным им
святым делом.) уже *[87] *многие годы блуждает в пустыне летом и зимой.
Людей он не может и не должен видеть.
Опечаленный видом этого несчастного грешника, я забыл, что во время
нашей экскурсии мы вместо пресной воды нашли только кровь; наши спутники
тоже вернулись с пустыми руками, и при мысли, что сегодня вечером я выпью
последние капли пресного ила, меня бросило в дрожь. О вода, драгоценнейший
из всех элементов, думал я, почему я не ценил тебя ранее! Твою благодать
расточают понапрасну; в моем отечестве ее даже боятся, а чего бы я не дал
теперь за то, чтобы получить хотя бы 20 капель божественной жидкости!
Я съел только несколько кусочков хлеба, которые обмакнул в горячую
воду, так как слыхал, что она после кипячения теряет горький привкус. Я был
готов к тому, чтобы вытерпеть все, пока мы не встретим немного дождевой
воды, но меня пугало состояние моих спутников, которые все страдали страшной
диареей. Нескольких туркмен, особенно керванбаши, подозре-вали в том, что
они утаивают хорошую воду, но в пустыне посягательство на мех с водой
считается посягательством на жизнь, и того, кто потребовал бы у другого воды
взаймы или в подарок, объявили бы сумасшедшим. В тот вечер у меня не было
больше ни малейшего желания проглотить даже малю-сенький кусочек хлеба, и я
испытывал большую усталость, потому что день был неописуемо жарким. Как
только я растянулся без сил на земле, я увидел, что все стояли вокруг
керванбаши; делали знаки и мне подойти с сосудом для воды. Слова "Вода!
Вода!" придали мне силы, я вскочил и был восхищен, увидев, что керванбаши
каждому из каравана давал примерно два стакана чистой пресной воды. Добрый
туркмен рассказал нам, что уже много лет в пустыне у него вошло в привычку
припрятывать порядочное количество воды, чтобы раздать ее в такое время,
когда он знает, что вода желанна каждому; это великий севаб (благочестивое
дело), потому что туркменская пословица гласит: "Капля воды, отданная
жаж-дущему в пустыне, смывает грехи за 100 лет".
Измерить степень этого благодеяния так же невозможно, как нельзя
описать наслаждение, которое доставил глоток пресной воды. Я чувствовал, что
вдоволь напился, и думал, что смогу выдержать еще три дня. С питьем мне
повезло, а с хлебом дела были не так удачны. Из-за усталости и потери
аппетита я сделался вялым и намеревался вместо древесного топлива, которое
было далеко от нас, использовать верблюжий помет, наше обычное горючее. Но и
его я собрал слишком мало. Я сунул тесто в горячую золу и через полчаса
обнаружил, что жар недостаточен. Я поспешил за дровами, но, когда я их
поджег, уже стемнело, и керванбаши крикнул мне, не собираюсь ли я выдать
караван разбойникам. Мне пришлось погасить костер и взять с собой
незаквашенный и полупропеченный хлеб.
На следующее утро (23 мая) мы оказались на станции *[88] *Коймат-Ата,
где когда-то был колодец, теперь иссякший; впро-чем, жалеть об этом особенно
не приходилось, потому что вода в нем, как и в других колодцах в этой
местности, была непригодна для питья. К несчастью, жара стала невыносимой,
особенно в полуденные часы. Солнечные лучи часто прогревают сухой песок на
фут в глубину, и почва становится настолько горячей, что даже самый дикий
житель Средней Азии, всегда пренебрегающий какой бы то ни было обувью, здесь
должен привязывать в стопе кусок кожи в виде сандалии. Неудивительно, что я
скоро позабыл о вчерашней живительной влаге и снова ужасно страдал от жажды.
В полдень керванбаши объявил нам, что мы приближаемся к знаменитому
месту паломничества - станции Кахраман-Ата и должны спешиться для исполнения
священного долга и пройти четверть часа пешком к могиле святого. Можете себе
предста-вить мои страдания, когда я, обессиленный и измотанный жарой и
жаждой, должен был сойти со своего сиденья и присоединиться к толпе
паломников, чтобы добрую четверть часа идти до могилы, расположенной к тому
же на холме, и с пересохшей глоткой выкрикивать вместе со всеми, как
помешанный, телькины и цитаты из Корана. О жестокий святой, думал я, неужели
ты не мог повелеть похоронить себя где-нибудь в другом месте, чтобы избавить
меня от адской пытки посещения твоей могилы? Совсем бездыханный, я упал
перед могилой в 30 футов длиной, которая была покрыта бараньими рогами, что
является приз-наком святости в Средней Азии, керванбаши рассказал нам, что
покоящийся здесь великан был так же высок, (Люди Востока любят прославлять
своих святых и за их рост. В Персии я видел много огромных могил; даже в
самом Константинополе, на азиатском берегу Босфора, на так называемой горе
Йошуа, существует длинная могила, которую турки чтят как могилу Йошуа
библейского, а греки - как могилу Геракла.) сколь длинна его могила, и что
он много лет тому назад защищал расположенные здесь колодцы от нападения