Путешествие в сакральный Египет
Шрифт:
Оба наклонились ко мне, так что лицо одного из духов оказалось как раз напротив моего. Его глаза сияли духовным огнем, губы чуть пошевелились, и я услышал его голос:
— Для чего ты пришел сюда и пробудил тайные силы? Разве недостаточно тебе тех путей, коими ходят смертные? — спросил он.
Эти слова я никак не мог услышать физически, ибо тишина комнаты не была нарушена ни единой вибрацией звука. Скорее, я услышал их так, как слышит глухой с помощью электрического слухового аппарата, служащего ему посредником — искусственной барабанной перепонкой. С той лишь разницей, что мои барабанные перепонки тоже остались совершенно непотревоженными. Эту речь можно было бы назвать и телепатической, поскольку звучала она не в моих ушах, а проникала непосредственно в мое сознание. Однако, такое сравнение может создать ложное впечатление, что это был всего лишь обмен мыслями. Нет, ничего подобного. Это был настоящий, живой голос.
И я ответил:
— Да, недостаточно!
— Шум городской толпы успокаивает мятущееся сердце человека, — сказал он тогда, — вернись назад, к подобным себе, и вскоре ты забудешь пустые фантазии, приведшие тебя сюда.
Но я снова ответил:
— Нет, это невозможно.
И все же он продолжал настаивать:
— Преследуя мечту, ты все больше будешь удаляться от царства разума. Многие из следовавших за ней возвращались обратно, лишившись рассудка. Вернись сейчас, пока еще есть время, и ступай, как прежде, по пути, указанному смертным.
Но я лишь покачал головой и прошептал в ответ:
— Я должен следовать этим путем. Теперь у меня нет иного выбора.
Тогда жрец подошел еще ближе и вновь склонился ко мне.
Его немолодое лицо резко выступило на фоне окружающей тьмы. Он прошептал мне прямо в ухо:
— Соприкоснувшийся с нами, потеряет ощущение родства со своим миром. Способен ли ты идти далее в одиночестве?
— Не знаю, — ответил я.
— Да будет так, — прозвучали во тьме его последние слова, — ты сделал свой выбор. Оставайся верным своему решению, ведь обратной дороги уже не будет. Прощай.
И призрак исчез.
Я остался один на один со вторым духом, который до сих пор оставался лишь безучастным свидетелем происходящего.
* * *
Теперь он приблизился ко мне, встав между мной и мраморным саркофагом. Я посмотрел ему в лицо и увидел перед собой очень-очень старого человека.
— Там на каждом дюйме скрывается привидение, — предупреждал он, — там обитает целая армия призраков и джиннов.
Теперь я воочию убедился в том, что ею предостережение не было напрасным. Призрачные фигуры отовсюду проникали в темную комнату и носились вокруг. Постоянно беспокоившее меня смутное и необъяснимое ощущение дискомфорта превратилось теперь в жуткую реальность. Я чувствовал, как где-то в центре моего неподвижного тела бешено бьется сердце, растревоженное всем этим кошмаром. Меня вновь одолел таящийся в глубинах каждой человеческой души страх перед сверхъестественным. Ужас и страх попеременно являли мне свои перекошенные дикой злобой лица. Ладони непроизвольно сжались так, что хрустнули пальцы. Все же я решил не сдаваться, и хотя этим наводнившим комнату призракам поначалу удалось внушить мне чувство тревоги, в конце концов, я смог, собрав всю силу и мужество, отогнать его прочь. Глаза мои были закрыты, но все же эти серые, бесшумные и невесомые тени оставались видимыми для меня. И от каждой из них веяло неумолимой свирепостью, безудержным желанием отвратить от намеченной цели.
Меня окружал целый рой враждебно настроенных существ. Но с этим легко было покончить в любую минуту, включив свет или же ринувшись прочь из этой комнаты — туда, где в нескольких сотнях футов находился забранный решеткой выход и где общество вооруженного охранника придало бы мне уверенности. Это было испытание, своего рода утонченная форма пытки, оставлявшая неприкосновенным тело, но изводившая душу. И все же какой-то внутренний голос неотступно шептал мне, что я должен претерпеть все это до конца.
И развязка действительно наступила. Жуткие элементальные создания, злые духи преисподней, нелепые, безумные, грубые и дьявольские образы столпились вокруг меня, заставив испытать невыразимое отвращение. За несколько минут я пережил то, чего не смогу забыть до конца дней своих. Эта неестественная сцена, подобно фотоснимку, навсегда запечатлелась в моей памяти. И никогда больше я не решусь на повторение подобного эксперимента, никогда уже не осмелюсь провести ночь во чреве Великой пирамиды.
И вдруг все кончилось. Злобные призрачные существа растворились во мраке, вернулись назад — в свое мрачное царство мертвых — унося с собой созданную ими атмосферу испепеляющего ужаса. Мои измученные нервы испытали, наконец, облегчение, какое, наверное, испытывает солдат после прекращения жестокого артобстрела.
Не знаю точно, сколько с тех пор прошло времени, но вдруг я ощутил присутствие в комнате нового существа — на сей раз спокойного и благожелательного. Оно стояло у входа и смотрело на меня добрыми глазами. С его появлением атмосфера комнаты полностью изменилась, причем к лучшему. Новое существо принесло с собой ощущение чистоты и разума, и мои измученные чувствительные нервы подверглись новому воздействию — на сей раз ласковому и успокаивающему. Существо подошло к моему каменному креслу, и я заметил, что за ним следует еще одна призрачная фигура. Оба приблизились, и я ощутил на себе их выразительные, исполненные пророческого предвидения взгляды. Я понял, что приближается один из самых важных моментов всей моей жизни.
Появление этих двух существ я тоже запомню до конца своих дней. Их белые одежды, обутые в сандалии ноги, мудрые лица и рослые фигуры всплывают в моей памяти во всех подробностях, стоит мне только подумать об этом происшествии. Их регалии
Я даже не рискнул предположить, сколько ему может быть лет.
— Сын мой, могущественные повелители тайных сил обратили на тебя свое внимание. Сегодня тебе предстоит попасть в Чертог Познания, — бесстрастно произнес он. — Тебе следует лечь на этот камень! В прежние времена это происходило бы там, на ложе из папируса. — И он указал на каменный саркофаг.
Даже не потрудившись задуматься над услышанным, я сразу же повиновался таинственному гостю и вытянулся, лежа на спине, на поверхности камня.
То, что произошло сразу после этого, непонятно мне до сих пор. Призрачный жрец словно ввел мне дозу неведомого, медленно действующего анестезирующего препарата. Все мои мускулы напряглись, после чего тело начала охватывать странная парализующая летаргия. Конечности стали наливаться тяжестью и коченеть. Сначала холод сковал мои стопы. Их будто кто-то заморозил. Постепенно непонятное оцепенение добралось до колен, но не остановилось на этом, продолжая захватывать все мое тело. Я как будто увяз по пояс в снежном сугробе во время восхождения на горную вершину. Мои ноги потеряли всякую чувствительность.
Я начал впадать в забытье, и в мой разум закралось смутное предчувствие надвигающейся смерти. Однако я не боялся, поскольку уже давно смог освободиться от первобытного страха смерти и теперь с философским спокойствием относился к ее неизбежности.
А непонятный холод тем временем уже сковал мой позвоночник, мое дыхание становилось все слабее, а сам я, казалось, стал проваливаться куда-то в глубины сознания, в некую центральную точку собственного мозга.
Когда же холод достиг груди, практически полностью парализовав тело, я ощутил нечто похожее на сердечный приступ. И хотя он скоро прошел, я догадывался, что самый жуткий момент еще ожидает меня впереди.