Путешествие вокруг света
Шрифт:
Сам способ возникновения этих коралловых скал являет нам не менее достойный изумления пример всесилия творца, столь часто умеющего достигать великих и важных целей при помощи ничтожнейших средств. Коралл, как известно, создается маленьким червем, который увеличивает свое жилье по мере того, как разрастается сам. В этом маленьком животном едва можно заметить ощущения, позволяющие отличить его от растений,— и вот оно из неизмеримых морских глубин возводит ввысь скалу до самой поверхности моря, дабы дать множеству людей крепкую почву для житья! Число возникших таким образом плоских островов весьма велико, и нам они известны еще не все. В Южном море их больше всего между тропиками, особенно к востоку от островов Общества между 10° и 15°. Кирос, Схоутен, Роггевен, Байрон, Уоллис, Картерет, Бугенвиль и Кук — каждый из них открыл по нескольку таких островов. И что самое примечательное: в 250 морских милях к востоку от Таити они были обитаемы! Представляется вероятным, что подобные острова будут открыты еще во многих местах между 16° и 17° южной широты. Однако до сих пор никто из мореплавателей не шел к островам Общества по этим параллелям.
Между прочим, стоило бы выяснить, почему их так много именно к востоку от островов Общества и почему особенно там они образуют такие большие архипелаги, тогда как по другую сторону, то есть к западу от островов Общества, встречаются лишь отдельные подобные острова. Правда, дальше к западу есть один архипелаг коралловых рифов, а именно так называемые острова Дружбы [Тонга]; но они по ряду признаков отличаются от описанных выше. Они не только гораздо старше, но и обычно крупнее, там больше земли, и поэтому встречаются растения, свойственные, как правило, лишь гористым островам [406] .
406
Архипелаг Тонга состоит как из коралловых, так и из вулканических островов.
Отойдя от Те-Аукеа, мы всю ночь лавировали возле расположенного поблизости острова, который Байрон отнес к группе островов Короля Георга [Такапото]. По виду он очень похож на Те-Аукеа, но крупнее. С севера на юг он тянется примерно на 8 морских миль, ширина внутреннего озера — 5—6 миль. Он тоже густо порос кустарником, кокосовыми пальмами и другими деревьями.
На следующее утро в 8 часов мы увидели еще один подобный остров. Судя по всему, его не видел никто из мореплавателей; во всяком случае, мы не могли вспомнить или найти каких-либо сведений о нем. В полдень на западе показался другой, мимо которого мы прошли после полудня. Он простирался примерно на 8 морских миль. По берегу бегало множество туземцев, вооруженных длинными копьями, а во внутреннем озере, очень большом по размеру, мы увидели плавающие под парусами каноэ.
Насколько я мог заметить, такие коралловые рифы обычно выше и плодороднее с той стороны, куда преимущественно дует ветер. Для мореплавателей это счастливое обстоятельство, иначе им во многих случаях грозила бы опасность разбиться о скалы прежде, чем они их увидят. Во внутреннем озере редко бывают сильные бури, которые могли бы представлять опасность или неудобство для жизни на этих островах. В хорошую же погоду очень приятно плавать по их гладким, словно зеркало, водам, в то время как океан вокруг может бурлить и волноваться.
В тот же вечер мы увидели третий новый остров, однако, когда на другое утро поплыли дальше, он уже пропал из виду. Капитан Кук назвал эту группу островов островами Паллисера [407] . Они расположены под 15°36' южной широты и под 14°30' западной долготы. Самый северный из них, вероятно, тот, который Роггевен назвал Опасным и у берегов которого он потерял «Африкансхе Галей». Это предположение подтверждается, помимо всего прочего, тем, что Байрон недалеко отсюда, а именно в Те-Аукеа, нашел весло от шлюпки.
407
В группу о-вов Паллисера, расположенных в северо-западной части архипелага Туамоту, входят атоллы Арутуа, Апатаки, Тоау и Каукура. Через эту группу островов, возможно, прошел в 1722 г. Роггевен. Однако он потерял корабль «Африкансхе Галей» не здесь, а возле атолла Такапото, который в связи с этим и назвал Вредоносным (Схаделейк).
Паллисер, Хью (1723—1796)—британский морской офицер, земляк и покровитель Кука. В 70-х годах XVIII в. занимал различные должности в британском Адмиралтействе.
Теперь мы плыли на юго-запад. По обе стороны от нас находились плоские острова, а путь, к великой радости всех, лежал прямо на Таити. Поскольку там мы твердо могли рассчитывать на добрую встречу и хорошее отношение жителей, этот остров казался нам как бы второй родиной. Наши больные воспрянули духом, зная, что по меньшей мере смогут там отлежаться, а то и походить в прохладе, к тому же получат гораздо более здоровую пищу. Да и другие не меньше радовались возможности подкрепить силы, дабы с новым мужеством встретить все опасности и трудности, какие нам еще предстояли. Капитан надеялся получить богатый запас свежей провизии, что укрепило бы надежду на счастливое окончание всего плавания. Наш астроном мечтал поставить обсерваторию и определить, как шли наши хронометры, которые со времени отплытия из Новой Зеландии ни разу не проверялись. Мы же, натуралисты, надеялись обогатить на этом острове свою коллекцию растений, которая, разумеется, была весьма неполной, ибо наше прошлое пребывание там пришлось на зимние месяцы.
И разумеется, не меньше нас мечтал попасть на Таити наш друг Махеине: ведь на острове жили многие его родственники, но сам он ни разу там не бывал. К тому же он слышал о Таити — не только от жителей других островов Общества, считавших этот остров самым богатым и могучим из всех, но и от нас, кто каждый день рассказывал так много прекрасного об этой стране, и он горел нетерпением увидеть ее своими глазами. Он знал, что множество иноземных диковин, которые он собрал во время путешествия, обеспечат ему уважение в глазах тамошних островитян, а редкие знания, приобретенные благодаря общению с нами и другими далекими народами, привлекут на Таити всеобщее внимание.
Так что он заранее рассчитывал на почет и дружественную встречу. Особое восхищение должны были вызвать знакомство с нами и перенятые у нас познания, а главное — ружье, которым мы разрешили ему пользоваться. Зная его доброе сердце, я также был убежден, что он радовался и предстоящей возможности оказаться так или иначе полезным нам, европейцам, ибо он ко всем вам относился очень сердечно и с нашей стороны встречал искреннюю любовь.
На другое утро в 10 часов мы увидели землю, а спустя несколько часов узнали Таити. Нам очень хотелось подойти к берегу в тот же день, однако наступившая темнота заставила нас все же провести ночь в море. Покуда еще оставалось светло, взгляд каждого был прикован к этому королю тропических островов. Я, как ни был слаб, тоже выполз на палубу, чтобы хоть насладиться видом местности, сулившей наконец надежду на восстановление моих сил и здоровья.
Утром я проснулся рано, и как же восхитил меня сей прекрасный вид! Казалось, я впервые видел чарующую местность, лежавшую передо мной. И в самом деле, она была теперь прекраснее, нежели восемь месяцев назад, ведь тогда я видел ее совсем в другое время года. Леса на горах были одеты свежей зеленью, переливавшейся разнообразными оттенками. Зеленели новым весенним нарядом невысокие холмы вокруг, делая весь вид еще более прелестным. Особенно же красовались равнины великолепным убранством молодых лугов. Словом, все напоминало мне описание зачарованного острова Калипсо [408] .
408
Калипсо — в древнегреческой мифологии нимфа на сказочном острове, куда попал после кораблекрушения Одиссей. Калипсо стремилась очаровать Одиссея и соединиться с ним навеки, предлагая ему бессмертие и вечную юность, но он не переставал тосковать по родине и по жене. Через семь лет боги сжалились над Одиссеем и приказали Калипсо его отпустить.
Легко понять, что мы не спускали глаз с лежавшего перед нами острова. Пока мы проплывали мимо, нам доставляло сверх того особое удовольствие узнавать места, где мы уже бывали в прошлый раз. Наконец во всем своем великолепии открылась бухта Матаваи, и мы едва могли дождаться, пока сможем вновь, после восьмимесячного отсутствия, сойти на этот берег.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Рассказ о втором посещении острова Таити
Ille terrarum mihi praeter omnes
Angulus ridet.
409
Этот уголок мне давно по сердцу.
[Оды. II, 6, 13. Пер. Г. Церетели]