Путешествия Элиаса Лённрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1842 гг.

Есть явления, истинное значение и масштабы которых выявляют­ся лишь на расстоянии. Они начинают казаться тем крупнее, чем дальше отдаляются от нас. К таким явлениям относится деятельность Элиаса Лённрота. Он — крупнейший собиратель фольклора и состави­тель всемирно известной «Калевалы» и не менее значительного сбор­ника песен «Кантелетар», он обогатил и обновил финский литератур­ный язык, был профессором финского языка и автором учебников и книг для народа. Кроме того, он был еще и врачом, а прежде все­го — замечательным человеком, вызывавшим у всех доверие и лю­бовь. Ректор Петербургского университета П. А. Плетнев, редактор журнала «Современник» после гибели Пушкина, писал в 1848 году профессору русской словесности Гельсингфорсского университета Я. К. Гроту: «На твоем месте понемногу я умудрился бы составить и

Грот не написал биографии Лённрота, хоть и оставался его пре­данным другом и поклонником. Долгое время даже в Финляндии не было удовлетворительного жизнеописания Лённрота. К столетию со дня его рождения Финское литературное общество наметило выпустить обстоятельную биографию своего самого активного члена, но это на­мерение осталось невыполненным. Вместо биографии к этой дате вы­шло двухтомное издание «Путешествия Элиаса Лённрота» [1] , сокращен­ным русским переводом которого является данная книга. Составите­лем книги «Путешествия Элиаса Лённрота» был ученый-фольклорист А. Р. Ниеми. В книгу вошли имеющиеся в архиве Лённрота путевые заметки, дневниковые записи, черновики и конспекты писем, отчеты о собирательской работе, а также опубликованные при жизни Лённро­та в периодической печати очерки и статьи, касающиеся его экспеди­ций по собиранию произведений народной поэзии. Эти материалы представляют интерес не только для фольклористов, литературоведов, лингвистов и этнографов, но и для широкого круга читателей, стре­мящихся узнать побольше о народной жизни начала прошлого века. Заметки Лённрота ценны тем, что в них описывается повседневный быт крестьян — творцов и хранителей прекрасной поэзии. Лённрот отличался недюжинным даром наблюдателя и широтой интересов. Путешествуя по Финляндии и Карелии, Кольскому полуострову и Беломорью, собирая фольклор, он в то же время не оставлял без вни­мания существенные стороны народной жизни: он выступает и как бытописатель, и как исследователь народных обрядов и верований, и даже как критик существовавших социальных и правовых порядков, обнаруживая при этом свой просветительский склад ума и стремле­ние к разумным преобразованиям.

Самые интересные страницы записок Лённрота посвящены север­ным районам нашей республики, так называемой Беломорской Каре­лии, которая тогда входила в состав Архангельской губернии. Что же влекло уроженца западной Финляндии на восток, за пределы своей страны? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сделать неболь­шой экскурс в прошлое, где можно проследить предпосылки созда­ния «Калевалы».

О существовании у финнов богатой песенной традиции известно с начала зарождения финской письменности (первая половина XVI ве­ка). Первые упоминания связаны с порицанием «бесовских» песен, которые духовенство пыталось искоренить. Но уже в XVII веке про­буждается интерес к эпическим песням как к историческому источни­ку. Исследования Хенрика Габриеля Портана (1739-1804) в области народной поэзии закладывали фундамент для будущего письменного эпоса. Портану принадлежат примечательные слова: «Я не только то считаю постыдным, что прирожденный финн не знает нашей поэзии, но и то, что он ею не восхищается». Труд Портана «О финской поэ­зии» содержит наблюдения и мысли, предварившие научный подход к фольклору. Дорогу для романтической увлеченности устной поэ­зией в Финляндии прокладывали также труды Кристфрида Ганандера, самый значительный из которых — «Финская мифология» — не по­терял значения до сих пор благодаря тому, что содержит много тек­стов народной эпической поэзии.

Романтизм, провозгласивший идею равноправия народов и про­явивший глубокий интерес к их истории и поэтическому творчеству, захватил умы передовых людей Финляндии и побудил их к поискам национальной самобытности в народной поэзии. Важным событием было присоединение Финляндии к России в результате войны 1808 — 1809 го­да: Финляндия перестала быть провинцией Швеции и получила, на правах автономии, возможность относительно самостоятельного раз­вития. Это обстоятельство открыло исследователям путь на восток, для поисков «прародины», и сделало возможными экспедиции Лённрота и Кастрена.

В 1822 году Элиас Лённрот, сын сельского портного из прихода Самматти, что находится в восьмидесяти километрах к западу от Хельсинки, стал студентом университета в Турку, который тогда был центром финского романтизма. Атмосфера всеобщей увлеченности на­родной поэзией определила дальнейшую судьбу любознательного и деятельного юноши. Его учитель Рейнхольд фон Беккер, страстный поклонник народной поэзии, предложил Лённроту в качестве темы для магистерской диссертации обзор рун о Вяйнямёйнене. В связи с этой работой диссертанту пришлось ознакомиться со всеми опубликован­ными до этого рунами, повествующими об этом герое эпоса. Среди них были и эпические песни из сборника Сакари Топелиуса, записан­ные им от карельских крестьян зарубежной, или русской, Карелии, исконно входившей в состав Русского государства. Топелиусу, окруж­ному врачу Нюкарлебю, что на берегу Ботнического залива, принад­лежит особое место в истории рождения «Калевалы». Он собирал в своей округе народные песни, а после того, как болезнь приковала его к креслу, начал издавать их отдельными выпусками. Летом 1820 года к Топелиусу случайно зашли двое коробейников из Вокнаволокской волости (многие крестьяне приграничных карельских дере­вень в виде отхожего промысла занимались разносной торговлей в Финляндии). Карелы спели по просьбе Топелиуса эпические песни, и от них он узнал, что рунопевческая традиция еще жива в карель­ских деревнях. Это было открытие, значение которого Топелиус сразу понял. С той поры он просил направлять к себе всех коробейников-карел. В 1821 году ему удалось записать от Юрки Кеттунена из де­ревни Чена близ Вуоккиниеми (Вокнаволока) шесть длинных рун. Публикации эпических песен восточных карел привлекли внимание любителей старины и вызвали удивление, потому что никто не пред­полагал о существовании рунопевческого искусства за пределами Финляндии. Именно Топелиус-старший указал собирателям путь в рус­скую Карелию, о чем он неоднократно писал в предисловиях к от­дельным выпускам своего сборника «Старинные руны финского наро­да, а также современные песни». Там, за пределами Суоми, писал Топелиус, в некоторых волостях Архангельской губернии «еще зву­чит голос Вяйнямёйнена, там звенит еще Кантеле и Сампо, и оттуда я получил свои лучшие руны, которые бережно записал».

В связи с этим следует сказать, что в традиционной культуре финнов и карел имеются древние пласты, свидетельствующие об общ­ности исторического развития на ранних стадиях. Это проявляется и в устной поэзии, особенно в жанрах со старинной метрикой сти­ха, которую после появления «Калевалы» стали называть «Калеваль­ской метрикой». Калевальский стих — это четырехстопный хорей, раз­деленный цезурой, не рифмованный, но с богатой аллитерацией — созвучием первых слогов внутри стиха, которое в переводах почти невозможно передать. Размер не является строго выдержанным, что делает стих гибким и свободным. Деление на строфы отсутствует, но важным стилистическим приемом является параллелизм, или повтор, что требует исключительного богатства синонимов, которые народный поэтический язык черпает из разных диалектов и даже из других языков. Калевальский стих объединяет разные жанры: эпические и лирические песни, свадебные, трудовые и колыбельные песни, заго­воры и заклинания, отчасти пословицы и загадки. Древние эпические песни карел и финнов обнаруживают родство и по содержанию, они повествуют о деяниях одних и тех же эпических героев.

Создание письменного эпоса на основе народной поэзии стало как бы социальным заказом эпохи. Осуществить это выпало Элиасу Лённроту, именно он пошел по пути, указанному Топелиусом, и на­шел сокровищницу эпической поэзии в Карелии.

В 1827 году Лённрот сдал экзамен на кандидата философии, а весной следующего года отправился в свое первое путешествие с целью собирания произведений устно-поэтического творчества. Эту экспедицию он живо описал в очерке «Путник», которым открывается данная книга. Отправившись из родного местечка Самматти, он про­шел преимущественно пешком всю южную Финляндию и дошел до Приладожья. Побывав в Сортавале и на Валааме, он повернул на север. Здесь, в западной Карелии, которую еще называют финлянд­ской в отличие от русской, Лённроту удалось записать эпические и лирические песни, а также заклинания. В деревне Хумуваара, при­ход Кесялахти, он встретил замечательного рунопевца Юхана Кайнулайнена, о котором подробно и тепло написал в своем путевом очер­ке. Не переходя границу, он осенью вернулся другим путем обратно. Собранный материал Лённрот опубликовал в сборнике «Кантеле», первый выпуск которого вышел в следующем году (всего было четыре выпуска, содержащих 90 рун старинной метрики и 20 новых песен). Как показали позднейшие исследования, уже в «Кантеле» Лённрот обращался с текстами народных песен более свободно, чем, напри­мер, Топелиус, который не подвергал руны литературной обработке. Лённрот же правил язык, стремясь сделать его понятным всем, соеди­нял лучшие стихи из разных вариантов, добиваясь художественной завершенности. Его целью было с помощью народной поэзии способ­ствовать формированию литературного языка и зарождению литера­туры.

После большого пожара в Турку в 1827 году, уничтожившего го­род почти полностью, университет был переведен в Хельсинки. Осенью 1828 года Лённрот начал в университете изучать медицину. В 1832 го­ду он защитил диссертацию на тему о магических способах враче­вания у финнов и получил степень доктора медицины.

В 1831 году было создано Финское литературное общество, сыграв­шее важную роль в собирании и издании народной поэзии, а также в становлении новой литературы. Лённрот был центральной фигурой

Общества: первый его секретарь, в 1854 — 1863 годах он возглавлял Общество, а затем оставался его почетным председателем до конца жизни. Среди первых публикаций ФЛО, поднявших его авторитет как на родине, так и за ее пределами, были «Калевала» и «Кантелетар» — результаты неустанного труда Лённрота.

Во второе путешествие собиратель отправился весной 1831 года, с намерением побывать в Беломорской Карелии, но поездка была пре­рвана из-за необходимости срочно вернуться для борьбы со вспых­нувшей эпидемией холеры. Лишь во время третьего путешествия в 1832 году Лённроту удалось достичь старой государственной гра­ницы и побывать в нескольких приграничных деревнях. В Аконлахти он нашел превосходного рунопевца Соаву Трохкимайнена (Савву Никутьева), руны которого, по утверждению исследователя «Калевалы» и «Кантелетар» Вяйнё Кауконена, явились безусловной предпосылкой для создания «Калевалы».

В 1833 году Лённрот был назначен окружным врачом уезда Кая­ни, который граничил с Вокнаволокской волостью, куда собиратель давно стремился. Несмотря на то, что должность врача в такой ред­конаселенной местности, какой была северо-восточная Финляндия, не была особо обременительной, так как крестьяне редко обращались к медицинской помощи из-за отсутствия сносных дорог и благодаря вековым народным способам лечения, сочетать работу врача и соби­рателя фольклора было нелегко. Правда, медицинское управление ча­сто предоставляло Лённроту освобождение от служебных обязанно­стей, чтобы дать ему возможность совершать длительные поездки за песнями, но его постоянно мучила совесть, что из-за увлечения фило­логией, которая и была его настоящим призванием, он часто вынуж­ден пренебрегать своим прямым долгом. Однако филология не могла прокормить Лённрота, должность же окружного врача обеспечивала его материально и давала возможность заниматься любимым делом на благо всего народа.