Путешествия по Центральной Азии. Путешествия по Сибири
Шрифт:
Резиденция состоит из четырех квадратных дворов, окруженных низкими строениями. В первом дворе – конюшни, склады и жилища рабочих; во втором – кельи миссионеров, трапезная, временная небольшая церковь и строившийся большой храм. Третий двор содержит комнаты мужского семинария, а в четвертом помещается детский приют.
Глава двенадцатая. От Желтой реки до подножия восточного Куэнлуня
По льду через Желтую реку. Холмы Арбисо. Колодцы и наковальня Чингисхана. Увалы из песчаников. Бугристые пески и их население. Сыпучие пески. Миссия Боробалгасун. Сантан-Джимба.
Наконец морозы сковали поверхность Желтой реки, и мои рабочие, пройдя по льду через реку, убедились, что он выдержит верблюдов. Так как мягкие лапы последних скользят на ровной поверхности льда, не скрытой снегом, то для перехода каравана нужно было устроить дорожку – посыпать лед песком из береговых обрывов. Эта работа заняла еще день, и только 3 декабря ст. ст. мой отдохнувший в Сантохо караван покинул гостеприимную миссию. Нас было опять четверо: миссионеры дали в проводники двух китайцев из своей паствы, которые хорошо знали дорогу в Боробалгасун, миссию на южной окраине Ордоса, имеющую постоянные, хотя не частые, сношения с резиденцией епископа.
Миновав Желтую реку, ширина которой доходит здесь до 1200 м, ограниченную невысокими обрывами из слоистого лёсса – древних речных наносов, мы поднялись на террасу правого берега и вскоре вступили в плоские холмы, которыми оканчивается хребет Арбисо, идущий вдоль этого берега дальше на юг, где холмы переходят в более высокие горы. Холмы состоят из красных третичных песчаников и песчаных мергелей, местами содержащих многочисленные гнезда зернистого, листового и лучистого гипса в виде стяжений самых причудливых форм, выступающих благодаря своей большей твердости на крутых склонах оврагов, которые врезаны в холмы (см. рис. на стр. 169). Ради осмотра этих холмов мы ночевали, отойдя всего 10 км от миссии.
На следующий день путь продолжал идти по подобным же холмам. К удивлению, в колодцах на дне сухих долин, врезанных в эти холмы, состоящие местами из богатых гипсом пород, вода была пресная. Еще через день на западе, в стороне от дороги, показалась высшая часть хребта, в которой бросалась в глаза плоскоконическая гора Орантеши (Наковальня). По монгольскому преданию, это наковальня Чингисхана. В соседних с ней горах, по словам проводников, имеются богатые месторождения серебра, разработка которых запрещена монгольскими властями; во избежание тайного хищничества, вдоль подножия гор расставлены пикеты, т. е. попросту поселены в юртах монголы в качестве стражи.
Холмы, по которым шла дорога, состояли из красных, фиолетовых и зеленых песчаников, глин и меррелей, верхние слои которых были богаты твердыми стяжениями плоскосферической формы, расположенными порознь, попарно, по три и образовавшими на выветренной поверхности пластов оригинальные выпуклости. В такой же холмистой местности мы затем миновали котловину Олон-нохой, в которой монголы насчитывают 106 колодцев, будто бы выкопанных Чингисханом, войска которого стояли здесь во время какого-то похода. Вблизи дороги я насчитал только 20 колодцев, большей частью засыпанных песком; глубина их, судя по одному, содержавшему воду, около 10 м.
Мы пересекали еще несколько дней подобные же плоские холмы и широкие увалы, сложенные из таких же пород разных пестрых цветов и поросшие разными кустами и редкими травами. В общем местность, кроме северной части цепи Арбисо с очень унылой и бедной растительностью, не производила впечатления пустыни и была населена. Кое-где в стороне от дороги виднелись юрты монголов; в стороне, но вблизи дороги видны были монгольский монастырь и резиденция князя Оток, состоявшая из нескольких домов. Колодцы с водой попадались часто. Морозы не превышали нескольких градусов, топливо находилось везде, сильных ветров не было, так что, несмотря на декабрь, путешествие было неутомительно, тем более, что однообразное геологическое строение не вызывало усиленной работы. С половины пути в долинах, в зарослях кустов и чия, начали попадаться фазаны и зайцы, и по вечерам, пока ставили палатку и варили суп, я обходил окрестности стоянки с ружьем.
Но затем местность изменила
Этот песчаный пояс мы пересекали четыре дня, но только на последнем переходе он сделался более оголенным и представлял уже преимущественно барханы. Мы видели здесь следы лисиц и волков; кроме зайцев и фазанов, нам изредка попадались антилопы, часто – песчаные куропатки, сороки, серые дрозды, песчаные крысы, а на южной окраине хохлатые жаворонки.
В этих песках, в обширной котловине, расположены развалины довольно большого города Боробалгасун и возле них – бельгийская миссия. Здесь я провел один день, собирая сведения о южном Ордосе. Среди монголов миссии я видел старика Сантан-Джимба, который сопровождал еще в 40-х годах Гюка и Габэ в их большом путешествии в Тибет, первом в XIX в., а затем в 1884–1886 гг. был проводником Г. Н. Потанина в его путешествии в Восточный Наньшань и на окраину Тибета. Старик был еще бодр, но идти в далекий поход со мной уже не решился. Вместо него миссионер дал мне в переводчики монгола Омолона, так как я намеревался при первой возможности отправить своего спутника Цоктоева на родину.
Из Боробалгасуна мы прошли в один день в миссию Сяочао через пояс песков, здесь уже сильно оголенных, с большим количеством барханов и скудной растительностью. Это обилие голых песков в южной части Ордоса вполне понятно, и деятельность человека тут уже не играет большой роли. Вспомним, что мы уже видели много голых песков в почти безлюдной Центральной Монголии вдоль северной окраины хр. Харанарин-Ула и еще больше между этим хребтом и Желтой рекой. Эти пески нанесены ветрами, дующими из Гоби на юго-восток, и скопились по обе стороны барьера, которым является указанный хребет, особенно во впадине долины Желтой реки. Затем в северной части Ордоса мы видели обширную площадь развития песчаников, дающих при выветривании песок, который подхватывается теми же ветрами и уносится дальше на юг, где он постепенно и накопился в южной полосе Ордоса, так как далее поднимается высокое лёссовое плато в виде нового барьера, задерживающего ветер. В этой южной полосе северная часть песков более или менее закреплена растительностью, но имеется еще достаточно голых площадок, с которых сильный ветер может уносить песок дальше на юг, где постоянный принос свежего материала с севера не позволяет растительности достаточно быстро развиваться. Вот почему самая южная часть Ордоса богата сыпучими, мало или совсем не заросшими песками. Оголенности этих песков, конечно, способствует и население этой окраины, китайское и монгольское, хотя и скудное.
В миссии Сяочао я провел опять шесть дней, так как нужно было переснаряжать караван. Мои верблюды после трехмесячного перехода из Сучжоу сильно устали. Впереди предстоял длинный путь по лёссовому плато и через хребет Цзиньлиншань в Южный Китай и обратно в Ланьчжоу – путь, мало подходящий для верблюдов из-за гористости. Более целесообразно было оставить верблюдов на отдых в Ордосе с тем, чтобы их весной прислали мне в Ланьчжоу с собранными в Центральной Монголии коллекциями и лишним багажом. Для путешествия на юг нужно было нанять вьючных лошадей и китайцев, с тем чтобы отпустить их в Ланьчжоу. Я нанял двух китайцев, имевших шесть вьючных лошадей, за поденную плату, а не на срок, чтобы они не имели расчета торопить меня и делать большие переезды в ущерб тщательности наблюдений. Верблюды были отправлены в миссию Боробалгасун на трехмесячный отдых.