Путешествия вокруг света
Шрифт:
Если женщина рожала возлюбленному ребенка, которого тот признавал своим, то тем самым между ними без дальнейших церемоний заключался брак, остававшийся обычно в силе вплоть до смерти одного из супругов.
Место захоронения таитянского вождя
Рисунок художника У. Ходжса. 1773 г.
Однако последние при желании могли легко разойтись и вступить в новую связь. Случалось, что супруг содержал еще наложницу, но он не мог иметь сразу двух законных жен. Только короли, кажется, иногда являлись исключением. Так, недавно умерший Помаре был одновременно женат на всех четырех дочерях короля одного из соседних островов. Во время нашего посещения Таити они были еще живы и почитались как его вдовы. Лишь от одной из них Помаре имел потомство, и так как он в последние годы своего правления перешел в христианскую веру, то только эта жена стала считаться его официальной супругой.
На Таити существовала монархическая форма правления. Каждый полуостров имел своего короля, но последний, кажется, должен был по всем важным вопросам обращаться к совету ери. Эти монархи пользовались в народе огромным почетом и уважением. Никто, даже женщины и знатнейшие ери, не смел появиться перед королем или его братьями, не обнажив верхней части туловища. Такие почести таитяне оказывали только богам, когда проходили мимо марай или молились. Что же касается принцесс королевской крови, то перед ними обнажались только женщины. Все подданные были весьма привязаны к своим монархам, которые подчинялись удивительному закону о престолонаследии: как только у короля рождался сын, суверенитет переходил к наследнику, и отец продолжал управлять от имени сына лишь до его совершеннолетия.
Отдельными округами управляли начальники, принадлежавшие к классу ери. В их руках находилось также правосудие, которое у этого добродушного народа было очень снисходительным. Наказания в значительной мере зависели от пострадавших и сводились чаще всего к побоям. Другие наказания, по-видимому, были очень редки. Правда, один туземец утверждал, будто воров вешали на деревьях. Но это сообщение, конечно, не соответствует действительности, ибо, как показывают многочисленные примеры, они получали самое большее несколько ударов, а часто и вовсе оставались безнаказанными.
Два государства, находившиеся на Таити, то воевали друг с другом, то вместе или поодиночке боролись против внешних врагов. Кук и его спутники наблюдали приготовления к войне с соседним островом Эимео [Муреа] и присутствовали на смотре, который король Оту устроил своему флоту. По количеству военных судов и численности их команд Форстер-старший заключил, что на Таити обитало тогда по меньшей мере 130 тысяч человек [229]. По его мнению, остров мог, однако, прокормить гораздо большее число жителей. На этом основании Форстер предположил, что население Таити со временем значительно увеличится. К сожалению, мы обнаружили нечто противоположное, о чем будет рассказано ниже.
Во время войны таитяне порой изменяли своему мягкому характеру и безжалостно убивали пленных. Но тот, кому довелось наблюдать за яростным сражением, знает, что в ходе битвы даже самыми добродушными людьми овладевает бешенство, которое легко может повлечь за собой жестокости, ибо чувства выходят из-под контроля. Только в состоянии неистовства, порожденного сражением, таитяне могли совершать жестокости; ничего подобного не случалось бы, если б они оставались хладнокровными.
Труднее извинить другой их порок, а именно воровство у европейцев, которому были подвержены как мужчины, так и женщины, как знать, так и простонародье. Они проделывали это настолько искусно, что, несмотря на всю бдительность и все меры предосторожности, не проходило и дня без того, чтобы таитяне что-нибудь не похищали. Как рассказывает Форстер-младший, юная, прекрасная и знатная Маро-раи воспользовалась всеобщим замешательством, возникшим на корабле вследствие того, что он наскочил на камень, и украла из каюты одного из офицеров две простыни. Даже одна из принцесс королевской крови, посетив корабль, украдкой присвоила несколько мелочей. Христианские наставники таитян внушили им мысль о гнусности воровства, что, как мы можем засвидетельствовать, принесло весьма благоприятные результаты.
Чувство благопристойности побуждало меня умолчать о том, что нравы таитян были весьма предосудительны еще в одном отношении. Но я все же об этом расскажу, ибо и в данной сфере влияние миссионеров было очень велико.
Если стыдливость, с которой цивилизованные народы скрывают таинства любви, является лишь следствием развития их духовной культуры, то не следует удивляться тому, что народ, еще не достигший такого культурного уровня, лишен упомянутого чувства и в своей непосредственности устраивает даже публичные торжества, которые кажутся нам весьма непристойными.
Примитивное радушие таитян заходило так далеко, что они предоставляли желанному гостю дочерей, сестер и даже жен. Иногда же корысть побуждала их продавать за кусочки железа, бусы и прочие мелочи то, чем в других случаях гость пользовался бесплатно. Женщины, которые не колеблясь сами торговали своей благосклонностью, относились почти сплошь к низшему классу населения. Но зато у благородных существовал в высшей степени развратный союз, члены которого, обоих полов, называли себя эриои. Отказавшись от брака и от потомства, обуреваемые похотью, они скитались по Таити и соседним островам, и если у них рождался ребенок, они либо выходили из союза, либо убивали свое дитя. Все мужчины, принадлежавшие к этому сообществу, были воинами и пользовались большим уважением в народе. Быть эриои считалось почетным, ибо сам король Оту одно время входил в состав данного союза, деятельности которого, к счастью, положили конец миссионеры [230].
Там, где царит подобная разнузданность, где на женщину смотрят главным образом как на источник наслаждения, она не может пользоваться сколько-нибудь значительным уважением. Поэтому любовь, подобная той, которая приносит нам счастье, на Таити была совершенно неизвестна.
Хотя женщины на Таити пользовались гораздо большими правами, чем у многих других народов, им не разрешалось питаться совместно с мужчинами, что свидетельствует о низком уважении к прекрасному полу. Когда король со своей семьей прибыл на корабль Кука с визитом, даже принцесс пришлось угощать в отдельной каюте. Этот обычай теперь, конечно, больше не соблюдается. Верность супруги таитяне видели в том, что она никому не оказывала благосклонности без ведома и согласия супруга. Нарушение этой обязанности обычно наказывалось изрядными побоями.
Перечисляя пороки таитян, нужно еще напоследок упомянуть об их пристрастии к одурманивающему напитку, который приготовлялся из корней специально выращиваемого для этой цели растения ава [231]. Это пристрастие отнюдь не было всеобщим; его вредные последствия можно было заметить на некоторых истощенных фигурах. И в данном вопросе влияние миссионеров было благотворным: ныне запрещено выращивать этот корень и приготовлять из него напиток. К сожалению, последний отчасти заменили ввозимые сюда вина и водки. Но мы не видели на Таити ни одного пьяного.
Осветив теневые стороны жизни в остальном столь симпатичных таитян, наблюдавшиеся в дохристианский период, я прошу читателя вновь вспомнить об их многочисленных достоинствах, извинить их слабости и благосклонно отнестись к их невинным увеселениям. Эти увеселения заключались в музыке, танцах, инсценировках сражений и настоящих драматических представлениях.
Музыка таитян была очень проста. Носовая флейта, которая издавала только четыре тона, и барабан, изготовленный из полого древесного ствола, были их единственными инструментами. Но сопровождавшие музыку песни, текстами которых чаще всего служили импровизированные поэмы, звучали приятно и указывали на утонченность их музыкального слуха.