Путешествия вокруг света
Шрифт:
Этот поединок, сделавший Тамеамеа королем острова Оваи и Муве (последний ранее тоже принадлежал Каварао), произошел в 1781 г. Чтобы упрочить свое владычество, Тамеамеа взял в жены дочь побежденного им короля, а благоразумным правлением и снисходительностью заслужил вскоре величайшую любовь всех своих подданных.
Сам одаренный выдающимися умственными способностями, Тамеамеа доверял важные должности в своем маленьком государстве лишь тем, кто был достоин их занимать. Например, он сделал весьма удачный выбор, возвысив Каре-маку. Этот тогда еще совсем молодой человек оказался способным вникать во всеобъемлющие идеи и планы своего повелителя. Став первым после Тамеамеа лицом в государстве, Каремаку всегда поддерживал короля и словом и делом. Он оставался верен Тамеамеа вплоть до смерти последнего. Англичане прозвали Каремаку Питтом [283] Сандвичевых островов.
В это время на Оваи начали селиться европейцы. Среди них были Дэвис и Джон Юнг, которые оказали весьма благотворное влияние на молодое, расцветающее государство. Под их руководством сандвичане начали строить дома и суда по европейскому образцу. Эти два поселенца распространили на острове полезные чужеземные растения, первыми начав их выращивать, и даже были хорошими советниками в государственных делах.
С появлением Ванкувера над этими островами взошла счастливая звезда. Он сделал много хорошего для сандвичан. В частности, именно ему местные жители обязаны изобилием крупного рогатого скота и овец. Тамеамеа наложил на этих животных десятилетнее табу, благодаря которому они настолько размножились, что ныне, одичав, в великом множестве бродят по здешним лесам. Если бы на месте Кука оказался Ванкувер, сандвичане не перестали бы верить в то, что к ним вернулся Роно [284].
Во время пребывания Ванкувера на островах власть Тамеамеа по-прежнему распространялась только на Оваи и Муве, но он вел уже войну за овладение всем архипелагом. В этой войне воины Тамеамеа применяли ружья и даже пушки, которые их повелитель приобретал на кораблях, посещавших Оваи. Тамеамеа сам командовал своим войском во всех сражениях, происходивших как на суше, так и на море, причем Каремаку, первый по рангу после короля, всегда его сопровождал. По-видимому, обитатели Оваи еще плохо владели огнестрельным оружием, ибо после отплытия Ванкувера война продолжалась целых десять лет, пока Тамеамеа не захватил все острова, за исключением Отуаи, расположенного дальше всех на северо-запад. Наконец после многих неудачных попыток он в 1817 г. овладел и Отуаи, став, таким образом, властителем всего архипелага.
Покончив с войнами, Тамеамеа направил свои главные усилия на просвещение народа, а также на развитие торговли. Местными предметами вывоза были соль и сандаловое дерево. Последнее отправлялось за границу почти исключительно на судах Северо-Американских Штатов. Приобретая сандал по довольно высокой цене, американцы все же получали огромные барыши, сбывая его в Кантоне [Гуанчжоу]. Мне рассказывали, что они ежегодно выручают теперь от продажи этого дерева в Китае примерно 300 тысяч испанских талеров.
Тамеамеа начал также сам отправлять товары на больших судах, частично полученных у американцев в обмен на сандал, а частично построенных здесь же, на островах. Команды этих судов состояли как из европейцев, так и из сандвичан. Король сумел даже стать владельцем небольшого военного флота. Его каменные склады на Оваи всегда были наполнены необходимыми европейскими и американскими товарами. Тамеамеа обладал также значительной казной, состоявшей из серебряных монет и серебряной посуды. В его крепостях имелось множество пушек крупного калибра. Король содержал армию численностью 15 тысяч человек, причем все его воины были вооружены ружьями и являлись отличными стрелками.
Камеамеа I
Портрет работы художника М. Т. Тиханова. 1818 г.
С помощью испанца Марини Тамеамеа старался распространить на островах хлопчатник, который здесь прекрасно растет и дает высококачественное волокно. Он добивался также широкого разведения местного льна, превосходящего по качеству новозеландский, намереваясь сделать его предметом вывоза. Да и вообще светлый ум короля не упускал из виду ничего, что могло бы принести пользу его стране. Тамеамеа всеми силами стремился к тому, чтобы его родина сравнялась с наиболее процветающими государствами, о которых ему приходилось слышать.
Всякий корабль, войдя в принадлежащую Тамеамеа гавань, оказывался в большей безопасности, чем в иных европейских портах. Едва появлялось иностранное судно, как глашатаи разносили повсюду весть о том, что прибыли друзья, которым следует оказывать гостеприимство, а также предупреждали, что всякий, кто нанесет им обиду, будет строго наказан.
Когда Тамеамеа узнал, что первое же его судно, посланное с грузом сандалового дерева в Кантон, вынуждено было там уплатить значительную пошлину за право стать на якорь, он сказал: «Я могу с чистой совестью требовать у других деньги за то, за что плачу сам». Отныне каждый корабль стал вносить ему 40 испанских талеров за стоянку на рейде и 80 — за использование внутренней гавани.
На Ваху, самом плодородном острове этого архипелага, и притом единственном, где имеется безопасная гавань, цивилизация сделала наибольшие успехи. В Ганаруро поселилось несколько американских и английских купцов, появились лавки со всевозможными товарами, было выстроено на европейский манер много каменных и деревянных домов. Некоторые из последних были вывезены в разобранном виде из Америки, здесь их только сколачивали.
Благодаря усилиям Марини на Ваху получили распространение европейские овощи, отлично произрастающий здесь виноград, а также многие фрукты. Марини завел у себя стадо коров. Козы, овцы и европейская домашняя птица стали водиться здесь повсеместно.
Совершая многочисленные путешествия как на кораблях, принадлежащих Тамеамеа, так и на иностранных судах, на которые они нанимались матросами, местные жители все более усваивали обычаи цивилизованных народов.
Гавайские вожди на палубе российского шлюпа «Камчатка»
Рисунок художника Н. Т. Тиханова. 1818 г.
Считая полный костюм излишней роскошью, сандвичане приобретали отдельные принадлежности европейского туалета, в которых щеголяли примерно так же, как таитяне. Сам Тамеамеа обычно ходил без сюртука, в рубашке, панталонах и красном жилете. Король имел несколько богато вышитых мундиров, но облачался в них только в торжественных случаях. Сандвичане сделали значительные успехи в изучении английского языка, причем многие из них научились на нем довольно прилично изъясняться. Тамеамеа тоже понимал по-английски, но говорить на этом языке не мог.
Кто желает побольше узнать об этом выдающемся правителе, пусть ознакомится с сочинением Ванкувера и с описанием моего предыдущего путешествия. Для тех же, кто не захочет читать последнее, я процитирую лишь два содержащихся там высказывания Тамеамеа. Вручая мне весьма искусно выделанный из перьев разноцветный воротник, который он надевал в торжественных случаях и во время сражений, король сказал: «Я слышал, что ваш монарх — великий герой; поэтому я люблю его, будучи сам таким. В доказательство моей любви посылаю ему этот воротник». Обняв однажды одну из статуй, стоящих в его марай, Тамеамеа произнес: «Вот боги наши, которым я поклоняюсь. Заблуждаюсь ли я или нет, того не знаю, но исполняю правила веры своей, которая не может быть дурна, поскольку запрещает мне быть несправедливым».