Путями Ионы
Шрифт:
Один из них однажды привез меня в Муром.
Мое понятие об этом городе находилось на уровне среднестатистического: здесь жил богатырь Илья, а Петр и Феврония совершали подвиги семейной жизни. Багаж, конечно, невелик, но недостаток его может стать для любопытного россиянина одной из причин поездки. Так случилось и в этот раз. Холодным декабрьским утром Муром встретил меня единственным горящим окном в многоэтажке, находящейся напротив вокзала, и красными глазами администратора гостиницы.
Планировка любого древнерусского города кажется хаотичной. И ориентироваться в этом хаосе можно с помощью интуиции. Последняя после некоторого блуждания, как правило, приводит к главным достопримечательностям.
Про купола и кокошники следует сказать особо. Муромская древняя архитектура кажется сборником талантливых перепевов московских мелодий. Едва ли найдется лучшее время для знакомства с местными церквями, чем солнечный зимний день. Почему? Изящные кресты на куполах начинают блестеть, как жемчужины; луч света, проникая в мельчайшие уголки внешней поверхности храмов, делает особенно отчетливым каждый декоративный элемент, все эти «бровки», «пирамидки», «валики», «ширинки» и т.д.; изразцы своей сочной красочностью уподобляются мазкам темпераментного живописца.
В валиках и кокошниках местные голуби устраивают шумные тематические заседания. Иногда птицы единым черным потоком облетают кресты, и вновь принимаются за обсуждение насущных проблем. У голубей своя полнокровная жизнь в монастыре. Вообще без них трудно представить любую православную обитель.
Муромская архитектурная прихотливость, порой представляющая непреодолимую трудность для глаз, складывается в некую гармонию. Если использовать мало совместимые сравнения, то можно сказать, что декор складывается в нечто осмысленное, как кубик Рубика. Удивительнее всего тот факт, что подобное явление характерно для всего Мурома – из хаоса событий, звуков, слов он в сознания зрителя постепенно складывается в гармоничное целое.
Тем более это поразительно, что в мозаике под названием «культура Мурома» недостает многих частиц. Одни из них бесстыдно проданы, другие пылятся в столичных музеях, третьи взорваны большевиками. Например, церковь Георгия в Кожевниках. Очень заслуженная постройка. По мнению известного историка архитектуры В. В. Седова, «церковь Георгия явила собой начало второго этапа муромского зодчества XVII века, в течение которого сложились местные традиции зодчества». Сегодня от этого начала остались только чуть заметные руины.
Среди уютных двухэтажных домиков, многие из которых давно пережили отпущенный им срок, Спасо-Преображенский монастырь смотрится великаном, и великаном несгибаемым. Его древние церкви восстали из пепла назло судьбе; Спасо-Преображенский собор, плод щедрости грозного царя, все также гордо высится над Окой.
В тот поздний вечер, когда я вошел в монастырские ворота, ужасная пурга накрыла Муром с головой: она сбивала с ног рекламные щиты, раскачивала уличные фонари, насыпала под окна древних избушек горы снега, и дико визжала в куполах церквей. Никого не было видно в монастыре. Лишь изредка показывались тонкие тени монахов и быстро прятались за дверями. Кое-где в кельях горел тусклый свет да в Спасо-Преображенском соборе, мигая, таяли последние свечи. Потом ударил колокол. Невидимая рука щедро разбрасывала над монастырем долгие тягучие звуки. Тяжелое гудение налипало на стены монастырских зданий и постепенно стихало в бескрайних речных просторах. Я медленно прошел мимо собора, костницы, кладбища, и по умершей на зиму аллее приблизился к надвратной церкви преподобного Сергия Радонежского. Она грудью закрывала монастырь от пронизывающего ветра с Оки. По узкой скрипучей лестнице я поднялся наверх и увидел старого монаха. Он в полном одиночестве сидел среди большого холодного помещения и молча глядел на свечу перед иконой Спасителя. Мира не существовало для него. В глубокой тишине происходило полное отрешение от земной действительности. Только человек и Божество, Божество и человек. И не было между ними тысяч лет человеческой истории и не было бесконечности существования Бога во Вселенной. Я почувствовал себя чужим в этом акте Единения, и неслышно вышел из церкви.
Может быть, монах в эти мгновения спасал все человечество?
В исторической части Мурома находится множество домов, сохранивших свою старинную прелесть. Это почерневшие от возраста двухэтажные избушки, в памяти которых накрепко запечатлелось купеческое прошлое Мурома.
Первые их этажи – каменные, вторые сложены из бревен. В XIX веке нижние этажи употреблялись как хозяйственные склады и магазины, а в верхних жили купцы и их верные супруги. Также на вторых этажах располагались летние веранды, в которых купчихи предавались многочасовым чаепитиям. Веранды декорировались разноцветными стеклами, размещаемыми в виде сложных геометрических узоров. Под карнизами домов обыкновенно укреплялся фриз, состоящий из чередующихся кронштейнов и изображений звезд. И по сей день, даже если какой-нибудь дом обкладывается кирпичом или «зашивается» тесом, старинный фриз непременно сохраняется хозяевами.
На крышах описываемых жилищ пытливый взор путешественника встретит изящные дымники. Их черное кружево великолепно выделяется на фоне белого снега или голубого неба.
Люди, имеющие особую склонность к художествам, украшают свои дома с исключительной тщательностью. Они подбирают приятные для глаз цветовые сочетания стекол на верандах, заказывают дымники с изображениями трубочистов и котов, иногда делают живописные крылечки, состоящие из колонн, тимпанов и прочих античных элементов.
Таким образом, обывательские дома, расположенные в исторической части Мурома, надо признать истинным украшением города, делающим честь его архитектурной истории.
Село Карачарово отстоит от Мурома на расстояние, приблизительно равное 20 минутам езды на автобусе. Оно состоит в основном из небольших двухэтажных домиков, каждый из которых снабжен карликовым балконом, имеющим исключительно декоративное назначение. Ныне в селе находятся две церкви (одна полуразрушена), часовня и источник св. преп. Ильи Муромца, а также остатки имения Уваровых.
Как известно, Карачарово – родина Ильи Муромца. Этот отрадный факт является основой местной экономики, преподобный и после своей смерти помогает Родине. Подозреваю, что она мало изменилась с тех пор, когда по здешним холмам, высота которых сделала бы честь некоторым горам, ступали тяжелые копыта Бурушки: дети изучают своими копчиками узкие заснеженные тропинки; бабушки возят воду в санях, запрягшись, как лошади; вороны грают на покосившихся кладбищенских крестах; Ока превращается зимой в подобие белой пустоты, а летом – в праздник всего дышащего.