Пять баксов для доктора Брауна. Книга 3
Шрифт:
— Ночью?! — еще больше поразилась тетушка Ральфа. — Как — ночью?
— Миссис Кеннел, — М.Р. наклонился к ней за столом и мягко взял за руку, — вашему племяннику давно стукнуло тридцать. Она тоже уже не девочка. И я плюну в глаз тому, кто назовет вас ханжой!
— Я? — возмутилась тетка. — Я — ханжа? Никогда! Ну-ну, дорогой? Дальше что было? Той ночью?
— Миссис Кеннел, миленькая, этого-то я и не знаю! — Маллоу приложил руки к груди и почти перешел на шепот. — Я приехал, а у нее сломалась машина, и они в библиотеке, и у них такие рожи, то есть я хотел сказать, лица… Видели бы вы его глаза!
— Боже милостивый! — опять вскричала миссис Кеннел. — В нашей библиотеке?
— Ну да!
— И ты притащился к нам ночью?
— Я был пьян.
— А… я где была в это время?
Маллоу подумал.
— Это было накануне его отъезда. В Нью-Йорке?
— Ну, конечно, я была в Нью-Йорке! — тетка всплеснула руками. — Я должна была купить билеты. Ты же знаешь, ему ничего нельзя поручить. Боже! И… и что?
Маллоу откинулся на спинку стула.
— Да ничего, — сказал он. — Утром он уехал в Каир. А она осталась.
— Ах, боже мой, — бормотала тетка. — Ах, боже мой! Теперь он просто обязан на ней жениться, как порядочный человек! Пусть только попробует этого не сделать! Я заставлю его, слышите? — она взмахнула лорнетом, так, что у того подпрыгнула цепочка. — Силой приведу к алтарю!
Неизвестно, что бы еще добавила тетушка Ральфа, потому что за соседним столом повысили голос, произошло какое-то движение, отодвинули стулья, и затем, чуть не сбив с ног официанта, ее племянник выскочил в холл.
— Мерзавец! — доктор шла за коммерсантом неотвратимо, как архангел в день Страшного Суда. — Шаромыжник! Пройдоха! Авантюры — твоя натура. Твое призвание. Твоя душа, твоя плоть и кровь. Ты просто…
— Дорогая, ты всегда так хорошо меня понимала! Ай! — зажмурившись, Ральф принял пощечину.
— Негодяй! Как у тебя только хватает совести смотреть мне в глаза! — доктор Бэнкс оттолкнула его и бросилась к лифту.
Мальчишка-лифтер едва не был сбит с ног. «Бах! Бах!» — сказали двери лифта.
— И сразу по морде, — пробормотал себе под нос коммерсант, обернулся — и столкнулся с остальной компанией.
— Хм, — сказала Эдна, наблюдая, как стрелка лифта медленно ползет по циферблату, останавливаясь у цифры «три».
— Вот я и говорю, — подтвердил Маллоу.
— Ну, — мисс Вандерер философски пожала плечами, — это он заслужил.
— Вы так и будете здесь стоять? — поинтересовался коммерсант у присутствующих. — Представление окончено.
— Ну да, — Маллоу прокашлялся.
— Не дерзи мне, засранец! — рявкнул Вандерер.
— Ах, Ральф! — вскричала тетушка Элизабет. — Когда за мной ухаживал твой дядя, я тоже делала ему сцены! Так романтично!
Спустя полчаса миссис Кеннел швырнула на вазу парик, вымыла руки и сообщила в раскрытую дверь комнаты племянника: — Ну-с, mon cher ami, ак бы там ни было, нас ждут наши процедуры. Приступим.
Саммерс тяжело вздохнул, собрал волю в кулак и приготовился спустить штаны, но, к счастью, не успел этого сделать, потому что в номер вломились репортеры.
— Мой племянник еще нездоров! — заявила тетя Элизабет (парик сидел на ней чуточку криво), с неженской силой выпихивая их за дверь. — Он ничего не будет комментировать!
После этого Фокс вернулся, отломил кончик ампулы и вытянул шприцем содержимое. Закрепил иглу своими нервными пальцами.
— Готовы? Разоблачайтесь.
С трудом преодолевая нерешительность, коммерсант коснулся брюк, как вдруг в окно просунулась стриженая женская голова: — Я — Дороти Томпсон! Женщины Европы потрясены вашим поступком! Как вы…
Окно захлопнули. Жалюзи опустили. Балкон заперли.
— Миссис Кеннел, правда ли, что эта дама — невеста вашего племянника? — доносились голоса через балконную дверь.
— Когда свадьба?
В дверях показалась опять показалась голова: усатая мужская голова в шляпе, лихо сдвинутой на затылок.
— Как вы прокомментируете пощечину, которую мисс Бэнкс дала вашему племяннику? Связано ли это с инцидентом с доч…
— Без комментариев! — рявкнули оба. — Вон!
Саммерс не без удовольствия впечатал ладонь в эту радостную рожу, выпихнув обладателя рожи в гостиную и оторопел: гостиная была полна репортеров. Причем, среди них настойчиво высовывалась та стриженая, которая настаивала, что она Дороти Томпсон. По-видимому, это должно давало ей некие преимущества.
— Ральф, оставайся у себя! — приказала тетка, протиснулась мимо и просто-напросто заперла его снаружи.
Коммерсант покосился на блюдце со шприцем. Встал, прошелся по комнате. Сел, открыл книгу. Снова встал, открыл шкаф. Бессмысленно перебрал галстуки, закрыл дверцы, опять сел на кровать и закусил палец. Хлопнул себя по карманам — но сигареты остались на балконе.
Тем временем в гостиной стоял невыносимый гвалт. Хлопала дверь. Репортеры бесцеремонно сновали по номеру, задавали вопросы и пытались прорваться в запертые комнаты. Послышался слабый голос профессора. Задергалась дверная ручка.
Коммерсант тихо выругался и на всякий случай достал из ящика туалетного стола револьвер. Положил рядом.
Где-то отозвалась сонетка, за стеной, похоже открыли дверь в холл — сквозь шум прорывалось визгливое требование тетки сейчас же удалить прессу, голоса с арабским акцентом и возмущенный гам. Наконец, все стихло.
Несколько раз повернулся в замке ключ. Щелкнул замок комнаты коммерсанта. Потекла вода в ванной — Фокс мыл руки.
— Идиоты, — бормотал он, входя опять к подельнику и не обращая внимания на то, что коммерсант не сводит с его рук взгляда. — Ну, друг мой, у меня все готово.
И едва не выронил шприц. Саммерс сидел на кровати. В руках у него был револьвер.
— Вы с ума сошли, — изумленно сказал мсье Паркур. — Какая муха вас укусила? Что еще за фокусы?
Коммерсант сглотнул. Он молчал. Взгляд его был тем самым взглядом, за который дядюшка Фалвиус когда — то назвал Д.Э. «молодым головорезом».
— Положите оружие, Джейк. Это дурная шутка.
Никакого результата.
— Дайте мне ваш револьвер, — Фокс протянул руку. — Не дадите? Ну что же, — он с улыбкой положил шприц на туалетный столик, — тогда стреляйте. Раз взяли в руки оружие — стреляйте. Стреляйте, mon cher ami, и пусть вам будет стыдно за мою нелепую смерть. Или… может быть, вы намерены меня только ранить? На вашем месте я не стал бы оставлять свидетелей. Ведь я с интересом выслушаю ваши объяснения вашему компаньону. А также Вандереру. И мисс Эдне. И репортерам, которых, несомненно, заинтересует эта история. И вашей невесте, доктору Бэнкс.