Пять капель смерти

Чиж Антон

Решено было отправиться в «Польскую кофейню» в здании Дворянского собрания.

Болтая о милых пустяках, дамы дошли до Михайловской улицы, где и размещалось кафе пани Станиславы Бахминской, любимое служащими Невского проспекта. Софья Петровна предложила сесть у окна, Вера Павловна настояла у самой стены, в глубине зала. Они заказали шоколад. В кафе Холодова не подняла вуали. Но это совершенно не мешало Софье Петровне наслаждаться беседой.

Вера Павловна давала такие дельные советы по ведению домашнего хозяйства, по воспитанию детей и содержанию

прислуги, что фальшивая мадам Ванзарова только диву давалась: как сама до сих пор этого не знала? Попивая обжигающе вкусный шоколад из чашечки с золотым ободком, она прониклась безграничным доверием к новой подруге. Если бы не правила приличия, пригласила бы ее в дом… Позвольте, но ведь здесь же обман раскроется. Ах, это такая мелочь. Чего не бывает между верными подругами, Вера Павловна все поймет, и они посмеются над неловкостью. В день знакомства воспитанная дама могла надеяться, что первая встреча станет началом долгой дружбы.

— Завтра Крещение, что думаете подать на праздничный стол?

Софья Петровна смутилась:

— Я еще не придумала.

Вера Павловна отодвинула чашечку с нетронутым шоколадом:

— Советую приготовить говядину по-бенгальски!

— Как раз говядину я и собиралась… А как ее готовить?

— Мясо выберет и запечет ваша кухарка, здесь ничего нет трудного. Но самое главное в говядине по-бенгальски — пряности…

Софья Петровна слушала, как сказку в детстве.

— Как вытащите мясо из печи, дайте ему постоять минут десять, чтобы поостыло, а затем обильно посыпьте бенгальской смесью пряностей и полейте горячим красным вином. И ваше блюдо готово!

— Так просто?

— Вот именно, дорогая, секрет этого рецепта в его простоте. Получаете восхитительное праздничное кушанье.

— А где взять бенгальскую смесь пряностей? В лавке колониальных товаров?

— Бенгальская смесь там не продается, — ответила Вера Павловна.

— Что же делать?

— Подождите…

Холодова положила на стол изящную сумочку:

— Кажется, у меня для вас найдется подарок…

Она вынула изящный хрустальный флакончик.

Софья Петровна с интересом разглядывала вещицу:

— У вас редкий парфюм?

Вера Павловна торопливо спрятала:

— Прописали капли для желудка, всегда ношу с собой… Мне так перед вами неудобно, Софья Петровна. Забыла пакетик с бенгальской смесью дома. Я хотела подарить ее вам! Брат привез из Индии… Ах, какая я растяпа!

Софья Петровна просила не расстраиваться по пустякам.

— Нет! — резко заявила Вера Павловна. — Я обязана подарить вам бенгальскую смесь. Ваш муж оценит вкус и аромат. Давайте сделаем так: завтра в это же время встретимся здесь, и я непременно принесу специи. Договорились?

Софья Петровна с радостью согласилась. Холодова извинилась, что вынуждена покинуть новую подругу, предложила заплатить за шоколад, но Софья Петровна решительно отвергла даже саму мысль об этом. Дамы расцеловались. Однако Вера Павловна так и не подняла вуали.

На мгновение Софье Петровне

показалось, что к ней прикоснулась ледышка. Таким странным и неприятным вышел дружеский поцелуй милейшей Веры Павловны. Но этому она не придала значения. Она ведь так хорошо разбирается в людях.

Воспоминания сотрудника петербургской сыскной полиции ротмистра Джуранского Мечислава Николаевича

Дверь вылетает с петель, в дом врываются околоточный и двое городовых с револьверами на изготовку. Все как один — наигрознейшего вида. Околоточный в Ванзарова целится и орет, то ли от страха, то ли от нетерпения:

— Попались, поджигатели!

Командир мой усмехается, руки приподнял и говорит:

— Наконец-то Андрей Игнатьевич пожаловал. А мы уж четверть часа палим, а вас все нет и нет. Непорядок.

Околоточный — фамилия у него Заблоцкий — наган еще держит, присмотрелся и говорит в сомнении:

— Родион Георгиевич, никак вы?

— И Джуранский со мной. Как же без него.

Заблоцкий оружие убрал, извиняется, честь отдает. Ванзаров с ним за руку поздоровался, городовых приветствует. Те заулыбались, узнали знаменитость. Мне околоточный только кивнул. Не может забыть, как прошлым летом я его чихвостил, когда расследовал «утопление от несчастной любви» студента Горного института. Ну, ничего, мне не привыкать.

Ванзаров спрашивает:

— Почему приняли нас за поджигателей?

— Вертелись тут у дачи какие-то личности, — Заблоцкий говорит.

— Наверное, наши филеры.

— Нет, филеров постовой признал. Нынче постовой прибегает, говорит: «Стреляют», а где — не понять. Тут извозчик городской удирает, остановили его, он говорит: «Привез на зеленую дачу двух господ, велели ждать. Как стрельба началась, так и драпанул от греха подальше». Я сразу смекнул, что к профессору опять полезли.

— Что значит «опять»?

— Повадился кто-то на этой даче шалить. Уж дважды гоняли.

— Когда это случилось?

— Значит, вчера и третьего дня…

— Приметы запомнили?

Околоточный оборачивается к пожилому городовому:

— Медведев, ты гонял? Докладывай.

Вижу, Медведев смущается перед знаменитостью, портупею поправил и говорит:

— Вашбродь, так докладывать нечего…

Заблоцкий насупился: безобразие, при таком госте подчиненные его позорят.

— То есть как «нечего»? — рычит. — Да ты знаешь, кто перед тобой? Сам чиновник для особых поручений от сыскной полиции!

Городовой, бедолага, смутился окончательно:

— Темно уже было, почитай, сумерки… Я обход делал, вижу, по заднему двору кто-то пробирается…

— Мужчина или женщина? — Ванзаров спрашивает.

— Не понять, может, и баба… — городовой задумался. — А может, и нет.

Околоточный только развел руками:

— Вот так и работаем! Не взыщите.

Ванзаров его по плечу похлопал и говорит:

— Не только вы подозреваемых упустили.

— Это в них вы стреляли? — спрашивает Заблоцкий.