Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи.
Шрифт:
Хотя Эразм никогда не был школьным учителем, он с юного возраста проявлял огромный интерес к целям и методам образования. Гуманисты, – а его называли «князем гуманизма», – отстаивали новую учебную программу и новые методы преподавания в противовес так называемым «схоластам». Они предназначали «новое знание» не только для священников, но для всех христиан, особенно для государей и их наставников. Для них было важно формирование характера, а не приобретение знаний самих по себе. Об Эразме писали, что он больше, чем кто-либо другой, сделал для «Возрождения просвещения» [69] .
69
Crystal D. The Cambridge Encyclopedia. 2nd ed. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 392.
Родился
Он потерял родителей во время эпидемии чумы, они умерли с разницей в несколько месяцев в 1480 году. В ретроспективе можно утверждать, что Эразму не нравились все до единой школы, которые он посещал. В Гауде его послали в школу Петера Винкеля, ставшего впоследствии его опекуном, затем он посещал католическое хоровое училище в Утрехте, а когда ему исполнилось девять, он пошел в школу в Девентере при церкви Святого Лебуина, где директором был Александр Хегий, а его ассистентом – Синтгейм, выдающийся ученый. В Девентере Эразм так проявил себя, что один учителей сказал ему: «Отлично, Эразм, настанет день, когда ты достигнешь высочайших вершин образованности» [70] .
70
Epistles of Erasmus /F. M. Nichols (transl., ed.). 3 vols. L.: Longman, 1901–1918. Vol. 1. Letters. P. 26 (1901).
Когда Эразму исполнилось четырнадцать, его послали в школу «Братства общей жизни» в Буа-ле-Дюке, вызвавшую у него стойкое предубеждение против монастырских школ. Позднее он жаловался на жестокую дисциплину и убогий уровень образования:
Признаком хорошего учителя считается попытка заменить ученику родителя. Сближаясь с учеником, он также может сам в некотором смысле вновь обратиться в мальчика [71] .
Эразм был прилежным учеником, но, судя по всему, отличался хрупким сложением и не имел склонности к спортивным занятиям; возможно, он даже чувствовал себя неловко в присутствии других мальчиков.
71
De Pueris Instituendis. 509B. P. 211.
Несмотря на это, а может быть, и в силу этого, он вступил в августинский монастырь Эммауса в Стейне, недалеко от Гауды, в 1483 году и был рукоположен в священники в 1492 году. Ему, бедному мальчику, жизнь в монастыре предоставила товарищество и досуг для обучения. Эразм был плодовитым литератором, и его литературная деятельность началась, когда ему было восемнадцать лет, с конспективного изложения «Изящного латинского языка» Лоренцо Валлы (ок. 1405–1457), очень популярного учебника, написанного крупным итальянским ученым, внесшим заметный вклад в изучение Нового Завета. В 1486 году Эразм сочинил официальное письмо «О презрении к миру», где подробно живописал преимущества монашеской жизни.
Но Эразм был честолюбив и явно обрадовался возможности оставить монастырь в 1493 году ради службы при Генрихе Бергенском, епископе Камбрейской епархии и канцлере ордена Золотого Руна. Это дало ему возможность учиться в Парижском университете на факультете теологии. Он посвятил себя изучению римских классиков, начал изучать греческий язык. Ведь гуманисты были убеждены, что изучение классиков приводит людей к праведной жизни. В 1501 году Эразм заявил:
Латинская ученость, сколь бы она ни была широка, является ущербной и несовершенной без греческого языка: в латыни мы имеем в лучшем случае кое-какие мелкие ручейки и мутные лужицы, в то время как в греческом текут прозрачные ручьи и золотоносные реки [72] .
72
Erasmi Epistolae. No. 149 / P. S. Allen (ed.). Oxford: Oxford University Press, 1910. Vol. I. P. 352.
В 1499 году Эразм сопровождал своего ученика Уильяма Блаунта, лорда Маунтджоя, в Англию, где познакомился с Джоном Колетом и сэром Томасом Мором. Он вернулся
Вынужденный покинуть Париж из-за разразившейся эпидемии чумы, Эразм отправился в Орлеан, а потом в Лувен, где в 1502 году отклонил место заведующего кафедрой риторики. К 1505 году он вернулся в Париж, редактировал примечания Лоренцо Валлы к Новому Завету. В 1506 году Эразм переехал в Италию, работал над письмами святого Иеронима (ок. 342–420), писавшего на латыни мудреца, которым Эразм восхищался.
В конце 1507 года Эразм обратился к выдающемуся издателю и типографу Альду Мануцию с предложением о новом издании своих переводов из Еврипида, но как раз в это время ему поступило и было им принято приглашение посетить Венецию, чтобы самому подготовить к печати расширенное и дополненное издание «Сборника пословиц». Год с небольшим спустя он переехал в Падую, а к весне 1509 года добрался до Рима.
Единственная из написанных им книг, которую, возможно, читают и до сих пор, это «Похвала глупости» (Moriae Encomium), сочиненная, судя по всему, за семь дней, прожитых в доме Томаса Мора с его четырьмя детьми в Англии в 1509 году. В этой книге Эразм подвергает осмеянию национальное чванство, профессиональное зазнайство, и в особенности пороки священников и монашеских орденов. Книга оканчивается утверждением, что организованная религия есть форма безумия, подлинная же вера живет в сердце, а не в голове. Книга явилась предвестницей «Утопии» Томаса Мора и стала в XVI веке самой популярной из светских книг.
Второй визит в Англию – вероятно, самый счастливый период в жизни Эразма. Вот что писал он Роберту Фишеру в 1499 году:
Когда я слушаю моего дорогого Колета, мне кажется, что я слышу самого Платона. Кто же может не восхищаться целым миром знаний Гросина? Можно ли найти ум более проницательный, чем у Линакра? Способна ли природа создать более дружелюбный нрав, чем у Мора?.. Просто поразительно, как повсюду в этой стране щедро всходит урожай античных штудий [73] .
73
Erasmi Epistolae. No. 118. Vol. I. P. 273–274.
Живя в Кембридже, где он занимал должность профессора теологии, учрежденную леди Маргарет Бофорт, матерью английского короля Генриха VII, Эразм опубликовал труд «О способе обучения» (Париж, 1511), где принес свои извинения за попытку рассуждения о преподавании, поскольку у Квинтилиана (ок. 35-100) все уже сказано. В центре его рассуждений всегда была Античность:
Не существует. такой дисциплины или области исследования – будь то музыка, архитектура, сельское хозяйство или военное искусство, – которая не пригодилась бы учителю при рассказе о поэтах и ораторах античности [74] .
74
De Ratione Studii. 523F // Woodward W. H. Op. cit. P. 168.
Эразм поддерживал классическое представление об ораторе, сплавляя воедино идеал оратора и литератора. Литератор обязан знать, как пользоваться устным словом, и в то же время владеть письменным языком. Арифметика произвольно игнорировалась, но математика вообще, хотя и считалась частью квадривиума [75] , стала умозрительной, а не практической, «гуманитарной» дисциплиной, связанной с философией:
Читая автора ради познания его словаря и стиля, ученик, разумеется, может почерпнуть и что-то еще, тут спорить не о чем. Но я имею в виду нечто гораздо большее, когда говорю об изучении содержания. Ибо я, с легкими оговорками, утверждаю, что все обретаемое знание заключено в литературных памятниках Древней Греции [76] .
75
Второй ступени в изучении семи свободных искусств в средневековых университетах наряду с астрономией, геометрией и музыкой. – Примеч. пер.
76
De Ratione Studii. 522A. P. 164.