Пятьдесят

Роуд Макс

– Эти фотографии тебе, - Борс кивком головы указал на стол.
– И не просто так, а для дела.

– Что ты имеешь ввиду?
– спросил Берри, снова беря снимки. Грюнфельд был виден на них хорошо, но только по сравнению с остальной обстановкой выглядел несколько размыто.

– Вот здесь фамилии и адреса тех, о ком ты вчера просил меня разузнать, - Борс сел за стол и подал Клайву листок, вырванный из небольшого блокнота.
– Двое из этих магов, как мне сказали знающие люди, действительно могут нам помочь. Я советую тебе не мешкая отправиться к ним, а фотографии для такого дела необходимы, мне кажется.

– Зачем?

– Ну ты разве не смотрел фильмы всякие? Там всегда такие люди по фото дают оценки тому или

иному субъекту.

– Элиас Манхабата, Глория Эстебан, - прочел Клайв.
– Манхабата! Что за фамилия?

– Индус вроде, а вторая жрица из Мексики родом.

– Ок, - сказал Клайв, пряча листок в карман.
– Про меня тут ничего не говорят? В конце концов я же теперь владелец дома, в котором произошли убийства.

– А что от тебя еще можно узнать? В убийствах ты не замешан, это не ставится под сомнение. Больше даже сочувствуют.

– Хм... а что говорят про Грюнфельда?

Борс усмехнулся :

– Считают, что кто-то одевается в такой костюм. Псих, маньяк,сектант — все версии прорабатываются. Ну, людей можно понять — здравый смысл и логика подсказывает этот вариант. Я и сам бы так думал, если бы не видел это чудовище своими глазами.

– Как бы это все не выплеснулось в массы, Адам. Помнишь, о чем мы вчера говорили?

Борс нервно забарабанил пальцами по столу :

– Для всех мы пока не связываем все убийства в одну цепочку, но скоро кто-нибудь из репортеров докапается до этого, не так это и сложно.

Некоторое время оба молчали, а потом Клайв сказал :

– Элейн сегодня к шерифу вызвали.

– Дело взято на особый контроль. В офис шерифа приглашаются все, кто имеет хоть какое-то к нему отношение.

– Кто ее будет допрашивать?

– Да не допрос это, что ты такое говоришь! Просто капитан задаст пару вопросов и все — так полагается. Они же ничего про нашего барона не знают, Клайв.

– Ну хорошо. А мне сегодня сон приснился...а может и не совсем сон. В общем, с утра было ощущение, что я был где-то, но будто не в этом мире. Понимаешь, я словно раздвоился.

– То ли еще может быть, - Борс сделал бровями неопределенное движение.
– Я думаю, что тебе необходимо как можно скорее поехать к нашим магам. На данный момент больше ничего мы предпринять не можем.

– Ты прав!
– Клайв встал, и аккуратно сложив листки с фотографиями, положил их во внутренний карман.
– Я еду.

– Позвони сразу, как вернешься. Пойдем, я тебя провожу.

Они вышли из кабинета, но на этот раз Борс провел Клайва по другой лестнице, и миновав центральный зал, они вышли на улицу со служебного входа.

– Пропустите мистера Берри, - сказал Адам в рацию, связавшись с полицейским, стоявшим у дальних ворот.

– Чего боишься?
– спросил Клайв, сделав хитрое лицо.
– Думаешь, за мной следят?

– А черт их знает, этих журналюг - пронырливые, как угри! Возьми такси. Не в такое место ты едешь, чтобы это афишировать. Осторожность прежде всего!

– Ладно!
– Берри хлопнул его по плечу.
– Будь по твоему. Как приеду домой, я тебе позвоню.

– Ок, друг, удачи!

Клайв прошел через весь внутренний двор, и показав права копу, дежурившему у служебного въезда, вышел на улицу. Взяв такси, он назвал адрес, и откинувшись на заднем сиденье большого желтого « Шевроле», закрыл глаза. Он думал не о Грюнфельде и о всех связанных с ним проблемах, а о Элейн. Девушка за короткое время настолько вошла к нему в сердце, что вспомнив о ней сейчас, и о той опасности, которая ей угрожает наряду со всеми, Клайв почувствовал, что вся борьба с бароном почему-то начинает сводиться именно к Элейн. Именно из-за нее он хотел сражаться и победить, и именно её жизнь вдруг стала для него той точкой опоры, которой, как он сейчас понял, ему так недоставало. Когда такси остановилось у дома Элиаса Манхабаты на Южной Спокан стрит, из него вышел совсем другой Клайв

Берри. Его глаза буквально горели, но огонь этот был холоден, а лицо приняло жесткое, и даже жестокое выражение. Он больше не хотел видеть в Грюнфельде неотвратимую беду и несчастье, а наоборот, барон превратился для него сейчас в тот раздражитель, который сильного человека делает стальным, и ведет его к намеченной цели не взирая ни на какие препятствия. Сунув водителю в открытое окно двадцатку, Клайв еще раз посмотрел на адрес, написанный на листке, и поднявшись по короткой лесенке, вошел в подъезд. Дом, построенный в начале века, обладал свойственным только таким местам особым шармом и запахом, настраивающим на определенный лад. В подъезде было тихо и, несмотря на солнечный день, темновато. В лифте Клайв нажал кнопку четвертого этажа, но пятнадцатая квартира, в которой жил Манхабата, оказалась этажом выше, и оставшиеся два лестничных пролета он преодолел пешком. Нужная ему дверь оказалась сразу напротив, и Клайв, не долго думая, сильно нажал кнопку звонка. Некоторое время ничего не происходило, и он уже думал, что в квартире никого нет и надо было сначала позвонить, но потом послышались шаги, дверь открылась и перед Клайвом появилась симпатичная китаянка, одетая в домашний халат и с босыми ногами.

– Здравствуйте, - с легким акцентом сказала она.
– Вы по записи? Вы немножко раньше пришли, у мастера еще посетитель.

– Добрый день. По записи. Если позволите, я подожду у вас, - не моргнув глазом, сказал Клайв. Было понятно, что иначе предстоит долгое и нудное общение с этой женщиной, что в его поланы не входило.

Китаянка поклонилась и, открыв дверь шире, предложила ему войти. Все полы были застелены мягкими темно-красными коврами, и Клайв, сняв ботинки, в одних носках последовал за женщиной. Они прошли по длинному коридору, в котором было три двери, ведущие в комнаты. Две из них были закрыты, и оттуда доносилась странная тихая музыка. Также Клайв почувствовал особый сладкий запах, свойственный только индийским курительным смесям.

– Проходите, пожалуйста!
– китаянка остановилась у третьей, открытой двери.

Внутри находился большой диван, покрытый тигровой шкурой и два кресла. Посередине комнаты, разделяя их, стоял круглый стол черного цвета, опиравшийся на ножки, выполненные в виде индийских женщин в сари.

– Желаете чаю?

– Нет, - Клайв покачал головой, - лучше колы.

– Есть яблочный сок, - улыбнулась женщина, - колы мы не держим.

– Ну, пусть сок.

Очередной раз поклонивщись, она вышла, а Клайв достал из маленькой сумочки, которую носил с собой, ручку и бумагу. Немного подумав, он написал на ней несколько слов, и когда женщина вернулась, неся на подносе стакан, наполненный янтарной жидкостью, протянул листок ей :

– Передайте сейчас эту записку хозяину.

– Это невозможно, мистер Фрай, у него сейчас сеанс. Мастер запрещает входить к нему без спроса.

– Я не Фрай, - сказал Клайв, пробуя сок.
– Вы ошиблись.

– Но вы так записаны.

– Неважно. Передайте записку, это гораздо важнее. Не передадите вы, я сам сейчас пойду к нему, мне плевать.

– Хорошо, хорошо, - она сделала руками примирительный жест.
– Я сейчас передам. Как вас представить?

– Там все написано, - Клайв одним глотком допил свой стакан и поставил его посреди стола.

Женщина вышла, а через несколько минут снова вернулась, молча положив перед Берри листок бумаги. Там, чуть ниже строчек, написанных им самим, было написано « 10 Минут».

– Принесите еще сока, - Клайв кивнул на свой стакан.
– Где вы такой берете? Очень вкусно.

– Сама делаю, - снова улыбнулась та.
– Очень рада, что вам понравилось.

– Как вас зовут?

– Аня.

– Что за имя?
– Клайв удивленно поднял брови.

– Папа так переделал имя Анна — ему так захотелось, и так записали в паспорте.