Пятый тотем
Шрифт:
Шли годы, свитки истории заполнялись новыми событиями, а история племени джунглей, казалось, застыла в ожидании. Дело в том, что такие знания, как шаманство, созданное первыми неразумными детьми Новых Богов, не могло исчезнуть бесследно. Смошадор многие негласно считали пятым столпом шаманизма, наряду с силой четырех стихий. Древнее и черное проявление обращения с силой, суть которой до конца, наверное, понимали лишь его создатели.
Еще когда я был наивным юнцом, меня пленили рассказы наставника про охотников утаремо, истории про поросшие лианами города и затерянные крупицы некогда сильнейшей цивилизации,
Наш барк, практически полностью потеряв свой ход, неповоротливо разворачивался бортом к новеньким дорожкам пирса, на которых я заметил пару стражников, какого-то клерка с шаблоном с листками в руках и нескольких портовых грузчиков. Когда швартовы были закреплены, чинуша резво поскакал на борт. Им оказался представитель местной администрации. Капитан с выражением подобострастия на лице, чуть не пританцовывая, кинулся навстречу. Я заметил, как несколько золотых перекочевали из его ладони прямиком в карман клерка. На этом неофициальная часть приветствия была завершена, и нам было позволено выгружаться.
Перумас! Я бывал однажды в столице империи людей, но сейчас, когда шел навстречу мечте, все вокруг казалось новым и потрясающим сознание. Глядя на местную архитектуру, я одобрительно цокал языком, представляя, как это все строилось. Проходя мимо живописных фонтанов, мне хотелось останавливался снова и снова, наслаждаясь прохладой искрящейся воды, и только потом идти дальше, сияя как новый чайник.
Надо сказать, что ориентироваться было трудновато, поскольку как таковые указатели либо отсутствовали, либо означали ничего мне не говорящие названия. Потолкавшись с полчаса, я наконец вышел к кварталам верхней части столицы, которые меня и интересовали. Старый город таил в себе множество уникальных заведений. Тут собирались различные картели ремесленников и торговцев, размещались представительства гильдий, равно как и располагался весь свет питейных и прочих увеселительных заведений.
Я шел мимо разноцветных вывесок и жадно втягивал ноздрями воздух, пропитанный смешанным ароматом духов, пряностей, вина и пота. Мимо меня то и дело пробегали посыльные мальчишки, сновали уличные торговцы сдобой и сыром. Некоторые довольно навязчиво предлагали свои услуги, видя по одежде простака, только спрыгнувшего с корабля, но я решительно двигался дальше, срывая недовольные взгляды.
Вскоре я наткнулся на искомое заведение – трактир «Старый пройдоха». Это местечко имело весьма специфическую славу. Нет, ничего такого, все более-менее законно, кроме одного – именно здесь подписывались контракты вербовщиков в предприятия, которые часто возвращали обратно работников уже в деревянных ящиках. Бар заведения был плохо скрываемой ширмой для организации биржи, на которой желающий мог озвучить предложение и найти соответствующих своим притязаниям наемников.
Я мрачно покосился на выцветшую вывеску, с которой на меня взирал пренеприятного вида старикашка. В одной из его глазниц был вставлен имперский золотой, а из другой взирал прищуренный и, я бы сказал, порочный глаз. Дубовая, окованная стальными пластинами дверь была распахнута, и изнутри доносились голоса и шум посуды. Еще раз взвесив все за и против, я решительно шагнул через порог. В сущности, не стоило себя обманывать, никакого внутреннего торга и быть не могло. Здесь я быстрее, чем где бы то ни было, найду искомое.
В заведении царил полумрак, и пришлось постоять несколько мгновений, давая глазам привыкнуть. Надо сказать, на меня не обратили ровным счетом никакого внимания. Один лишь бармен, оглядев с ног до головы, молча кивнул на укрепленный на стенные подставки бочонок с пивом. На вид ему было лет пятьдесят, но для своего возраста он смотрелся действительно мощным малым. Хмурое и циничное выражение лица украшал бледный и загнутый шрам через всю щеку. Такие оставляют бутылочные розочки – издержки профессии. Усталые глаза, тем не менее, не были лишены ума. Он явно многого нахватался за годы работы здесь. И это, очевидно, был не кто иной, как хозяин заведения. Уж очень властно он смотрел на всех присутствующих.
Не заставив себя уговаривать, я плюхнулся на длинноногую табуретку, сбросив рядом мой нехитрый скарб. Так же молча бармен поставил передо мной пузатую кружку темного пива и начал привычно протирать и без того сверкающе отполированную барную стойку. Я с жадностью сделал сразу несколько глотков пива и, довольно крякнув, начал осматриваться.
Это был только один из залов заведения, поскольку в двух стенах я заметил проходы без дверей, из-за которых слышался смех, шум опускаемых стаканов и звуки какого-то струнного инструмента. Стены дома, в котором располагался трактир, оказались сложены из массивного добротного кирпича. Кладка никак не была украшена, но сразу бросались в глаза широкие деревянные доски, на которых заботливо прикололи десятки разного размера объявлений.
Ходить и выискивать нужное весь день мне не хотелось. Да и трудно было представить, что на стену повесят объявление о чем-то срочном, а мне не терпелось ринуться дальше. Прикинув, кто из сидящих за столами больше всего походит на вербовщика, я понял, что решение этого вопроса все это время стояло прямо передо мной, натирая барную стойку.
– Эй, приятель! Ты случайно не знаешь, кто тут набирает в экспедиции в Долину Томагавков? Я слышал, что сейчас опять начался бум на всякие редкости, и не прочь подзаработать немного золотишка.
Не отрываясь от протирания, он опять молча и все так же, как и раньше, угрюмо похлопал свободной ладонью по стойке. Этого следовало ожидать, и я, нахмурившись и деланно ворча, чтобы не подогревать аппетиты информатора, опустил перед ним две серебряные монеты, озвучив вслух:
– Одна за пиво.
Быстро смахнув деньги себе в передник, бармен немного приободрился и, не прекращая работы, пробасил:
– Сейчас много работы в джунглях. Серебряные копи, охота, сборка фруктов, черные копатели, охрана торговых караванов, смотря что тебя интересует.
Решив, что в таком месте не стоит особо ходить вокруг да около, я, стараясь говорить небрежно, бросил:
– Что-то вроде черных копателей, возможно, мне подойдет. Я ученый и собираю различные сведения о цивилизации утаремо.
Сказав последнюю фразу, я тотчас же пожалел, потому как у меня на лице было написано, какой я ученый. Однако это ничуть не смутило моего нового знакомца, и чуть помолчав, прикидывая и что-то припоминая, он продолжил:
– Пожалуй, есть пара экспедиций, которые как раз сейчас собираются.